Рабочие будни - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 52

— Почему… придурок потому что!

— Это понятно. И все же?

— Самомнения много, он мастер клинка… был. Хвалился, что узнает и проткнет насквозь.

— Допротыкался. Тело где?

— Сейчас принесут.

— Что мы имеем? — Таши начал рассуждать вслух. — Все парни молодые, сильные… Я так понимаю, не бедные?

— Уж девку-то одарить хватило бы.

— Хотя кое у кого семьи…

— И что? Кому это когда мешало?

Кабан искренне не понимал, в чем дело. Ну, семья. И что? Нельзя красивую девку порадовать, да и самому порадоваться? Не убудет!

— Если бы мешало, сейчас живые были бы, — съязвил Таши. — Иногда благочестие жить помогает.

Хоши молитвенно возвел глаза к небу. Таши хмыкнул про себя, но вслух ничего не сказал. Ни к чему.

Тело принесли довольно быстро. И Таши занялся осмотром. Симпатичный, высокий, темноволосый, мускулистый… кстати, абсолютно голый. Просто завернут в плотный плащ, чтобы не привлекать внимания. Таши это не шокировало. Как еще отнять душу? Легче всего воздействовать во время занятия любовью. Когда человек на пике наслаждения, он особенно беззащитен. Чем разные твари и пользуются.

— А у нашей душеедки есть вкус… Кладите голубчика на стол.

Чтобы осмотреть ауру, Таши не нужно было даже напрягаться. Обычно аура сохраняется до трех дней. Душа тело покидает, аура — не сразу. А тут — пусто. Даже обрывочков нет, как языком слизали… голодная, тварь.

Для полной уверенности Таши решил провести обряд призыва. Уколол ритуальным кинжалом (вообще-то и обычная иголка сгодилась бы, но так ведь интереснее) руку, подождал, пока капля крови не упадет на лоб мертвеца, и тихо позвал:

— Ваашессс!

Являться никто не спешил.

Таши позвал еще раз — безрезультатно. То, чего нет, не призовешь к ответу. Разве что…

— Могу попробовать снять отпечаток последнего взгляда.

— Что? — Кабан не понял, о чем идет речь.

— Человек что-то видит перед смертью. И последний взгляд… он отпечатывается. Если повезет, мы увидим то же, что видел перед кончиной этот человек.

— Вот как? Некр, попробуй. — Хоши смотрел серьезно. — Мне неохота терять своих людей из-за этой твари.

Кабан кивнул. Свин-старший их своим присутствием не удостоил. Возраст… Паутину плести — это по нему занятие, а вот за другими пауками бегать — это уже к сыну.

— Мне нужно большое зеркало, три черных свечи и мел.

Зеркало и мел нашлись сразу, за свечами пришлось посылать, так что Таши успел нарисовать неровный контур вокруг тела — круг, не круг — не важно, лишь бы замкнутый.

Зеркало поставили так, чтобы в нем отражалось лицо мертвеца. Таши лично открыл ему глаза, застывший взгляд производил весьма неприятное впечатление. Но спорить никто не стал. Уже убедились, что некромант от эпатирования окружающих удовольствия не получает. И если что-то делает, значит, так надо.

Свечи Таши установил тоже сам. Закрепил, чтобы не упали и не наделали дел. Все три — вокруг головы. Две — по бокам от висков, одну — напротив темени. И провел над ними ладонью. Свечки вспыхнули черным бездымным пламенем.

Люди шарахнулись. Таши сверкнул глазами на Кабана и Хоши.

— Смотрите в зеркало. И запоминайте. Это не опасно… Просто я ничего увидеть не смогу, только вы.

Любопытство пересилило страх.

А Таши встал в ногах у мертвеца и принялся читать заклинание:

— Веш араайша эссерше хесс… Раш…

Он знал, как это выглядит со стороны. Наблюдал за отцом, и не раз. Сейчас его окутает темная дымка, и она же появится вокруг головы убитого и отразится в зеркале, стекло постепенно затянет тонкой пленкой. Потом в зеркале она рассеется — и покажется то, что видел мертвец в последний миг своей жизни.

Сам Таши этого не увидит. Ему держать заклинание. Ему…

Такая работа…

Хоши смотрел в зеркало.

Некромант стоял неподалеку и что-то шептал. Тихо-тихо, почти неслышно. В комнате раздавалось нечто вроде змеиного шипения.

