Око силы. Четвертая трилогия (СИ) - Валентинов Андрей - Страница 48

На этот раз замолчали надолго. Семен принялся неторопливо прохаживаться возле камней, поглядывая на неровные розовые сколы, девушка же по-прежнему стояла у «бугра», о чем-то размышляя. Наконец, резко вздернула голову:

– Вы очень умный человек, товарищ Соломатин…

Ученый с невозмутимым видом поклонился.

– …И по-умному все объясняете. Физика, энергия, наука, сплошной материализм. Только кажется мне, что вы иначе считаете. Про физику говорите, а про себя словно посмеиваетесь. Вон как про «неведомые» силы завернули! Только не выдумывайте, что вы шаман…

– Ольга! – не выдержал ротный, но девушка только отмахнулась.

– Я не в обиду, я разобраться хочу. Вы считаете, Родион Геннадьевич, что мы не поймем?

Ученый усмехнулся, вновь развел руками, но внезапно стал серьезен:

– Сам рад бы понять, товарищи. Я – убежденный материалист, воспитан на Дарвине и Писареве. Наши старики чуть меня не прокляли за то, что я посмел усомниться в истинности дхарских мифов. Но теперь начинаю понимать, что мы, современные люди, слишком самонадеянны. Предки были не глупее нас…

Он подошел к «бугру», положил ладонь на неровный розовый камень.

– «Встарь люди были божики, а мы люди тужики, а познейские будут люди пыжики: двенадцать человек соломинку поднимать, так, как прежние люди поднимали великие деревья…» Такое можно услышать почти в каждой деревне. Давняя память о минувшем Золотом веке, когда люди дружили с богами и были подобны богам. И я не понимаю, где заканчивается Сказка и начинаются осколки неведомой нам Истории. Впрочем, кое-что могу продемонстрировать. На это потребуется час, максимум – два. Хотите?

Ольга и ротный переглянулись. Вопрос показался им явно лишним.

* * *

С поляны уходить не стали, но перебрались подальше, к подножию исполинской березы. Несмотря на все возражения Ольги, Соломатин снял пальто и постелил его на землю, предложив желающим присесть. В конце концов, товарищ Зотова позволила себя уговорить. Устроились все вместе, бок о бок. Бывший замкомэск нерешительно потянулась к кобуре, где прятался кисет, но вновь передумала.

– Так я с вами и курить брошу, – вздохнула она. – Ну и ладно. Чего ждать будем, Родион Геннадьевич? Божиков и тужиков?

– Хорошо бы, – вполне серьезно согласился Соломатин. – Но это уже из области чистой фантазии. Хочу показать вам иное. Энергия – та, что под землей, определенно пульсирует. Частота пока непонятна, но сейчас, весной, наблюдается явное ускорение цикла. Мираж вы видели, а это верная примета. Думаю, ждать недолго.

– Оно того… вспыхнет? – осторожно поинтересовался Семен, вспомнив белую сферу в черной тьме ангара.

– А вот увидите! – рассмеялся ученый. – Ольга, может, вы пока нам споете?

Бывший замкомэск отчего-то смутилась.

– Нашли Плевицкую! Это у меня с фронта привычка. Скуку прогоняет… Родион Геннадьевич, а у ваших дхаров песни есть? Может, изобразите?

На этот раз засмущался Достань Воробышка.

– Я уж точно не Шаляпин, Ольга! Песен много, но, знаете, в таком месте следует выбирать, так сказать, репертуар. Шутки шутками, а вдруг нас слушают? У Дхори Арха, нашего святилища, полагалось вспоминать о самом важном, торжественном…

На миг он задумался, а потом проговорил медленно, чуть нараспев:

– Гхел-гэгхэн ар-эсх аэрта

Асх гэгхэн арт-эсх аэрта

Асх багатур ар-сх аэта

Ахса ар-эсх тайх Пех-ра.

Непонятные слова прозвучали в полной тишине. Никто не решился переспросить, и Родион Геннадьевич пояснил сам:

– «Пех-ра» – хорошо всем нам знакомая река Печора. Когда-то там была большая битва, в которой был смертельно ранен дхарский правитель, Гхел-гэгхэн. Это песня его памяти. Кстати, «мариба дхори» и есть название нашего племени. Серые дхары…

– Орх-у дхэн мариба дхори,

Орх-у дхэн-у бхата дхори,

Орх-у дхэн-у мари дхори,

Басх-а атур Пех-ра вурм.

