Бессилие власти. Путинская Россия - Хасбулатов Руслан Имранович - Страница 1

Руслан Хасбулатов

Бессилие власти

Путинская Россия

Введение

Я бы отметил следующие два фактора в истории современной России, связанные с деятельностью Путина в качестве президента России. Собственно, эти обязанности во многом он выполнял и в последующие годы своего премьерства, в качестве ведущей опоры дуумвирата верховной власти.

Первый. Владимир Путин остановил неуклонно идущий процесс гибели России как единого государства (первый раз он были остановлен деятельностью Верховного Совета после августа 1991 г. и вплоть до конца самого тяжелого 1992 г.). Из разлагающегося, деморализованного и распадающегося на глазах, тяжело больного, с ускоренно развивающимися феодалистскими процессами, удивительно напоминающего агонизирующую Веймарскую Германию после Первой мировой войны, президент Путин энергично преобразовал «недогосударство Ельцина» в «государство Путина» (4-ю Республику).

Второй. Владимир Путин приостановил развитие гибельной тенденции непрерывного ухудшения положения трудящихся масс, которое развивалось в эпоху Ельцина. К концу его правления, к началу 2000 г., уровень жизни населения ухудшился по сравнению с уровнем последнего года социализма, 1990 г., в два с половиной раза. А ведь общество позволило нам, тогдашним руководителям России, изменить социализм на капитализм (правда, в его «мягкой», социальной форме, без мошеннического обогащения узкого слоя нуворишей), поверив нашим обещаниям, что мы будем добиваться таких изменений в государстве и обществе, которые обеспечат и большую социальную справедливость, и благосостояние всех и каждого, – то есть осуществим реально те самые лозунги, которые при социализме оставались только лозунгами.

Эти два выдающихся достижения сами по себе заставляют с уважением относиться к Владимиру Путину и как к личности, и как государственному деятелю. Конечно, его успехи и успехи страны были бы куда более впечатляющими, если бы он сумел отойти от тупиковой модели ельцинского «курса реформ», навязанного еще в начале 90-х МВФ и Министерством финансов США (в рамках «Вашингтонского консенсуса»). Но, возможно, это не его вина – скорее, он не мог избрать другую политику, в том числе в силу наличия той политической «среды», которая оказывала первоначально огромное влияние на его политику. А также его откровенно слабой кадровой политики, ориентацией на заведомо слабых и малоподготовленных людей, которых он щедро одарял властью и безграничными возможностями. В то время как эти «новые кадры» оказались неспособны к качественным позитивным преобразовательным процессам и не стали настоящими государственными деятелями, даже бравируя тем, что они всего лишь «чиновники». Если министр считает, что он только «чиновник», зачем такой министр стране? А между тем наследие Путину досталось исключительное тяжелое – страна буквально находилась накануне рокового коллапса – полного распада (или ухода из цивилизации). Свидетельство того – известный августовский дефолт 1998 г., который был не просто финансовым кризисом, а кризисом всей политической системы «недогосударства Ельцина».

Мои прогнозы конца 90-х относительно мрачных перспектив недалекого будущего России базировались на главных синтетических индикаторах – весь вектор движения «ельцинской» России, ее политический, экономический и социальный курс, деятельность в области национальных отношений, международная политика, – все это в своем сложном сочетании прямо и непосредственно формировали динамичные процессы разложения ельцинского псевдогосударства, его механизмов. Само существование такой страны как единого государства становилось невозможным. Неразрешимой проблемой для Системы стала искусственная природа ельцинского «недогосударства», сформированного путем насильственного отсечения демократических институтов, при нарушении внутреннего закона системы – равновесия, отсутствие противовесов, при этом неспособность привести в созидательный режим все основные факторы производства. Отсюда – начало быстрого процесса разложения и отмирания всей ельцинской Системы, созданной исключительно «для него» и «под него». И, соответственно, – закономерная трансформация ельцинского «недогосударства» в направлении ускоренного саморазрушения Системы в силу внутренней ее деградации. Таким образом, к концу 90-х гг. XX в. ельцинское «недогосударство» переживало свой смертельный недуг – его политический режим «умирал», так же как и сам основатель – отяжелевший, глубокий старик, который вызывал лишь жалость всех, кто видел его на картинках TВ.

