Проклятие рубина [Сокровище Халфлинга] - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 40

– Неудачная получилась встреча, – сказал Ла Валль, когда Энтрери ушел.

– Наоборот! Все получилось как нельзя лучше. Мне еще ни разу не приходилось видеть Расситера в таком раздражении, и это зрелище доставило мне истинное наслаждение!

– Если он не будет соблюдать приличий, Энтрери убьет его, – заметил Ла Валль.

От этих слов Пуук пришел в восторг:

– И у нас появится отличная возможность узнать, кого крысолюди выберут своим вожаком вместо Расситера. – Сказав так, он повернулся к Ла Валлю. – Но можешь не опасаться этого, мой друг. Расситер будет вести себя как следует. Вся его жизнь прошла на улицах этого города, и он знает, когда надо уйти в тень. Вот увидишь, они поладят и оборотень будет относиться к убийце с должным уважением.

Но Ла Валль думал вовсе не о безопасности Расситера; в последнее время он частенько задумывался над тем, как бы половчее избавиться от вонючего оборотня.

– А что если Расситер натравит на Энтрери своих сородичей? – угрюмо спросил он. – Ты же понимаешь, что это закончится войной, которая просто-напросто расколет Гильдию пополам.

Пуук небрежно отмахнулся.

– Расситер не так глуп, как кажется, – сказал он, поигрывая волшебным рубином, который следовало пустить в ход в самое ближайшее время.

Увидев, что хозяин уверен в себе, Ла Валль сразу успокоился. Он понял, что в случае чего Пуук сумеет держать ситуацию под контролем. И еще чародей понял, что Пуук, как всегда, прав. Энтрери только что одним лишь взглядом усмирил несносного Расситера. Возможно, теперь оборотень будет вести себя соответственно своему положению в Гильдии. А когда Энтрери наконец переселится на верхний этаж, глядишь, вторжения поганой твари станут не столь частыми.

Что и говорить, до чего же хорошо, что Энтрери вернулся!

Темница Девяти была названа так потому, что ее огромный зал был разделен на восемь камер по периметру и одну в центре. Центральная пустовала, а в восьми остальных Пуук держал своих любимцев – огромных хищных кошек со всего мира.

Энтрери привел Реджиса в темницу, передал его тюремщику – мрачного вида верзиле, лицо которого скрывалось под низко опущенным капюшоном, и отошел в сторону – посмотреть, что произойдет. Тюремщик обвязал хафлинга толстой веревкой, которая, уходя под потолок, в центр зала, была пропущена через блок и, вновь спускаясь, заканчивалась на стоящем в углу колесе.

– Отвяжешь веревку, когда окажешься внизу, – ухмыльнулся он, подталкивая Реджиса вперед. – А теперь – шагай в центр!

Реджис посмотрел на внешние клетки. Они были почти одинаковыми – размером примерно десять на десять футов. В одной из стен каждой из клеток виднелись небольшие отверстия – вход в пещеру, где гигантские кошки могли отдохнуть. Но сейчас ни одно из животных не отдыхало – и все казались одинаково голодными.

Они были голодными всегда.

Реджис решил идти к центру по стене между клетками с белым львом и огромным тигром, решив, что эти два гиганта скорее всего не смогут допрыгнуть до верха двадцатифутовой стены и не схватят его за ногу. Осторожно встав на разделявшую камеры с хищниками узкую стену шириной не более десяти дюймов, хафлинг в ужасе застыл на месте.

Желая подогнать его, тюремщик, крутанув колесо, слегка дернул за веревку, и Реджис едва не свалился в клетку со львом.

Поняв, что ничего другого не остается, он пошел вперед, стараясь думать лишь о том, как бы понадежнее сделать следующий шаг. И он уже почти добрался до центральной клетки, как вдруг тигр с жутким ревом бросился на стену. Реджис, не удержав равновесия, с визгом рухнул вниз.

Но тюремщик был начеку. Резко повернув колесо, он не дал хафлингу упасть на дно клетки и вырвал его прямо из пасти разъяренного тигра. В следующее мгновение Реджис с силой ударился о дальнюю стену центральной камеры. Острые камни оцарапали его ребра, но он этого даже не заметил. Оттолкнувшись ногами от стены, он затрепыхался в воздухе, и наконец тюремщик, улучив момент, опустил его в самом центре зала.

Реджис неуверенно потоптался на месте и что было сил вцепился в веревку, его единственный путь к спасению. Он никак не мог смириться с тем, что ему предстояло.

– Отвязывай! – прокричал тюремщик.

По его тону Реджис понял, что, если он не подчинится, ему придется несладко, и отвязал веревку.

– Спокойной ночи! – расхохотался его мучитель, подтягивая конец веревки вверх так, чтобы хафлинг не смог до него дотянуться. Затем он погасил все факелы, и они с Энтрери, с лязгом захлопнув за собой железную дверь, ушли, оставив Реджиса в темноте, наедине с восьмью злобными животными.

Стены между камерами, в которых жили кошки, были сплошными, с тем чтобы животные не поранили друг друга, но со стороны центральной камеры в стенах были проделаны щели – достаточно широкие, чтобы хищники могли просунуть лапы наружу. Камера пыток была круглой, что обеспечивало всем восьми кошкам равный доступ к несчастной жертве.

Реджис боялся даже шевельнуться. Тюремщик опустил его точно в центр, в единственное место, до которого не мог дотянуться ни один из хищников. Осмотревшись, хафлинг увидел вокруг себя восемь пар глаз, пылавших злобным огнем. Он услышал скрежет когтей и то и дело ощущал на лице легкое движение воздуха, когда невидимые лапы пытались его зацепить.

И каждый раз, когда когти, не дотянувшись до него, царапали пол, Реджис напоминал себе, что ему ни в коем случае нельзя отскакивать назад или в сторону, ведь там, кровожадно облизываясь, его подстерегали остальные звери.

Пять минут показались ему часом, и Реджис задумался, надолго ли Пуук заточил его сюда. «А может, лучше сразу положить конец мучениям?» – подумал он, как думал почти каждый из тех, кому доводилось попасть сюда.

Но, глянув на горящие вокруг глаза, хафлинг передумал. Даже если бы ему и удалось убедить себя в том, что быстрая смерть в лапах тигра лучше, чем то, что ему предстоит вынести в дальнейшем, у него все равно не хватило бы смелости выполнить задуманное. Он был игроком… всегда оставался им и потому отличался удивительным упрямством, которое не давало ему падать духом даже в, казалось бы, совершенно безвыходных ситуациях.

Хафлинг замер и, стоя словно памятник, принялся вспоминать все то хорошее, что произошло в его жизни за последние десять лет, которые он провел за пределами Калимпорта. Путешествуя по свету, он многое повидал и через многое прошел. Сейчас он снова и снова вспоминал эти приключения и те случаи, когда ему удавалось провести врагов. Оставалось надеяться лишь на то, что эти воспоминания не дадут ему заснуть.

Ведь стоит ему упасть на пол, и его рука или нога может оказаться слишком близко к одному из кровожадных хищников.

Реджису доводилось слышать страшные истории о пленниках, которых, зацепив за ногу, хищник подтягивал к своей клетке, чтобы затем в считанные секунды разорвать на части.

И те, кому удавалось выйти живыми из Темницы Девяти, всю жизнь помнили зеленые огни шестнадцати кошмарных глаз.