Заклятие короля-колдуна - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 38

Солдат мотнул головой и снова погрузился в забытье.

– Вот уж точно, лучше быть здесь, – пробормотала Калийа, хотя Дэвис Энг уже не слышал ее. – Эти собираются отправиться в замок, как я слышала, а меня туда совсем не тянет, хоть с Атрогейтом и Кантаном, хоть без них.

– Но разве ты только что не сказала, что дворф – отличный боец? – послышался за ее спиной другой голос, и женщина словно приросла к полу. – А тощий – гораздо опаснее?

Калийа боялась, обернуться: говорящий стоял так близко, что при малейшем ее неосторожном движении мог запросто напасть. Как он смог приблизиться так незаметно? Как он вообще смог попасть в комнату?

– Могу я хотя бы узнать, с кем говорю? – негромко спросила она.

Чужая рука схватила ее за плечо и развернула; взгляд женщины встретился с темными глазами Артемиса Энтрери. Ярость охватила ее, и Калийа еле сдержалась, чтобы не броситься на виновника гибели своей подруги.

Все же здравый смысл взял верх над чувствами, поскольку одного взгляда на спокойно стоящего перед ней убийцу, готового в любой миг выхватить оружие, было достаточно, чтобы понять – все равно она ничего не сможет с ним сделать.

По крайней мере, сейчас, ведь ее оружие – в другом конце комнаты, возле кровати Дэвиса Энга.

Энтрери усмехнулся, и она поняла, что он заметил косой, взгляд, брошенный ею в сторону спящего солдата.

– Что тебе нужно? – спросила она.

– Мне нужно было, чтобы ты и дальше разговаривала сама с собой, я бы узнал все, что мне нужно, и убрался, – сказал Энтрери. – Но раз ты замолчала, надо попросить тебя продолжать.

– Что продолжать?

– Ну, для начала превозносить Атрогейта и Кантана, – пояснил он. – А потом сообщить все, что тебе известно об остальных.

– С какой ста…

Но договорить она не успела, потому что острие кинжала, который в мгновение ока оказался в руке убийцы, уперлось ей в подбородок.

– Потому что ты мне не нравишься. И если в следующие несколько минут ты не сделаешь ничего, чтобы изменить мое отношение, смерть твоя будет мучительна.

Он чуть нажал на кинжал, и Калийе пришлось подняться на цыпочки.

– Я дам тебе золота, – с трудом проговорила она.

– Я и сам могу взять твое золото, если захочу.

– Пожалуйста, – взмолилась она. – Но почему?…

– Ты ведь осмелилась угрожать мне? Я такого не спускаю. Мои враги долго не живут.

– Я не враг тебе, – выдохнула женщина. – Отпусти, и я докажу.

Она протянула руку, чтобы погладить его по щеке, но он с усмешкой надавил сильнее, и у нее, на подбородке показалась капелька крови.

– Ты не в моем вкусе, – сказал Энтрери. – И соблазнительной я тебя не нахожу. То, что ты еще жива, меня только раздражает. У тебя осталось совсем мало времени.

Кинжал, как вампир, стал понемногу тянуть из женщины жизненную энергию, и ее расширившиеся от ужаса глаза остановились на лице Энтрери. Убийца понял, что теперь она будет слушать его очень внимательно, и свободной рукой грубо толкнул ее в грудь. Она отлетела к очагу.

– Чего ты от меня хочешь? – хрипло спросила Калийа, одной рукой держась за подбородок.

– Что еще ты можешь рассказать об Атрогейте и Кантане?

Она лишь молча развела руками.

– Твоя жизнь – охота на чудовищ, и при этом ты боишься Кантана, почему? – настаивал убийца.

– Он водит дружбу с опасными людьми.

– Что за люди?

Калийа нервно дернула шеей.

– Твое сердце может остановиться в любой миг, не забывай.

– Говорят, он связан с Цитаделью.

– С какой Цитаделью? И учти, мне надоело тянуть из тебя каждое слово клещами.

– Цитаделью Убийц.

Энтрери понимающе кивнул. До него доходили слухи об этой темной банде, которая после свержения Женги продолжала существовать, окопавшись в тени сияния славы короля Гарета. Должно быть, у них много общего с пашами Калимпорта, которым Энтрери служил долгие годы.

– А дворф?