Живительная динамика факторов производства быстро «затухала» – сплошная приватизация (как в свое время «сплошная коллективизация») привела к коллапсу весь былой огромный хозяйственный комплекс страны. Соответственно, все производство стало «неприбыльным», государственный бюджет едва превышал 20 млрд долл. (это было меньше, чем соответствующий годовой бюджет Финляндии на 1998 г.).

Министр финансов что-то беспомощно лепетал о необходимости «делиться», обращаясь к олигархам, которые беззастенчиво грабили страну, посмеиваясь над президентом, которому казалось, что он правит. Разуверившееся в своих силах и равнодушное ко всем проделкам «президента» общество перестало вообще реагировать на события, происходящие в «верхах», в том числе в Кремле. Но что интересно – с деградацией политической системы Ельцина одновременно возвышается административная бюрократия, военно-полицейское чиновничество, различного рода переплетающиеся и дублирующие друг друга спецслужбы. Последним становятся выгодными режимы «чрезвычайного положения», «управляемые региональные военные конфликты», войны и террористические нападения «неизвестных лиц» и групп «определенной национальности» и т.д.

Политическая жизнь носила хаотический характер, разного рода партии яростно дрались между собой при полном равнодушии народа, который находился в тяжелейшем шоке от расстрела Парламента, первой кремлевско-чеченской войны, дефолта 1998 г. Бедность и нищета для 80% населения – вот это осталось от всех обещаний Ельцина, «реформ» его приспешников, коррупция чиновничества приобрела огромный размах, она стала носить системный характер. Преступность захлестнула города и села страны. Конечно, это псевдогосударство было обречено на исчезновение с политической карты мира. Для этого нужно было всего год-два, не более. Так я размышлял, переживая и не в силах что-либо сделать.

И все эти и иные реальные признаки умирания Системы развивались на общем фоне непрерывно происходящего обеднения общества, его морально-нравственной и культурной деградации; в условиях, когда одновременно возрастают финансовые расходы на содержание дворцовой бюрократии и военно-полицейских, репрессивных сил и быстро сокращаются на социальные цели. И, что исключительно важно, – на фоне обнаружившейся неспособности государства выполнять свои штатные (базовые) функции в силу нехватки финансово-ресурсного обеспечения. Это означает уже прямой путь к разрушению государства (функции ему служат для его собственного сохранения в том числе).

Слабое гражданское общество, которое стало на путь саморазрушения, поддержав мятежный Кремль, оставалось равнодушным к судьбе распадающегося Отечества, терзаемого нуворишами ельцинского политического режима, обслуживающего интересы презренной группки мошенников, обеспечивших «славную победу» осенью 1993 г. при беспристрастном «молчаливом большинстве», и еще одну «победу» – в 1996 г. (на президентских квазивыборах).

Я предполагал, что сам процесс разрушения ельцинского недогосударства – уже в отчетливых, организационных его формах – может интенсивно начаться в конце XX – начале XXI столетия – т.е. в течение 2–3 лет послеосуществленного мной прогноза. Предчувствие близкого конца было настолько ощутимо и реально, что оно проникло и в сознание даже весьма ограниченной в интеллектуальном смысле семьи президента. – Настроения пессимизма и отчаяния охватили в целом правящие круги – начался лихорадочный поиск «варианта» решения «проблемы», при котором «никто не сел бы в тюрьму» за совершенные тяжкие преступления. Именно уверенность прогнившего насквозь режима в неотвратимости близкой гибели ельцинского недогосударства продиктовала необходимость досрочного ухода в небытие Ельцина 31 декабря 1999 г. Высшая дворцовая бюрократия – семейный клан Ельциных и кремлевские олигархи, – в которой самую видную роль играл олигархат, «двинули» в президенты Владимира Путина – предварительно заручившись всеми гарантиями неприкосновенности в отношении бывшего правителя. Началась эпоха Путина.