Да, некромант. Существо страшное и не слишком приятное. Но при этом умное и по-своему честное. А это уже немало.

Хоши помнил, как познакомился с ним, как предложил работу. И свой страх он тоже помнил. Старался его не показывать, но было ведь, было… и колени дрожали, и ноги подгибались, и пальцы приходилось прятать, потому как нервную дробь отбивали.

Страшно? А вам бы страшно не было? О некромантах разное говорят.

Они выпивают души. Убивают и мучают людей, отдавая предпочтение детям.

Они — клыкастые чудовища, покрытые чешуей. И не могут выходить на свет, потому что солнце их обжигает.

Любой, кто даже просто поговорит с некромантом, продает душу Раш на вечные мучения.

Вариантов много. И как оказалось, народная молва опять подрисовала ослу рога и крылья. А насчет чешуи — это вряд ли. И лицо, и руки как у людей. Клыки? Ну, есть. И что? Они не всегда видны, похоже, некромант их может втягивать по своему желанию. И солнце его не обжигает. Некромант его не слишком любит, это верно. Но и бегать-прятаться не спешит.

Души Раш тоже никто не продает. Просто у человека такая работа. А кем ему еще быть с подобными талантами? Садовником? Так у него ведь не цветы из-под земли полезут…

Вот первое…

И убивает, и мучает, и даже без эмоций… Ну и что? Другое дело, кого?

Фиранов — тех всех передавить бы. Ту дрянь, из-за которой чуть не погиб племянник. Карисса Каршао… Туда ей и дорога! Еще и пнуть бы напоследок! Кто еще? А больше никто и не пострадал. Разве что стряпчий, так и того тетка Арусион уходила, когда Виарно ей документы не отдал. Но опять-таки никто его не заставлял их подделывать. Сам так решил. И рано или поздно его бы — того-с…

Что-то не похоже, что некроманты злобные и коварные… Опять наврали.

Зеркало заблестело ярко и чисто. Кабан схватил конкурента-приятеля за руку. В отражении показалась точеная гладкая спина, переходящая в округлые ягодицы, тонкая талия, черные волосы, рассыпавшиеся по плечам, затейливая татуировка на копчике — такую делают в Кьянти. И все пропало. Некромант перестал шептать, но пока стоял молча. Туман рассеивался.

— Это комната, где его нашли, — нарушил молчание Кабан. Обнаружил, что держит Хоши за руку, и дернулся, словно обожженный. — Извини…

— Его так и нашли в чем мать родила?

— Да… ребята в плащ завернули.

— Значит, во время этого… умер.

— Душееды обычно так и делают. — Таши смотрел из-под капюшона на ошалевших мужчин. — Вы ее лицо видели?

— Нет. Волосы черные, густые… в них пара косичек. Татуировка ниже поясницы. Явно кьянти.

Таши задумался.

— Что за татуировка?

— Могу нарисовать. — Кабан грузно опустился на стул. — Но вообще — типичная. Цветок посередине, красный…

— Без синих лепестков?

— Без. От него зеленые листья. Тона бледные.

— Она же не рожала, татуировку изменяют после первых родов. — Таши пожал плечами. — Может, и имеет смысл нарисовать… Волосы густые?

— Густые, — принялись вспоминать мужчины. — Такая копна…

— Прямые?

Сошлись на том, что волосы вьющиеся, густые, черные, в них есть пара косичек с золотыми бусинами. Кожа смуглая, татуировка… Но что это дает? Шарахаться от всех смуглых черноволосых женщин? Ага, и начать с Лейры Адалан. О ней, кстати, вспомнил Кабан. И даже засомневался, не она ли… Но через какое-то время отказался от этой идеи. У Лейры кьянти в родне не было. Да и Адаланы здесь долго живут… но проверить надо.

— Скажу парням, чтобы избегали черноволосых девок, — решил ночной король.

Хоши поддержал Кабана. И посмотрел на некроманта:

— А что же теперь? Как ее искать?

— Можете поводить меня по кабакам, — усмехнулся Таши. — Я эту дрянь распознаю за десять метров.

Мужчины задумались. Но лучшего выхода не нашлось. Не давать же этой твари убивать и дальше? Это — беспредел. А нормальные ночные правители беспредела не любят. Если убивать, то за дело. А то начнется: градоправитель взбесится, стража забегает, копать начнут, еще из столицы приедут, нет уж. Благодарим любезно, обойдемся…