Одинокий эльф - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 5

Когда первые орки уже прошли глубоко в расщелину, а почти половина всего отряда миновала камни у входа, дворфы с кирками, топорами, секирами и мечами набросились на них. Некоторые из нападавших, а именно Тибблдорф Пуэнт и его отряд «Веселых мясников», грязнее и свирепее которых не было в клане Боевых Топоров, вообще не были вооружены: оружием им служили острые грани на панцирях и шипы на шлемах, наколенниках и латных рукавицах. С восторженными воплями они ринулись в самую гущу орков и, без разбора кидаясь на ближайших противников, обрушиваясь на них всем телом, кромсали врагов на куски. Некоторые из орков уже видели неистовых дворфов во время той достопамятной битвы в Низинах, когда «мясники» так неожиданно выскочили из статуи и застали врагов врасплох. Правда, на этот раз орки не растерялись и приняли бой.

Но все равно дворфы были лучше вооружены, чем их враги, и приспособлены к сражениям на ограниченном пространстве. К тому же они сами выбирали место битвы, поэтому перевес быстро оказался на их стороне. Дворфы, находившиеся в начале коридора, завалили вход камнями, чтобы успеть расправиться с теми орками, которые оказались внутри, пока подкрепление не прорвалось через завал. Те двенадцать убегавших, что сыграли роль наживки, развернулись и дружно бросились на неприятелей, прекратив отступление. Даже в самой жаркой рукопашной дворфы не забывали друг о друге, всячески поддерживали товарищей и не давали оркам добивать раненых.

Орки же, которых угораздило попасть в западню, умирали в одиночку, на них никто не обращал внимания.

— Твои ребятки отлично справились, Торгар! — сказал высокий упитанный дворф с огненно-рыжими волосами и такой длинной бородой, что она волочилась бы по полу, не будь заткнута за пояс. Один глаз у дворфа был затянут бельмом — память о защите Мифрил Халла от нашествия дроу, а второй, ярко-голубой, молодо сиял. — Хотя ты многих мог бы потерять.

— Погибнуть в бою за свой народ — об этом можно только мечтать, — ответил Торгар Молотобоец. Он возглавлял те четыре сотни дворфов, что недавно покинули Мирабар, оскорбленные неподобающим отношением правителя Эластула к королю Бренору Боевому Топору, причем это отношение распространилось и на всех дворфов Мирабара, радушно принявших своих дальних родственников, проходивших через их город.

Торгар задумчиво поглаживал длинную черную бороду, глядя на развернувшееся вдали сражение. В бой теперь ввязался удивительный дворф Пайкел Валуноплечий: при помощи друидической магии он заставил валуны у входа двигаться, закрыв его наглухо, и отрезал путь другим оркам. Правда, было ясно, что отсрочка будет недолгой, поскольку орки не были совсем уж тупыми тварями и многие уже двинулись искать обходные пути, чтобы проникнуть в природный туннель сверху.

— В Мифрил Халле не забудут, какую неоценимую помощь вы нам сегодня оказали, — заверил Торгара высокий старый дворф.

Торгар сдержанно кивнул, не оборачиваясь к собеседнику, — он не хотел, чтобы командир клана Боевых Топоров, которого звали Банак Браунавил, заметил, как он тронут. Торгар знал, что этот миг он будет хранить в памяти до конца дней, даже если ему доведется прожить еще несколько веков.

Когда Торгар покидал Мирабар, город своих предков, на душе у него было очень неспокойно. Но тревога еще больше возросла, когда несколько сотен его соплеменников, возглавляемые верным другом Язвием Мак-Сомом, решили к нему присоединиться. Они тоже ушли из города, предварительно убедив правителя Эластула не преследовать Торгара. Торгар не сомневался, что лично для себя он принял верное решение, но был ли такой шаг правильным для остальных?

Однако теперь у него словно камень с души свалился. Тогда, в пути, их небольшой отряд встретился с остатками дворфского войска, разбитого у Низин. Торгар с друзьями прикрывали их отступление вплоть до этого самого места в горах, ограждавших с севера Долину Хранителя и Мифрил Халл. Во время того похода им пришлось несколько раз вступать врукопашную с орками и один раз даже с гигантами, что было само по себе странно, так как эти великаны очень редко выступали на стороне орков. Стойкие мирабарские дворфы не спасовали и остались со своими соплеменниками из Мифрил Халла, не проронив ни одного слова жалобы. И дворфы, и приемные дети Бренора, и друг короля хафлинг уже не раз выказывали им свою признательность, хотя сам Бренор все еще находился в очень тяжелом состоянии после ранения.

