Очерки по истории географических открытий. Том 1 - Магидович Иосиф Петрович - Страница 45

Китайские пилигримы в первой половине VII в. уже не обходили высоких нагорий Тибета, где тогда укрепился буддизм. Они разведали более короткие пути из Восточного Китая в Индию и со второй половины VII в. неоднократно переваливали Восточные Трансгималаи (хр. Ньенчен-Тангла) и Гималаи через высокогорные проходы и спускались на равнину Ганга.

«Великое Приморское государство»

В бассейнах Сунгари и Уссури, правых притоков Амура, а также в его нижнем и среднем течении в IV–VII вв. обитали многочисленные воинственные и сильные тунгусские племена мохэ, земледельцы и скотоводы, освоившие обработку металлов и даже владевшие тайной производства фарфора, экспортируемого в Китай. В 698 г. Цзо-жун, вождь племени сумо-мохэ, наиболее развитого из этой группы, населявшего в основном долину р. Муданьцзян (правый приток Сунгари), объединил ряд соседних племен, «полностью овладел… всеми странами морского Севера» [134] и положил начало «Великому Приморскому государству», позже (712 г.) названному Бохай. Под «всеми странами… Севера» надо понимать район залива Петра Великого и южную часть горной страны Сихотэ-Алинь. На северном берегу залива Посьета, одном из шести «входящих» в залив Петра Великого, стал функционировать морской порт — начало «дороги в Японию». При Цзо-жуне бохайцы открыли покрытые широколиственными и хвойными лесами Восточно-Маньчжурские горы — часть крупной горной системы Маньчжуро-Корейских гор, а также заболоченную, дважды в год страдающую от наводнений Приханкайскую низменность с мелководным озером Мэйто (Ханка), меняющим свои очертания.

Вскоре Бохай стал одной из самых процветающих и культурных стран Дальнего Востока; бохайцы были знакомы с китайской и тюркской письменностью и создали собственную, восходящую к корейскому письму конца VI в. У них существовал закон, запрещавший жениться юношам, не овладевшим грамотой и стрельбой из лука. После смерти Цзо-жуна (719 г.) его сын Уи за 18 лет правления совершил много походов, «значительно расширил земли и небо на северо-востоке и все варвары со страхом подчинились ему». В результате бохайцам стали известны все течение р. Сунгари (2000 км), плоская, сильно заболоченная Саньцзянская равнина [135], вся капризная и опасная р. Хусу (Уссури) и средняя часть хр. Сихотэ-Алинь [136]. Вероятно, в правление Уи они проникали по долине сильно меандрирующей р. Нахэ (Нуньцзян) далеко на север и завершили открытие крупной (около 300 тыс. км2) плоской равнины Сунляо, покрытой степями и лесостепями.

Воинственным и удачливым кэ-ду, правителем, наносящим внезапный удар, был Жень-сюй (818–830 гг.). На северо-востоке он присоединил земли северных племен по правобережью нижнего Амура до устья. В итоге бохайцы овладели всей невысокой (в среднем 800 — 1000 м) горной страной Сихотэ-Алинь, вытянувшейся на северо-восток на 1200 км, в лесах которой они охотились на соболя, медведей и уссурийских тигров — шкуры этих зверей были предметом экспорта. На севере и северо-западе Жень-сюй подчинил, правда чисто номинально, тунгусские роды, жившие по левобережью среднего Амура от низовьев рр. Тунгуска и Вира до Зеи. Следовательно, он открыл течение Амура более чем на 1500 км от устья. Не исключено, что бохайцы проникали вверх по Амуру значительно дальше: в его верхнем течении, а также по р. Шилке и ее притоку Черной, у 119° в. д., обнаружены укрепленные поселения мохэ.

Вне сомнения, связь с отдаленными северными округами (всего на территории Сихотэ-Алиня было организовано шесть таких административных единиц) осуществлялась не только по рр. Уссури и Амуру, но и морем: бохайцы, имевшие сильный флот, первые плавали в северной части Японского моря (Дахай китайских летописей), проникли в Татарский пролив и через узкий пролив Невельского — в Амурский лиман и могли видеть землю к востоку — о. Сахалин. Они открыли, следовательно, около 2500 км слабо изрезанного восточного побережья Азии от 40 до 53° с. ш.

