Крейсер I ранга “Адмирал Корнилов". 1885-1911. - Мельников Рафаил Михайлович - Страница 28

Из событий, особенно близко затрагивающих “Адмирала Корнилова”, можно вспомнить о триумфе в Чифу.

Знаменитое, по значимости и эффекту в мире сопоставимое с американской экспедицией 1863 г., сосредоточение русского флота в китайском порту Чифу в 1895 г. заслуживало бы, конечно, специального исследования. И неспроста лучший из сохранившихся до наших дней альбом фотодокументов “Русская эскадра в Чифу” был посвящен именно этому событию.

Замечательно то, что “гранд серебряного века” “Адмирал Корнилов”, волей судеб постоянно выдвигавшийся на передовые роли, и на этот раз оказался первым. Именно он начал то сосредоточение флота к берегам Китая, которое решило ход уже длительное время происходивших переговоров об итогах японокитайской войны 1894-1895 гг.

“Адмирал Корнилов” вышел из Иокогамы в 15 ч 20 апреля 1895 г., оставив на рейде, чтобы не возбуждать подозрений японцев, крейсер “Крейсер”. Ему было приказано идти в Шанхай на присоединение к прибывшему туда и только что назначенному начальником эскадры контр-адмиралу Е.И. Алексееву. Из Кобе вышли крейсера “Адмирал Нахимов”, “Рында” и канонерская лодка “Кореец”. Утром 31 апреля из Нагасаки вышли присланный из Балтики крейсер “Память Азова” (флаг вице-адмирала С.П. Тыртова), пришедший только что из Средиземного моря броненосец “Император Николай I” (флаг контр-адмирала С.О. Макарова), канонерская лодка “Гремящий”, минные крейсера “Всадник”, “Гайдамак” и только что совершивший океанский переход миноносец “Свеаборг”. К ним присоединился крейсер “Владимир Мономах”, также пришедший из состава Средиземноморской эскадры.

Важно подчеркнуть, что дипломатическая (взаимодействие с европейскими державами), военно-стратегическая (своевременный вызов подкреплений из Балтики, Средиземного моря и Владивостока, где для выхода канонерских лодок “Кореец” и “Манджур” во льдах был прорублен и выпилен канал) и организационно-техническая (включая согласование позиций дипломатических представителей и командование эскадрой) стороны операций были выполнены вполне здраво и грамотно.

Решалась (в меру состояния тогдашней морской практики) и практическая подготовка к бою, которую согласованно выполнили два вполне авторитетных и просвещенных адмирала – С.О. Макаров и Г.М. Чухнин. По поручению С.П. Тыртова С.О. Макаров начал фундаментальную разработку теории морской практики, что позволило в 1897 г. опубликовать его “Рассуждения по вопросам морской тактики”. Правильным было и сохранение командования в руках прежнего начальника эскадры для чего в состав “Соединенных эскадр” были включены эскадра Тихого океана (только что назначен новый начальник Е.И. Алексеев) и эскадра Средиземного моря. Их условно разделили по сроку предстоявшего возвращения в Россию. Так “Адмирал Корнилов” вошел в состав эскадры Средиземного моря вместе с броненосцем “Император Николай I” и крейсерами “Адмирал Нахимов”, “Рында” и “Разбойник”.В эскадру Тихого океана записали крейсер “Владимир Мономах”, четыре канонерские лодки, крейсер “Забияка”, два минных крейсера и миноносец “Свеаборг”. Остальные малые корабли оставались во Владивостоке и на станциях в Иокогаме, Тянцзине и Шанхае.

Как никогда серьезно и предметно готовились к бою. Первыми и самыми зримыми из них были защитная окраска в серый цвет, которая получалась окрашиванием белых корпусов черной краской. В приказе С.П. Тыртова подчеркивалось, что не надо добиваться привычного щегольства и аккуратности окраски – достаточно просто сделать корабль менее заметным на фоне моря и берегов. Благодаря разрешенной импровизации каждый корабль выбрал свой, показавшийся лучшим цвет. Так “Память Азова” имел несколько розоватый серый цвет под тон местности, “Владимир Мономах” серо-зеленоватый под мокрую парусину. Его недостаток – отблески в лучах прожектора исправили на канонерской лодке “Отважный” и, может быть, на “Адмирале Корнилове”, который исполняя посылочную службу и потому дольше других сохраняя белую окраску могучесть опыт других. В маскировочной окраске корабли оставались до 1899 г., когда Ф.В. Дубасов под предлогом “непрактичности” окраски 1895 года получил разрешение вернуться к окраске заграничного плавания в белый цвет с желтыми трубами.