Однако вскоре стало ясно, что этими мелкими стычками дело не окончится. А так как генерал Дагнаббит погиб, а сам Бренор был не в состоянии руководить войском, то дворфы Мифрил Халла попросили старейшего и опытнейшего среди них возглавить воинов. Это был Банак Браунавил, и он согласился. И именно Торгара он попросил устроить первую ловушку для орков. Это означало — доверие. Вот в этот самый момент предводитель мирабарских дворфов окончательно уверился, что поступил правильно, уведя своих сограждан в Мифрил Халл. Больше не оставалось сомнений, что они, принадлежащие, как и Боевые Топоры, к роду Делзун, теперь стали членами клана Бренора.

— Дай им знак, что пора бежать, — обратился Торгар к жрецу Камнепопу. Говорили, что именно он спас жизнь Бренора в подвалах разрушенной башни, пока не подоспела помощь.

Щелкнув корявыми пальцами, Камнепоп пробормотал молитву Морадину и создал целый дождь ярких, разноцветных, нежгучих искр. Дворфы, что стояли в конце коридора, сразу заметили их.

Ребята Торгара, «Веселые мясники» Пуэнта, братья Валуноплечие и остальные бойцы заранее намеченными путями стали выбираться из расщелины. Причем на месте сражения не осталось ни одного дворфа, ни живого, ни мертвого, ни раненого.

Настал черед еще одного изобретения Пайкела — у самого основания горного кряжа за кучей камней лежал огромный валун, которому друид придал форму почти правильного шара. Трое жилистых дворфов принялись толкать его при помощи длинных крепких шестов. Чтобы перекатить камень по подъемам и неровностям, им приходилось прилагать все свои силы. Нужно было направить огромный валун к ближнему концу коридора, где был устроен небольшой искусственный спуск, придававший ускорение громадной глыбе. Из тайных укрытий на помощь троице повыскакивали и другие дворфы.

Когда камень покатился, раздался глухой рокот, сотрясший вею округу. Орки, издав дружный вопль, бросились к выходу, давя и расталкивая друг друга. Упавших катящийся камень расплющил в лепешку. Обезумевшие орки толкали навстречу грохочущему валуну своих же товарищей, надеясь, что груда тел замедлит его бег. В конце туннеля образовалась настоящая баррикада из тел, поэтому убитых оказалось не так много. Глядевшие сверху на происходящее Торгар, Банак и остальные удовлетворенно кивали. Они понимали, что количество трупов не имеет большого значения, гораздо важнее подорвать боевой дух врага.

— В любой войне первейшая задача — вселить страх в сердца неприятелей, — негромко проговорил довольный Банак.

Больным глазом он подмигнул Камнепопу и Торгару и потрепал мирабарца по плечу.

— Я слыхал, твой дружок Язвий неплохо сражается на поверхности, — сказал он. — Да и ты тоже.

— Мирабар частично расположен под землей, а частично на поверхности, — сдержанно ответил Торгар.

— Ну а мы не большие мастера драться наверху, — продолжал Банак. — Так что мне могут пригодиться ваши советы, твои и Айвэна Валуноплечего.

Торгар кивнул с плохо скрываемой радостью.

Едва дворфы принялись восстанавливать защитные сооружения к югу от коридора, как к дворфскому командованию явились запыхавшиеся Вульфгар и Кэтти-бри.

— Мы ходили туда, к востоку, — задыхаясь, сообщила Кэтти-бри.

Она не выглядела чужой среди коренастых грубых дворфов, хотя и была по меньшей мере на полфута выше любого из них и намного изящней. У нее было широкое, но с тонкими чертами лицо и роскошная грива густых золотисто-рыжих волос, свободно разметавшихся по плечам. Яркие синие глаза молодой женщины даже по меркам людей были большими, что уж говорить о дворфах, которые выглядели так, будто вечно щурились и смотрели на белый свет исподлобья. Но, несмотря на нежную красоту, в ней ясно ощущались твердость, сила и здравомыслие, привитые воспитанием Бренора Боевого Топора, которые позволяли ей держаться на равных с самыми суровыми дворфскими воинами.