Пока греет огонь - Копылов Валентин Миронович - Страница 12

Что заставило ее, не знакомую с лесом, поселиться на

Тайгале? Альбе, как, впрочем, и другим псам, можно было вернуться в рабочий поселок и не искушать судьбу. Однако возвращаться к прошлому не захотелось. Впервые она почувствовала себя по-настоящему свободной...

Псы появлялись и исчезали, погибали под копытами лосей становились жертвами волков и медведей-шатунов, уходили к людям. Некоторые возвращались по весне, но с приближением зимы вновь покидали Тайгал. Немногие раз и навсегда вычеркивали из памяти все, что связывало их с человеком. В число таких входила и Альба.

С каждым годом жизни в тайге она становилась опытнее и мудрее. Часто недосыпая, круглыми сутками бегала по лесу, отыскивала верные ходы в игре с таинственным лесным миром. Ее пытливость и природная смекалка делали стаю добычливой. Пока жива Альба, псам не грозит голодная смерть и распри.

Вожаком вольной собачьей стаи ей не пришлось стать по вполне понятным причинам. Так уж заведено у собак, что вожаком стан непременно должен быть пес, отличающийся смелостью и силой, сумевший убедить остальных, что зубы его действительно самые острые, а хватка всегда верная, не знакомая с промахами. Подавая пример остальным, вожак первым бросается на добычу, пренебрегая смертельной опасностью. И потому стая, отдавая должное энергии, воле, бесстрашию, возносит его над собой.

Когда пища сама лезла в лапы и за нею не нужно было гоняться, стая походила на добропорядочное семейство. Псы были между собой вежливы и предупредительны. В летнюю пору они были более расположены к играм и, по сравнению с зимним периодом, холодным и голодным, благоденствовали, вели, как говорится, райскую жизнь. Летнее «меню» отличалось большим разнообразием, и необходимость охотиться на крупных зверей отпадала. Но если представлялся удобный случай, им, конечно, не пренебрегали.

Они были самыми обыкновенными псами, такими же, как тысячи других, что живут в городах и селах, и все же не такими. Зеленая тайга сделала их сильнее, мужественнее, подняла на ступеньку выше своих собратьев, уныло канючащих корку хлеба у человека. Настоящий пес никогда не станет слепым слугой. Он может быть с человеком только на равных. На дружбу отвечать дружбой, на ненависть— ненавистью, на любовь — любовью.

Больше года прожила Альба у своего хозяина. Желание сбежать от него появилось у нее неспроста. Все дело в том, что в соседнем дворе на обрывке цепи, позволявшей удаляться от конуры не далее чем на три шага, жил злой и. сварливый кобель по кличке Шарик.

Альба видела, как страдает пес, как в приступах бешенства хватает корешками зубов звонкую цепь, державшую мертвой бульдожьей хваткой его тугое горло. Шарику за всю его жизнь ни разу не позволили погулять по двору... О чем он думает, бедный старый пес? Такому и смерть, наверное, не страшна...

Шарика совершенно не интересовал поселившийся рядом любопытный щенок. Шарик не обращал на Альбу ни малейшего внимания, хотя та звонким голосом постоянно напоминала о себе.

Старый пес давно перестал замечать перемены, происходящие в доме хозяина и по соседству, не замечал смену времен года.

Потом наступил день, когда Шарик с трудом выбрался из конуры. Слабый вой, дрожащий и тонкий, готовый прерваться с последним ударом сердца, поплыл над застывшими огородами.. Умирающий пес, всю жизнь прикованный толстой цепью к конуре, нашел в себе силы и тявкнул злобно в последний раз в сторону хозяина: «Не покорился я. Не покорился».

Хозяин добил Шарика, не стал дожидаться, когда помрет тот своей смертью, и без малейших угрызений совести ободрал шкуру.

Волки

В памяти Альбы навсегда сохранилась последняя встреча с волками.

В тот злополучный день стояла оттепель, и слабые запахи сонно ползли от дерева к дереву. Гуляка-ветер озорничал в кронах сосен, осыпая с них труху, слабо шуршавшую при падении. По сухому древостою стучал дятел, попискивали крохотные синицы, где-то далеко каркала ворона.

Тайга словно проснулась после длительной спячки. Для каждого зверька и птицы нашлась работа. Рыжая шалунья белка прочертила огненную молнию между стройной березой и подростком-кедром, подал голос рябчик, копошились на тонкой рябине снегири, роняя алые ягоды на осевший снег. Ничто не предвещало беды, если не считать не на шутку раскричавшихся соек.

Долго хмурившийся молчаливый лес ожил, запел, заиграл на все лады, наверстывая упущенное в лютую стужу.

Свинцовые тучи едва шевелились и огромными темными языками лизали хребты гор, тыкались ватными телами в ощетинившиеся горные пики, ощупывали их. Не верилось тучам, что горы могут быть такими крепкими, могучими, твердыми,

В тот самый день стая собиралась предпринять набег на далекое таежное урочище, где появилось много маралов. Путь предстоял неблизкий, и стая отдыхала.

В дозоре, у входа в большую пещеру, на примятом снегу лежал Дружок. Он обладал прекрасным слухом и чутьем. Как не заметил он волков, не почуял — никто никогда не узнает.

Теплый день буквально ошеломил все живое, сквозь дрему виделось зеленое лето... Над полем поблекших прошлогодних ромашек чудились красивые бабочки и стрекозы...

Дружок стоял под елью возле большого муравейника

и незаметно для себя уснул. Ему снилось, что он наблюдает за крохотными муравьями.

От миллионов топающих по земле ножек стоял едва слышный гул, приятно ласкающий слух. Мураши сновали вокруг с непонятной поспешностью. Дружок, позавидовав, их бестолковой толчее, сам захотел на какой-то миг превратиться в муравья. Но неожиданно муравьи стали увеличиваться в размерах, усилился и гул, производимый ими. Нарастая с тревожной быстротой, он уже не ласкал слух, а врывался в уши, подобно весеннему грому.

Дружок проснулся и стремительно вскочил на ноги. Последнее, что он увидел на этом свете— вытянувшееся в стремительном прыжке тело серого зверя...

Один за другим выскакивали из пещеры псы, и тут же их рвали, давили более крупные и сильные хищники — волки.

Альба мгновенно оценила сложившуюся ситуацию. Для нее, не отличавшейся ни физической силой, ни скоростью бега, шансы на спасение практически равнялись нулю. Однако и на этот раз ее выручила природная смекалка.

Самый дальний закуток, где она щенилась, представлял из себя пещерку в пещере, и был довольно надежным укрытием. Она и решила им воспользоваться для своего спасения.

Протиснувшись через узкую горловину, соединявшую пещеру с закутком, она сжалась в комочек и замерла, с ужасом прислушиваясь к волчьей трапезе. Она еще надеялась остаться незамеченной. Но, плотно пообедав, волки принялись исследовать большую пещеру и, конечно же, обнаружили Альбу. Вся стая собралась возле узкой дыры в каменной стене. Довольно крупные лобастые звери скребли когтистыми лапами щель, пытаясь расширить ее, от нетерпения грызли камень, самого, низкорослого и тщедушного волка подталкивали сзади, помогали протиснуться.