Гидрографические представления бохайцев о южной части бассейна нижнего Амура, дошедшие до нас благодаря китайским летописям, отличаются от современных. Главной рекой своей страны они считали Нахэ, или Нань (р. Нуньцзян), текущую с севера. После впадения р. Сумо (Сунгари) Нахэ круто поворачивает на северо-восток, принимает с юга р. Муданьцзян и прорывается через горы (стык южного окончания хр. Малый Хинган и северо-западного окончания Восточно-Маньчжурских гор). Затем Нахэ пересекает болотистую равнину (Саньцзян), с запада принимает крупную р. Шилькан, или Манкан (Амур), а несколько ниже по течению— с юга р. Хусу (Уссури) и «на востоке вытекает в море. Малые реки в… стране все впадают в Нань [Нахэ]».

Большая часть «Великого Приморского государства» в 924–926 гг. была захвачена киданями, западными соседями, уничтожавшими все культурные достижения бохайцев. Небольшой «клочок» Бохая по побережью залива Петра Великого просуществовал как самостоятельная страна до 980 г.

Географические результаты походов Чингисхана

Верхние течения Онона и Ингоды были родовыми кочевьями Темучжина, вождя одного из монгольских племен. Его военный талант и разобщенность противников из других родов позволили ему за 21 год (1183–1204 гг.) разгромить главных соперников в борьбе за верховную власть. На курултае (съезде) монгольской аристократии в 1206 г. 50-летний Темучжин был провозглашен великим ханом с титулом «Чингисхан». В том же году он начал серию победоносных завоевательных походов, продолженных его сыновьями и другими Чингисидами после его смерти (1227 г.) до конца XIII в. Ударную силу монгольского войска составляла исключительно маневренная многочисленная и хорошо вооруженная конница. В 1207–1211 гг. Чжочи, старший сын Чингисхана, овладел землями «лесных народов»: междуречьем Ангары и верхней Лены, где обитали буряты, страной Баргучжинской — долинами рр. Хилок и Баргузин. Монголы вышли на Витимское плоскогорье и захватили междуречье Шилки и Эргунэкун (Аргуни). Конница Чжочи прошла по долине Аргуни и ее притока Хайлар и завоевала земли в излучине Амура, образованной северной половиной хр. Большой Хинган между 120 и 126° в. д. западнее Байкала [137]. «Чжочи принял под власть монгольскую» территорию в верховьях Енисея и Оби.

Монгол с конем (старинный персидский рисунок)

Полководцы Чингисхана в 1219–1221 гг. захватили бескрайние просторы Кулундинской, Барабинской и Ишимской степей с многочисленными озерами (крупнейшее Чаны) и появились на окраинах Васюганья, равнинной таежно-болотной области на юге Западно-Сибирской равнины. Они ознакомились со средним и нижним течениями Иртыша и его притока Ишима, а далее к западу, форсировав Тобол, добрались до Среднего Урала.

Не ранее 1240 г. анонимный монгольский автор создал историческую хронику «Сокровенное сказание» [138]. Кроме биографии Чингисхана и сведений о правлении его младшего сына Угедея, она содержит первую географическую характеристику «горы Буркан-Кал- дун», с которой стекают девять рек, в том числе Керулен, Онон (бассейн Амура) и несколько притоков Селенги. Очевидно, речь идет о нагорье Хэнтэй, крупном гидрографическом узле Центральной Азии (длина 250 км, вершина 2800 м).

Другим источником, позволяющим судить о географических знаниях монголов, служит «Сборник летописей» Ф. Рашидаддина, иранского ученого и государственного деятеля конца XIII— начала XIV в. По Рашидаддину, они имели некоторое представление о всем плосковершинном нагорье Хангай (около 700 км), с которого берут начало многие притоки Селенги, в том числе Орхон на юго-востоке и Адар (Идэр) на северо-западе.

Монголы первые ознакомились с большей частью р. Кэм (Енисея); они знали, что в верхнем течении он принимает восемь рек, а затем впадает «в реку Анкара-мурэн»: даже в наше время Енисей считался притоком Ангары; они установили, что «эта река [Ангара- Енисей] течет в… область, по соседству с которой находится [Карское] море. Повсюду [в том крае встречается] серебро». Вскоре после 1232 г. туда на корабле под командой трех эмиров был направлен отряд, насчитывающий 1 тыс. человек. «Они доставили к берегу [реки] много серебра, но погрузить его на корабль не смогли… больше 300 человек не вернулись обратно, оставшиеся погибли от гнилости воздуха и от сырых испарений. Все три эмира [впрочем] возвратились благополучно и жили долго [после похода]» (Ф. Рашидаддин).