Поговори со мной… Записки ветеринара - Бакатов Сергей - Страница 23

Поэтому, недолго думая, я положил на стол директору заявление об уходе. И уже на следующий день меня зачислили старшим ветврачом отдела мясного скотоводства. Но об этом как-нибудь в другой раз.

Однако жизненные обстоятельства сложились таким образом, что мне-таки пришлось вернуться в зоопарк еще на пару лет. Вернуться туда было не просто, но помог мой старый дружище – бегемот Саймир.

В зоопарке я уже давненько не появлялся. И надо же так случиться, что буквально за день до того, как я собирался туда наведаться, ко мне домой пришел один старый коллега, который поведал грустную историю про Саймира. У бегемота непомерно отрасли нижние клыки. И отрасли настолько, что мешали ему жевать. По этому поводу неоднократно собирали консилиум, с приглашением преподавателей душанбинского ветеринарного института. Задача вроде простая – укоротить бивни. Все понимали, что это надо срочно сделать, но как – не знал никто.

Оказывается, искали меня уже давно (Амина, рабочего по уходу за слонами и бегемотом, в это время уже не было, а кроме меня покататься на бегемоте никто не пробовал). А я почти все время тогда уезжал в командировки в Ховалинг (именно там содержались племенные стада), и застать меня дома оказалось не просто.

Новый главврач изобрел сооружение, в котором собирались Саймира зафиксировать. Сооружение – громадная зажимная клетка – сварили из стальных прутьев. Кроме того, была приготовлена большая электрическая дисковая пила, которой собирались отпиливать зубы – весьма твердый материал, особенно у бегемота. А так как они к тому же еще и бивни, то естественно – довольно толстые в диаметре. Кстати, долгое время бивни бегемота являлись одним из лучших и, естественно, весьма дорогих материалов в зубопротезировании. Сырье оценивалось в эквиваленте к золоту за грамм.

До пилы дело не дошло, и закончилось это очень печально уже на том этапе, на котором большого бегемота собирались зафиксировать в клетке. Саймир превратил клетку в руины и сам при этом сильно пострадал. Но клыки остались при нем.

Из рассказа моего приятеля я быстро понял главное – мой друг в опасности, я должен ему помочь, и другого такого шанса вернуться в зоопарк мне просто не представится.

На следующее утро я был уже у директора в кабинете и предложил ему сделку: за час я отпилю зубы бегемоту в обмен на освободившееся недавно место заведующего акватеррариумом.

Директор – двумя руками за то, чтоб я вернулся в зоопарк в любом качестве. Но оставался еще Муалим, который помнил нанесенную ему обиду.

Какое-то время директор не решался взять трубку и позвонить. Но деваться некуда, и ему это пришлось, в конце концов, сделать.

По лицу директора было видно, что на другом конце провода кто-то яростно стучит кулаком по столу и очень тяжело дышит в трубку. В конце концов, ответ пришел положительный. С небольшой оговоркой. Мне предстояло подписать документ о материальной ответственности в случае причинения ущерба бегемоту (он тогда стоил около четырех тысяч долларов, сумма немыслимая по нашим зарплатам).

Я подписал.

А дальше, попросив в помощники моего незаменимого в этих делах коллегу Александра, прихватив два повала и выпросив у зоопарковских слесарей ножовку по металлу, мы отправились прямо к Саймиру в гости.

Мой друг выглядел ужасно. Он стоял посреди своего вольера, уныло уткнувшись головой в бетонный пол: жутко худой. У бегемота были видны ребра! Глаза оставались полузакрыты, тело покрыто свежими шрамами и ссадинами, из которых сочилась розовая сукровица.

Пасть его не раскрывалась из-за того, что непомерно отросшие, загнутые дугой клыки образовывали замок с верхней челюстью.

Мы потихоньку прошли с Александром вдоль забора и устроились за поребриком бассейна. Похоже, что бегемот нас даже не заметил, хотя после неудачной попытки его поймать в зажимную клетку он стал бдительный и агрессивный.

Надежно зафиксировав повалы за стальные прутья ограды и припрятав их от Саймира, я его позвал. Саймир не отозвался.

Тогда я протрубил ему наше коронное взаимное приветствие:

– Ааааааа-уф-уф-уф-уф!