Вторым отличием стали ликвидация длинных стеньг, что должно было затруднить противнику определить расстояние тогдашними примитивными угломерными дальномерами. В своем отчете по итогам командования эскадрой С.О. Макаров писал: “По сборе эскадры на Чифуйском рейде начались общие эскадренные учения по постановке мин, минным атакам, десанту и другим действиям. Приблизительно в неделю раз соединенные эскадры выходили в море для эволюций и маневров. В то же время на каждом из судов устраивались различные блиндажи и убиралось из батарей и палуб все горючее. Парусный рангоут был спущен на воду и отвезен на берег, а вместо стеньг поставлены временные флагштоки для сигналов. Работы по перекраске судов и разные другие приготовления производили весьма благоприятное действие на личный состав и чрезвычайно подняли дух на эскадре”.

И хотя английский адмирал уверял русских в решительном превосходстве над всем японским флотом, наши моряки трезво оценивали свои силы. То же самое, полагал С.О. Макаров, англичане с их извечным коварством могли говорить и японцам.

Об однозначной победе говорить, однако, было трудно. Японский крейсерский флот 1894 г., благодаря новой тактике охвата головы противника, совсем недавно наголову разгромил при реке Ялу китайский флот. А он тоже не был ничтожным, имея в своем составе два полноценных броненосца германской постройки, а всего на 11 кораблях 14 орудий калибром 260 мм и выше. Теперь же на одно 12-дюймовое и четыре 229-мм орудия “Императора Николая I”, пять японских крейсеров (из общей численности в 11 кораблей) имели три 320-мм, четыре 260-мм, четыре 240-мм пушки и сверх того, 35 пушек калибром 152-мм. На стороне японцев было превосходство в скорости (18,7- 23 уз) четырех крейсеров ее “летучей эскадры”. Хуже всего пришлось бы в случае боя не имевшему бортовой брони “Адмиралу Корнилову”.

Но настрой на эскадре был исключительно боевой, и “Корнилову”, наверное, тоже нашлась бы соответствующая активная роль. В успехе под Чифу сказалось, конечно, потенциальное, хотя и весьма уклончивое поведение иностранных кораблей, призванное поддержать дипломатическое давление своих держав на Японию. 2 мая 1894 г. японское правительство согласилось возвратить Китаю Ляодунский полуостров.

23 июня было получено разрешение оставить Чифу и отправить корабли во Владивосток. Выдержав сильнейшее боевое напряжение, потратив почти все 400 тысяч тонн запасов угля, заготовленного в Чифу, корабли начали уходить.

Из итогов операции важным вкладом в развитие флота стали два совещания, проведенные на “Императоре Николае I”, когда адмиралы и командиры высказали свои взгляды на те типы кораблей, которые были бы желательны для русского флота.

Успех в Чифу подорвав добрососедские отношения с Японией, не мог бы еще иметь необратимых последствий, если бы Россия вела себя более сдержано и осмотрительно. У Японии еще хватало выдержки, что она отказавшись от Порт-Артура (отчего многие самураи сделали себе харакири) как ни в чем не бывало, продолжала позволять русским кораблям зимовать, отдыхать и снабжаться в ее портах. Она вполне могла себе это позволить поскольку проигравшей стороной вовсе себя не считала. За блистательную бескровную победу в Чифу России пришлось заплатить Японии едва ли не разорительную цену. В общегосударственном смысле, понимая все экономические и политические последствия, это была воистину пиррова победа. Невообразимую контрибуцию в 364 млн. иен Китай возмещал за счет франко-русского и англо-германского займов. Бюджет Японии вырос в три раза и львиная доля его расходов пошла на подготовку к войне с Россией.

Но режим Николая II оказался неспособен оценить этой угрозы. Своими руками Россия готовила свое поражение в грядущей войне.

Наступавшая временная разрядка сменилась соперничеством за влияние в Корее. “Адмирал Корнилов” и здесь проявил себя. Находясь на станции в Чемульпо, он в помощь корейской армии откомандировал своего лейтенанта С.Л. Хмелева для налаживания обучения корейцев стрелковому делу. Будучи водолазным офицером, он еще имел и подготовку в бывшей стрелковой роте флота. Успехи лейтенанта Хмелева и кондуктора Ремнева в боевой подготовке гвардии короля, Е.И. Алексеев счел нужным отметить в своем последнем строевом рапорте по итогам командования эскадрой.