Ольга хотела поинтересоваться, каких еще цветов бывают загадочные родичи товарища Соломатина, но ее опередил Семен.

– Вот! Кажется, началось!..

Левая, здоровая рука ротного указывала прямо на «бугор», точнее на то место, где он только что был. Розовый камень, укрытый черной землей, исчез, вместо него посреди поляны клубилось нечто, бесцветное и бесформенное, издали похожее на облако пара. Все происходило бесшумно, даже лес стих, словно кто-то всесильный повелел звукам умолкнуть. Минута, другая… Воздух кипел, в его переливах обозначились знакомые розовые пятна, они струились, меняли форму. Камень стал облаком. Розовые потоки то поднимались вверх, то опадали до самой земли, пока, наконец, не сложились в нестойкое подобие ровного каменного купола с черной прорезью входа.

То, что было скрыто, призраком вставало из-под земли.

На какой-то миг стал виден весь храм – высокий, покрытый узорной резьбой. Над черным провалом входа ярко горела белая многолучевая звезда, окруженная золотыми колосьями, по бокам застыли каменные изваяния с тяжелыми бычьими головами, у входа, прямо из-под земли, поднимались вверх языки светло-зеленого огня.

Видение длилось очень недолго. Резкий порыв холодного ветра смешал краски, обесцветил, превратил в бесформенное серое облако. Неровные клочья начали таять, растворяться в сыром весеннем воздухе. Еще немного, и поляна стала прежней. Покрытый землей «бугор», хоровод молчаливых Камов, непрошенная зелень травы…

Ольга шумно вздохнула. Слишком быстро все кончилось! Опять поманили, показались самый краешек…

– Вы, кажется, не заметили главного, – ученый словно слышал ее мысли. – Выше! Взгляните вверх!..

Девушка тихо ахнула.

…Небо, пасмурное мартовское небо, исчезло. Вместо низкого покрывала туч над поляной нависала тяжелая серебристая твердь, неровная, словно кованая исполинским молотом. Небесный металл неярко светился, переливался огнями, еле заметно дрожал. Казалось, еще миг, и невиданная первозданная мощь обрушится на беззащитную земли, раздавит, ввергнет в подземный хаос. Серебристый купол медленно темнел, подергивался серой дымкой, огни гасли, твердь источалась, таяла, уступая место робкой синеве. Наконец, вновь надвинулись тучи, неслышно сомкнулись, дрогнули…

– Все! – тихо, с неподдельной грустью вздохнул Родион Геннадьевич. – Так мало!..

– Здорово! – откликнулся Семен Тулак. – Я сразу заметил. А что это было?

Ученый ответил не сразу. Он все еще смотрел в небо, словно надеясь увидеть в разрывах серых туч отблеск исчезнувшего серебра.

– Если скажу, что мы видели редкое атмосферное явление, это будет отчасти правда.

– Никакая не правда! – Ольга уже успела прийти в себя и вновь была готова спорить. – Я извиняюсь, но таких явлений не бывает. Ни атмосферных, ни всяких прочих. Это даже на мираж не похоже, слишком реально все.

– Точно! – чуть подумав, согласился ротный. – Вроде как за облаками настоящее небо прятали.

Соломатин оторвал взгляд от серых туч, улыбнулся.

– Настоящее небо? Предки вас бы поняли. Они считали, что за нашим синим небом находится иное – истинное, из камня и металла. Небесная твердь… Но поскольку астрономия давно все расставила по местам, будем считать это неведомым пока оптическим эффектом…

И вновь бывший замкомэск не поверила Родиону Геннадьевичу. Астрономия – она в книжках, а книги людьми пишутся. Этих бы знатоков сюда, на поляну!

– …Дхары, мои соплеменники, посчитали бы, что нам на невеликий миг открылось Эрво Мвэри – Высокое Небо. По преданиям, его можно было увидеть над Дхори Архом в дни священных праздников. Это считалось великим знамением.

Ольга еле слышно повторила: «Эрво… Эрво Мвэри…».