Саймир поднял голову и, похоже, чисто рефлекторно – хрюкнул. Потом посмотрел как-то очень недобро в нашу сторону.

Тогда я повторил еще раз:

– Ааааааа-уф-уф-уф-уф!

На этот раз у бегемота в глазах загорелся огонек. Он завилял хвостиком и попытался открыть пасть, но это у него не получилось, и он в ответ хрюкнул уже погромче. После этого заковылял в сторону бассейна и потихоньку, сутулясь, по-стариковски прихрамывая, спустился к воде. Какое-то время он не решался к нам подплывать.

Но после того как я сказал, что прилетела птичка, которая сейчас ему вылечит зубки, он решительно подплыл к бортику бассейна и положил на него свою голову.

Голова его была крепко побита и изранена. Кожа так сильно обтягивала голову, что можно было изучать строение черепа. Щетина стала длиннее, настолько, что теперь он чем-то напоминал моржа. Было видно, что бегемот изо всех сил старается открыть рот, но у него ничего не получается. Я залез на поребрик и пытался ему помочь. Саня держал нижнюю челюсть, а я тащил верхнюю. Саймир мужественно терпел.

К бегемотнику тем временем собирались зрители.

Наверно, с пятой или шестой попытки, с каким-то жутким резиновым скрипом челюсть поддалась и распахнулась, обнажив два громадных, почти полуметровых бивня. Было видно, что бегемоту явно стало легче. Он как-то очень жалобно и вопросительно на меня смотрел, как бы показывая и вспоминая: «Вот смотри, какая у меня «байда» отросла. Я помню – в прошлый раз ты помог!»

Ком подкатил к горлу.

– Помогу, Саймирушка, помогу, родной, давай скорее сюда свои зубки уродские!

Бегемот покачал головой. Но пасть у него не закрывалась, что нам было на руку. Пользуясь случаем, Александр залил Саймиру в утробу с полведра чая, который дожидался бегемота еще с утра. А пока Саймир принимал завтрак, нельзя было терять ни секунды, и мы быстро надели два повала на клыки.

Тут бегемот почувствовал что-то неладное и резко отчалил от бортика. Повалы были прикреплены к стальным опорам ограды, как буксировочные концы к швартовым кнехтам, таким образом, что можно было их легко подтягивать либо, наоборот, отпускать. Когда Саймир понял, что его поймали, да еще за зубы, которые его и так уже достали, он пришел в ярость. Бегемот изо всех сил старался сопротивляться, но в воде ему это плохо удавалось. И когда он понял, что деваться некуда, изо всей силы оттолкнулся задними ногами от дна бассейна и взлетел над водой. Я на секунду себе представил, что могло случиться, если бы мы решили его ловить на суше!

Возбужденная зрелищем публика из посетителей, дружно облепившая забор, не подозревала, что ее ожидает в ближайшие секунды. Поднятая, после приводнения Саймира, большая зеленая волна уверенно вышла из берегов и накрыла всех обильным душем с душком испражнений африканского чудовища. Всем еще крупно повезло, что он давно не ел. И давно не оправлялся, что он любил делать в бассейне.

Как ни странно, второго прыжка не последовало. Может, Саймир уже просто устал бороться с людьми, голодом и собственной непослушной пастью. Он пытался вилять из стороны в сторону, а мы потихоньку подтягивали его все ближе и ближе. Скоро его голова оказалась на бортике бассейна. Передние ноги при этом провисли в воде, не доставая дна, а задними он только упирался, не имея никакой возможности оттолкнуться.

Дальше в ход пошла обычная ножовка по металлу. Вот, правда, пилить нам с Саней пришлось очень долго, так как зубы у бегемота оказались, действительно, очень твердые. Периодически меняясь, минут за 20 мы таки справились с двумя клыками!

После чего нам не составило труда сбросить повалы с коротких пеньков, и бегемот оказался на свободе.

Когда же Саймир, наконец, ее почувствовал – свободу, он, к неописуемому восторгу зрителей, сделал еще одну «свечку». На этот раз прямо с места и, как заправский пловец, на спинку. Правда, любители острых ощущений из зрителей на этот раз успели отбежать подальше. Душ принимали мы вдвоем с Саней.