Сорные травы - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 68

Муж, легок на помине, вынырнул из внутренних помещений. В руках вместо пистолета коробки с лекарствами и фонендоскоп.

— Не ходи туда, — сказал он, складывая принесенное на прилавок рядом с теми лекарствами, что выбрала я. — Там девочка-первостольник… Не ходи.

Хирург не хочет, чтобы зрелище попалось на глаза судебному медику. Что же мародеры сотворили с несчастной девчонкой?

«Думаешь, я на работе ничего подобного не видела», — набрала я на телефоне.

— Машка, твою мать, хочешь полюбоваться — валяй, смотри! Если до сих пор не насмотрелась…

«Не буду».

— Тогда перестань строить из себя циника. Да, я помню, кто ты по специальности. Но ты, блин, еще моя жена, и не надо делать из меня идиота только за то, что я хочу тебя защитить… в том числе и от вида изнасилованного и изуродованного трупа! — Он перевел дух.

Так… а у мужа, похоже, нервы уже тоже ни к черту. Впрочем, учитывая, что творится вокруг, — ничего странного.

— Извини, — просипела я.

Интересно, голос когда-нибудь вернется? Или на связках вовсю разворачивается некроз и повезет, если дело не кончится рубцовым стенозом гортани? Черт, надо бы научиться мыслить как пациент: доктор сказал «в морг» — значит, в морг, и нечего тут прикидывать варианты один мрачнее другого.

— Глянь, вроде ничего больше не надо? — Муж покачал головой. — Пока вспомнил, что к чему, чуть мозги не вывихнул. Никогда не думал, что эти знания пригодятся.

«Придем домой, лекции достанем. Твои. У тебя почерк лучше».

— Был.

«Неважно. Вроде все правильно».

— Тогда давай посмотрим, что там с легкими, раз уж фонендоскопом разжились. Дальше тянуть некуда.

Я послушно стянула водолазку и взяла пистолет. Учитывая время и место — предосторожность нелишняя.

— Повернись, — сказал Ив.

— Обойдешь. А я за дверью пригляжу. Глаз на затылке нет.

— Тьфу ты…

Как же сложно привыкнуть к тому, что старый мир умер. Даже понимая, что когда — и если — все кончится, как прежде уже не станет. Беженцы из горячих точек потом до конца жизни не могут спокойно слышать новогодней пиротехники. Я, похоже, теперь всегда буду держать под рукой пистолет. В какую сторону перекосило мужа — пока непонятно, но думаю, что скоро узнаю. И радоваться новому знанию не придется. Зараза…

— Насколько могу судить, пока бронхи интактны, — сказал Ив. — Может, конечно, со временем клиника развернется…

«Да уже, наверное, развернулась бы. Нет?»

— По справочникам — до суток, а вживую я не видел.

«Пошли поволонтерим хоть в той же третьей. Как раз клинику посмотрим. Заодно и студенческие годы вспомним».

Да, было дело… Любой студент-медик, имеющий хотя бы зачатки мозгов и желания работать, довольно быстро соображает, что теория теорией, а без практики никуда. Дальше все выкручиваются, как могут, но самый простой вариант — напроситься помогать на экстренном дежурстве в клинике. Нам с Ивом пару раз довелось оказаться в одной компании. Тогда я еще не определилась со специализацией и приглядывалась, куда бы податься через три года. Интересовались мы в те времена отнюдь не друг другом, но дежурства запомнились — уж очень насыщенными выдались.

— Машка, балда ты осиновая, где ты была час назад? И я тоже хорош. Вместо того чтобы к Севе идти…

— Ты о чем?

— Блин, как же ты не понимаешь? Если станет плохо человеку, с которым проработал бок о бок хотя бы полдня, тихо подыхать на кушеточке не оставят. Аппарат это, правда, не освободит… Но что смогут.

«На кой черт им сдались судебные медики? Хирурги, наверное, тоже не очень — сейчас терапевты да реаниматологи зашиваются».

— Не дури. Умеешь ты намного больше, чем студенты.

Ив сказал, что в легких вроде чисто. Но это пока. Черт, как делать прогнозы, когда опираешься только на обрывки лекций, что остались в памяти спустя то ли шесть, то ли семь лет? Да, наверное, так будет лучше. Даже если со мной ничего серьезного, самое худшее, что случится в стационаре, — сутки-двое, в течение которых мы вымотаемся в ноль. В первый раз, что ли?

«Ты прав».