– Не знаю, – призналась Калийа. – Он опасен, конечно, и боец действительно сильный. Меня пугает уже то, что он просто разговаривает с Кантаном. Вот и все.

– А остальные?

Женщина снова развела руками, словно не понимая.

– Что насчет второго дворфа?

– Я о нем ничего не знаю.

– А Эллери? – спросил он, но сам сразу же покачал головой, поняв, что полукровка вряд ли что сможет рассказать ему о рыжей командирше. – Мариабронн?

– Ты что, не слышал о Страннике Мариабронне?

Энтрери метнул в нее такой взгляд, что она сразу вспомнила: вопросы здесь задает он.

– Он самый знаменитый путешественник и следопыт во всей Ваасе, человек-легенда, – пояснила Калийа. – Говорят, он может выследить птицу, пролетевшую над голыми скалами. Он мастерски владеет оружием, но голова у него соображает еще лучше. Он всегда в гуще событий. Да любой ребенок в Дамаре расскажет тебе десяток сказок о Страннике Мариабронне.

– Прекрасно, – чуть слышно процедил Энтрери. Он прошел через комнату, носком сапога подцепил пояс Калийи с мечом и перебросил его женщине. – Неплохо, – добавил он. – Что-нибудь еще?

Она перевела взгляд со своего меча на убийцу:

– Я не могу идти с вами – мне поручили охранять Дэвиса Энга.

– Идти? Помилуй, ты из этой комнаты не выйдешь. Но я доволен тем, что ты рассказала. Я тебе верю. А это уже немало.

– И что теперь?

– Ты заработала право защищаться.

– Против тебя?

– Может, ты и предпочла бы сражаться с ним, – и убийца мотнул головой в сторону лежащего в забытьи солдата, – но он вряд ли даст тебе отпор.

– А если я откажусь?

– Будет больнее.

Выражение растерянности в глазах Калийи сменила упрямая решимость, которую Энтрери приходилось встречать и прежде: такой взгляд появляется у настоящего воина, когда он знает, что битва неизбежна. Не сводя с противника немигающего взора, женщина вытащила меч из ножен и выставила его перед собой.

– В этом нет необходимости, – бросила она. – Но раз тебе суждено сейчас умереть, так тому и быть.

– Мои враги долго не живут, – повторил Энтрери и выхватил Коготь Шарона.

Он сразу почувствовал слабое вмешательство волшебного меча в свое сознание, но быстро подавил его. В следующий миг он уже ринулся вперед, низко полоснул мечом и занес кинжал.

Калийа, защищаясь, ударила мечом, но Энтрери в последний момент немного отвел свой, и клинки даже не соприкоснулись. Обратным движением убийца сильно ударил по ее оружию, и женщина громко вскрикнула. Энтрери ударил еще, потом отступил на шаг.

Калийа воспользовалась секундным промедлением и забежала с другой стороны очага. Поглядев сперва на противника, она украдкой бросила взгляд на стоящий на огне горшок.

Однако Энтрери понял, что она задумала.

Как раз в тот миг, когда женщина, нагнувшись к очагу, швырнула горшок с кипящим варевом и треножник, на котором он стоял, в своего врага, он сделал широкий взмах Когтем Шарона. Торжество в крике Калийи, бросившейся на Энтрери, тут же сменилось изумлением: она увидела черную завесу, оставленную в воздухе мечом.

Однако остановиться она уже не могла и, держа в руке меч, пролетела над очагом вслед за горшком в то место, где секунду назад стоял противник.

Но Энтрери за черной пеленой не оказалось.

– Как это? – выдохнула Калийа, когда острая боль от удара по почке разорвала ей бок.

Боль была жгучей, нестерпимой, и женщина рухнула на колени. Она пыталась развернуться и нанести удар мечом, но враг сильно пнул ее обутой в сапог ногой в плечо, и ее рука безвольно повисла, выпустив клинок.

Тяжелое лезвие легло на ключицу Калийи, острым краем касаясь ее шеи.

Энтрери собирался сразу же прикончить ее. Она питала к нему такую ненависть, что оставлять ее в живых было опасно.

Однако какое-то сильное и незнакомое чувство остановило его. Он вдруг увидел другую Калийю – слабую, беззащитную. Скользнув взглядом по ее щеке, обезображенной шрамом, Артемис неожиданно понял, как она была красива. Что же заставило такую женщину избрать трудную кочевую жизнь?