Разбойник - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 77

Глава 35

ВИТОК ПАДЕНИЯ

Солнце уже поднялось над горизонтом, а он все еще оставался на окраине города. Брансен понимал, что должен вернуться в монастырь, знал, что, находясь в городе, подвергается огромной опасности. Как только монахи обнаружат, что он не выполнил своей обычной работы, они пойдут в его комнату.

Но теперь все это стало ему безразлично. Ничто не имело значения по сравнению со смертью Гарибон-да. Он никак не мог поверить словам четверых людей, живущих на озере. Он никак не мог поверить, что магистр Бателейс, хоть и суровый на вид, мог оказаться таким беспредельно жестоким, чтобы убить Гари-бонда. А что брат Реанду? Возможно, в те времена он не обладал такой властью, как сейчас, но наверняка должен был возражать против казни. Но и это теперь не имело значения для Брансена. Юноша медленно пробирался между деревьями, окружавшими го род, и постепенно сознавал, что бессмысленно отрицать очевидное.

Бродяга в лесу у костра держал нож Гарибонда. Люди, живущие в его доме, говорили искренне. Да и как они могли лгать, если их судьба зависела от незнакомца в маске, чуть не выбившего дверь их дома? Как ни пытался Брансен убедить себя, что его обманули, что Гарибонд не мог умереть, тем более от рук монахов, которые заботились о его сыне долгие годы, он понимал, что те люди говорили правду.

Проходя через рощицу, Брансен опустился на землю и прислонился к стволу огромной березы. Он постарался припомнить все, что относилось к Гарибонду. Он вспомнил лицо брата Реанду в тот день, когда ему удалось произнести имя отца, его явное внезапное замешательство, очевидное смущение и неуверенный ответ.

Что все это значило? Если Гарибонд умер, если он казнен братьями святого Абеля, что ему теперь делать? Брансен одновременно испытывал самые различные чувства – от ярости до полного отчаяния, ему хотелось убежать подальше и скрыться в глубокой темной норе, чтобы никто не мог отыскать. Вся самоуверенность Разбойника исчезла без следа, и он ощутил себя маленьким беспомощным мальчиком, каким был когда-то. Да не все ли равно?

Брансен снова вспомнил о своем долгом отсутствии в монастыре и возможных последствиях своего бегства, но опять отогнал эти мысли. Как он может вернуться, зная правду? Тогда придется встретиться с магистром Бателейсом и братом Реанду. Можно потребовать от них открыть тайну, но он и так уже все знает. А что потом? Что он может им сказать? Никакие их объяснения не изменят страшной реальности их преступления. Брансен знал сердце Гарибонда не хуже своего собственного, и если в глазах братьев этот человек был еретиком, значит, братья святого Абеля не правы.

Луч солнца прорвался сквозь густую листву, и Брансен улегся на спину и стал смотреть в небо. Он хотел, чтобы лучи солнца проникли в его измученное тело, очистили его от тревог и ужасов, растопили ярость и боль. Затем Брансен закрыл глаза и не стал бороться с усталостью.

День клонился к вечеру, и Брансен, как только проснулся, сразу понял, что проскользнуть в монастырь незамеченным ему уже точно не удастся. По инерции он стал придумывать какие-то отговорки и оправдания для монахов, но вскоре опомнился.

Наконец он совершенно отчетливо осознал, что больше никогда не сможет вернуться в монастырь в обличье Аиста и служить проклятым монахам. Возможно, когда-нибудь он придет туда грозным и сильным Разбойником и потребует всю правду о судьбе Гарибонда. Но сейчас рана на сердце была еще слишком свежа, и он не готов снова пережить ужасную казнь отца. Пока еще не готов.

Но что теперь делать? Брансен взглянул на запад – закатное солнце только окрасило горизонт последними лучами. Мир вокруг показался ему таким большим и значительным, а сам он стал маленьким, опустошенным. Ему некуда пойти, не у кого спросить совета.

Нет, это не так. Едва он сумел разобраться в смутных мыслях, ноги сами собой понесли его на юго-запад, к тому человеку, которому Брансен еще мог доверять.