— Хорошо. Давай по-быстрому тебя проколем и сваливаем отсюда. Потом я бы на всякий пожарный все же заглянул в медтехнику, и… нет, в третью я больше не пойду. В пятую, тем более что она там как раз неподалеку.

«Хорошо».

— Готовь шприцы, я пока покараулю. И левую руку, чтобы в правой пистолет, если что.

Я кивнула и занялась делом.

Когда можно было уходить, оказалось, что пистолет не влезает в набитую лекарствами сумочку. В карман джинсов тоже. И запихнуть за пояс не вышло — тяжелая угловатая железяка впивалась в живот, а стоило чуть ослабить ремень — тут же норовила ускользнуть в штаны.

— Прямо вестерн какой-то, — буркнула я. — Так и ходить теперь… с этой дурой наперевес?

«Эта дура», правду говоря, однажды спасла мне жизнь, да и вчера, не окажись под рукой пистолета, на чердак бы я не попала. Наверное, надо было радоваться, а не раздражаться. Но радоваться не выходило. Слишком уж хорошо пистолет соответствовал тому, во что превратился город. Интересно — сколько еще ганфайтеров бродит вокруг? И как скоро нормой станут порядки Дикого Запада?

— Ты свой куда дел?

Ив тряхнул барсеткой, тоже набитой до отказа. Покачал головой.

— Неправильно это. Вырвут из рук, пока достаем, — и вся недолга. Оружие выпросил, а про кобуру не подумал.

Я усмехнулась.

Мы мирные люди, а наш бронепоезд гниет на запасном пути. Ошибка на ошибке. Глупость на глупости. И чует мое сердце, мы еще протанцуем на всех фигурно разложенных на пути граблях. Можно сколько угодно твердить о том, что ошибки — единственно надежный путь познания, но порой слишком уж дорого они обходятся.

«Я вот думаю — что мы будем делать, когда закончатся патроны? У нас обоих не самая распространенная в России модель. И полагаю, что снабжения в ближайшее время не предвидится», — длиннющая фраза еле-еле поместилась на экран.

— До этого надо дожить, — сказал Ив. — Та еще задача, похоже.

Я пристроила пистолет у поясницы, скривилась — все равно неудобно, но лучше, чем на животе. Несколько раз примерилась, выбирая расположение рукояти, чтобы выдернуть с первого раза, если что. Сипло выматерилась. Сюр какой-то — на полном серьезе прикидывать, достаточно ли быстро получается достать пушку. А может, это тоже глюки? Ну, вроде тех, с Вейдером?

— Гадство, — сказала я.

— Гадство, — согласился муж. — Ты не знаешь, сумки на пояс бывают только в спортивных магазинах или в обычной галантерее тоже?

Я пожала плечами. Никогда не интересовалась «кенгурушками» — зачем они мне?

«Торговый центр в соседнем квартале».

— Нет, туда мы не полезем. Слишком высока вероятность нарваться на конкурентов.

И в самом деле. Бытовая техника, меха, ювелирный…

«„Спорттовары“ на Пушкинской».

— Потянет. Пошли.

Маленький магазинчик, оставшийся еще с советских времен и каким-то чудом не переделанный под офис или аптеку. Здесь витрины пока оставались целы, но дверь оказалась незапертой. Вскоре мы обзавелись одним на двоих рюкзаком, в который сложили лекарства, мою сумочку и барсетку Ива — чтобы руки освободились, — и поясными сумками. Наверное, не идеальная замена кобуре, но лучше, чем ходить по улице с пистолетом наголо. Незачем привлекать внимание.

Магазин медтехники тоже пока никто не тронул. Огромные, на всю стену, витрины пропускали достаточно света, несмотря на матовые стекла. Но в помещениях за прилавком уже было темно. Ив щелкнул выключателем — ничего не изменилось.

— Зараза, — чертыхнулся он. — Похоже, электричеству каюк. Хорошо, догадались в «Спорттоварах» фонарики прихватить.

Я кивнула.

— Постоишь на стреме, пока я ищу?

— Да.

— Маш, и если что… не пытайся изобразить Рэмбо. Параметры не те. Если гостей будет больше двух — прячься и сматывайся при первой же возможности.

— А ты?

— А я мужчина.

А ты — идиот, разлюбезный супруг мой. Ну да, тестостерон, мышечная масса и прочая ерунда, отличающая мальчиков от девочек. Но если «гостей» окажется больше… ну, пускай не двух, пускай половины патронов в обойме, то шансов у тебя останется столько же, сколько и у меня. И не будет совсем, если тебя тихонько приложат ломиком по затылку, потому что я спрячусь и начну размышлять о том, как бы половчее смыться.