Стрельба в невидимку (Десерт для серийного убийцы) - Самаров Сергей Васильевич - Страница 78

— Да, — капитан кивнул. — Это явно работал кто-то третий. Кто не знал о сателлите или хотя бы не знал, что его нужно активизировать.

— Вполне вероятный вариант — это те заказчики, на которых и работал Чанышев. Хозяинов со своей компанией... — сказал я, — Отпала надобность в хакере, и надо убрать следы.

— Нет, — капитан категоричен. — Это исключено. Тогда бы они не оборвали работу на середине. Здесь переписана только половина файла. И мне кажется, что очень важного файла для компрометации кандидата. Люди Хозяинова не упустили бы такой возможности.

Он снова переехал на стуле — благо стулья с колесиками — и вернулся к своему компьютеру.

— У меня тут тоже интересные данные.

Очевидно, работа шла через ту же программу.

В Америке и в Западной Европе такие преступления популярны, но у них нет этой программы, и хакеры обычно попадаются. Ограбление банка.

— Что? — переспросил я, удивившись будничности произнесенной фразы.

— Компьютерное ограбление банка. Через телефон предвыборного штаба. И перечисляли, должно быть, на его же счет — но это надо проверить. Напрямую подставили господина генерального директора. Дело длилось около трех месяцев.

— И никто ничего не заметил? — удивился я.

Капитан крутанулся на стуле и оказался лицом ко мне.

— Это не слишком хитрая штука. Но у нас редкая, и потому часто проходит. Дело в том, что деньги со счетов не берутся.

— Тогда какое же это ограбление?

— Берутся тысячные и десятитысячные доли процентов. Предположим, у тебя на счету сто тысяч восемнадцать рублей.

— Если бы... — сказал я мечтательно.

— Предположим, я же говорю. Когда считают процент, компьютер набирает не только десятые и сотые, то есть копейки, но и прочие остаточные цифры. Вот эти-то остаточные цифры и снимаются со многих счетов. И перечисляются на один. В результате набегает большущая сумма. То есть получается так, что вроде бы и нет этих денег в действительности, а на самом деле они существуют.

— Интересно...

— Тут много интересного.

— А зачем им надо было перечислять деньги конкуренту? Значит, теперь следует ждать объявления об этом? — Я не совсем понимал ситуацию.

— Сегодня или завтра следует посмотреть в газетах. Обязательно что-то будет. Причем будет так подано, что Хозяинов окажется ни при чем. Возможно. У меня есть диктофонная запись Вениамин Вениаминович прямо сознается, что сотрудничал с Чанышевым в сборе компромата на основного конкурента. А Вениамин Вениаминович — человек Хозяинова.

— Тогда к тебе следует приставлять охрану, — холодно сказал Панкратов. — Где у тебя кассеты? В офисе?

— Везде понемногу.

— Привез бы ты их сюда. От греха подальше. Это же — улика! И побыстрее бы, а, майор?

— Они не знают, что я записывал беседу на диктофон. Завтра привезу обязательно. Сначала сам хочу еще раз прослушать. Кроме того, моя тачка стоит внизу в плачевном состоянии.

Что-то случилось с движком.

— Попроси машину у Лоскуткова.

Панкратов опять повернулся к компьютеру.

— Ну, ребята, ну, молодцы... — бормотал он.

Нечто подобное бормотал и Слава.

Я, поскольку не успел набрать в своем компьютере ни одного файла, мало чего понимал в их восхищении, но отдавал дань профессионалам. И потому пытался допить чифирь, приготовленный Славой, и понять, что и где я упустил. Хорошо, что вспомнил про кассеты.

Надо будет обязательно их прослушать. Все.

С самого начала.

С таким настроением я и встал, решив заглянуть в кабинет к Лоскуткову и полюбопытствовать — как себя чувствует под рысьими глазами майора бедный Гоша Осоченко.

Кабинет майора располагался в другом конце коридора. Я добрался до него как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, и на пороге мы встретились с Гошей. Он собрался уходить. Вернее, не он, а они, потому что на руках Гоши опять был его рыжий друг — котенок. Опять руки были расцарапаны до крови, а царапины прижаты платком.

— Привет, рыжий... — я осторожно погладил котенка. Он, естественно, цапнул меня лапой, но оцарапал лишь чуть-чуть, даже не до крови. Совсем не так, как хозяина.

И тут меня осенило.

— Вы уже закончили беседу? — спросил я Лоскуткова, который стоял за спиной у Гоши.

— Да, — невнятно пробормотал Осоченко и попытался пройти мимо меня, держа на весу подписанный майором пропуск.

Я дорогу уступил. Вид у парня был жалковатый. Рысиный взгляд он, похоже, выдержать не смог. И только потом вошел в кабинет.

— Что? — Лоскутков носом чует, когда у меня есть интересное сообщение. На очередной очень “подробный вопрос” я показал ему свою руку.

— Ну и что?

— Котенок меня оцарапал.

— Ну и что? — повторение звучало уже грозно.

Я снова показал руку.

— У меня появилась хоть капелька крови?

Лоскутков начал соображать.

— Что он сказал тебе, когда пришел с котенком?

— Сказал, что только что подарили. Не успел еще домой отвезти.

— То же самое он вчера говорил мне.

Соображает майор, надо сказать, быстро.

Но не всегда правильно.

— Леший?

— Может быть.

— Понял. Вызываю наряд. Буду задерживать.

— Не спеши. Никуда он не денется. Есть еще один способ проверки. Отправь на экспертизу это. Если здесь найдутся остатки крови, тогда можешь действовать смелее.

Я достал нож, который так и не отдал Гоше. Тот самый нож, который выбил у него из рук Паша Гальцев.

— На “остатки крови” сделают быстро.

Чтобы кровь идентифицировать по группе, понадобится несколько часов. А идентифицировать по ДНК смогут только к завтрашнему дню.

— Ну и пусть делают. Где искать Гошу, мы знаем.

— Царапины, которые он старательно хочет приписать котенку, и пистолет Лешего в доме, где он часто бывал, — задумчиво процедил сквозь зубы майор. — Это уже два совпадения. Слишком много для того, чтобы слепо верить в случайность. Думаешь, не надо торопиться?..

— Надо посмотреть, как к этому делу причастна Александра Чанышева. А я пока проанализирую записи всех бесед со своими клиентами. Может, что и найду.

— Тащи кассеты сюда.

— Машина сломалась. Дай твою.

Майор молча протянул ключи.

Дождь моросил не переставая. Козырек остановки защитил бы от сильного и тяжелого дождя, но такой мелкий превращался в воздухе во взвесь, и порывистый сквозной ветер заносил ее даже под козырек, отчего скамейка намокла, и на нее невозможно было сесть.