Он добрался до знакомого домика, но Кадайль там не было. Не было и ее матери, и разбитая дверь насторожила Брансена, но он все же переступил порог и вошел в темную комнату. Он знал, что в доме никого нет. Не было аромата Кадайль, той присущей только ей свежести. Дом казался пустым, темным и холодным. Глаза Брансена постепенно привыкли к тусклому свету, и он тщательно осмотрел помещение. Больше всего он боялся, что увидит тело своей возлюбленной.

В доме ничего не изменилось, только дверь была сломана. Ни следов борьбы, ни пятен крови.

Но и хозяев тоже не было.

Брансен заметил, что его дыхание стало прерывистым. Он остановился и постарался успокоиться. Он шел сюда в надежде найти опору, но, как оказалось, это Кадайль нуждается в его помощи.

Он не может, не должен обмануть ее надежды.

Брансен повернулся и тут же понял свою ошибку, чуть не наткнувшись на два меча, приставленных к его груди.

– Спокойно, Разбойник, – произнес один из солдат.

Потом на пороге появились еще двое.

– Мы знали, что ты вернешься, и теперь тебе конец, – радостно произнес второй солдат и угрожающе махнул мечом. – Лорд Прайди будет рад с тобой потолковать.

– Да, конечно, – ответил Разбойник, но ирония его слов осталась непонятой.

Он поднял руки с развернутыми ладонями в знак абсолютного подчинения. Но в следующий момент нога его взлетела вверх и, хотя солдаты стояли вплотную и не сводили с него глаз, движения Разбойника оказались настолько быстрыми и точными, что его ступня ударила по лицу сначала одного, а потом и второго стражника. Все произошло так быстро, что люди не увидели взмаха его ноги, а только ощутили внезапные оплеухи.

Удары были не слишком сильными, но от неожиданности оба солдата отступили назад. Они растерялись лишь на миг, однако Разбойнику только этого и надо было. Прежде чем нога коснулась земли, толчком второй ноги он увеличил дистанцию и в ту же секунду выхватил свой знаменитый меч.

Солдаты едва поняли, что произошло, как оказались лицом к лицу с противником, меч которого был вдвое длиннее их оружия. Один из них рванулся вперед, пока Разбойник не успел повернуть меч под нужным углом. По крайней мере солдат на это рассчитывал.

Неожиданным рывком Разбойник опустил меч по диагонали вниз и отбросил оружие противника в сторону. Затем его локоть ударил солдата по лицу, а рукоятка меча встретилась с носом противника и разбила в кровь. Солдат все еще держался на ногах, но Разбойник продолжил атаку и левой рукой провел такой сильный удар, что мужчина без сознания рухнул на землю.

Между тем Разбойник снова ринулся вперед. Второй солдат был не настолько уверен в своих силах, как первый, и только размахивал мечом, пытаясь защититься. Но для Разбойника его движения были слишком медленными. Лезвие стального меча без труда нашло брешь в обороне и коснулось бронзового нагрудника. Легкий поворот, и кончик меча скользнул вверх, а солдату пришлось отступить, чтобы сохранить лицо от ранения.

Натиск разъяренного Разбойника все усиливался, меч метался из стороны в сторону, у солдата не было никаких шансов выстоять. После стремительного броска вперед солдат споткнулся и упал, но перекатился через спину и попытался встать. Разбойник лишил его такой возможности. Он еще в полете нанес удар ногой упавшему противнику по лицу, потом еще один, и вот уже второй солдат распластался на земле, а Разбойник наступил ногой на основание его шеи, лишив возможности даже шевельнуться.

Следующий резкий поворот с поднятым мечом в руке имел целью только отбить занесенное для удара копье третьего из стражников, но острое стальное лезвие рассекло древко пополам, скользнуло по нагруднику его хозяина и рассекло шею не успевшего вовремя остановиться солдата. Раненый замер на месте, поднес руку к окровавленному горлу, медленно опустился на колени, а потом рухнул лицом в пыль.

У Разбойника не было времени на осмотр упавшего солдата; он завершил поворот и встал в боевую стойку лицом к лицу с четвертым и последним из противников. Но этот солдат в ужасе остановился, бросил свой меч на землю и поднял руки. Разбойник без промедления подскочил ближе и приставил кончик меча к горлу единственного противника, который еще стоял на ногах.