Кинжал дракона - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 37

– Мы найдем его, – постарался оказать моральную поддержку Микки. – Но для этого не обязательно тащиться за ним по местам, где он был. Вместо этого мы направимся туда, где он непременно появится.

Кэлси полу обернулся, его глаза, сияющие золотом даже в тусклом свете тлеющих углей, сузились. В них по-прежнему отражался гнев, но появилась и некоторая толика заинтересованности.

– О, мы пойдем на восток, как ты и сказал, – продолжал Микки, раскуривая свою трубку с длинным черенком. – Но не раньше чем обогнем горы и придем на юг.

– Палец Гиганта, – догадался Кэлси.

Пвилл опять застонал, а выпущенная Джено струя слюны заставила зашипеть угли, на которые она попала.

– Драконы не питают нежности к ворам, прокрадывающимся за их спиной в их логово, их крепость, – с обманчиво-простецкой улыбкой продолжал Микки. – Как только наша пташечка учует, что мы там, она тут же припорхнет обратно. А обнаружив возвращенный нами предмет на своем законном месте, он обязан будет сидеть дома еще сотню лет.

– Возвращенный вами, – поправил Джено.

– Ты решил больше не сопровождать нас? – осведомился Кэлси.

– Начать с того, что я никогда и не решал сопровождать вас, – опять поправил его дворф. – Я отправился на восток, потому что на востоке мой дом. Я хочу жить своей жизнью и забыть и о вашем тупоумном принце Гелдионе, и о вас самих! – Джено ткнул негнущимся пальцем в сторону Пвилла. – Не воображай, что я забыл, кто с самого начала был виновником того, что меня втянули в эти неприятности. – От страха барон побледнел и задрожал, как банный лист.

– Ну, пошла писать губерния, – произнес Микки. У Гэри создалось отчетливое впечатление, что Джено подскочит, перепрыгнет через угли и сотрет лепрекона в порошок. Однако дворф хоть и раскалился, словно чайник, из которого выкипела вода, но усидел на месте.

– Ты здесь, потому что так уж получилось, что ты оказался впутанным в это. Не по своей воле – это правда, – продолжал Микки. – Но ты остался с нами, потому что знал, что должен остаться. Так же, например, как и наш общий друг гном. Ни о чем он не мечтает так сильно, как вернуться в Гондабугган, к своим. Но он не сделает этого, если только наш общий путь не приведет его туда.

– Пожалуй, это очень близко к истине, – отозвался Джербил, поглаживая седую бороду. Гэри в первый раз обратил внимание, как сильно она отливает оранжевым в пламени костра. – Пожалуй!

Джено еще раз плюнул на угли, отчего они опять задымились и зашипели, но не стал опровергать мудрых лепреконовых рассуждений. Однако дворф был осведомлен лучше других. Он знал, что принц Гелдион со своим небольшим отрядом лишь крошечная частичка, небольшая ветвь сопротивления, стволом которого является Коннахт. Собутыльники из «Дремлющей феи» поведали ему, что королевская армия уже походным маршем движется по полям на север, обозначает границу между Коннахтом и Бремаром.

– В таком случае остается идти на юг и потом на восток, – согласился Кэлси. – Пойдем к Пальцу Гиганта, чтобы заманить туда дракона и поймать его в ловушку.

Барон Пвилл кривящимся ртом издал новую серию кудахтающих звуков. Очевидно, для него это был способ выражения протеста против по всем признакам самоубийственного маршрута.

– Ты можешь оставаться здесь и дожидаться Гелдиона, – предложил Джено, пихая барона в руку. Затем дворф опять сплюнул и перекатился, подкладывая камень вместо подушки. – Все равно ты слишком жирный и неповоротливый.

Гэри потряс головой и попытался поднять руки, чтобы сцепить их за шеей. Но оказалось, что он может поднять лишь левую руку – забинтованная правая сторона слишком болезненно отзывалась на такой маневр. Он скривился и прижал левую руку к боку, надеясь, что рана успеет зажить до того, как он окажется в самой гуще очередной разборки.

Эта мысль заставила Гэри посмотреть себе в ноги, где спокойно, точно отдыхая, лежала груда доспехов и прислоненное к ним черное копье. Гэри приподнялся на локтях и осторожно пальцем ноги тихонько постучал по оружию.

Из тупого конца копья вырвалась голубая искра и опалила Гэри палец, проструилась вдоль всего тела и достигла головы, от чего его густые черные волосы мгновенно встали дыбом.

– Эй! – воскликнул он.

– Трус!

Это слово оглушило Гэри. Сила покинула его. Он больше не испытывал ни удивления, ни каких-либо других чувств. Охваченный смятением от этого внезапного удара, он тупо уставился на свое мощное оружие.

– Я не трус, – внешне спокойно ответил он. Но в его сердце бушевала целая буря протеста.

Он подождал, но копье не удостоило его заявление ответом.

– Есть проблемы? – спросил Микки, пересаживаясь поближе к молодому человеку. Гэри посмотрел на копье.

– Проклятье! Эта чертова штука обозвала меня, – объяснил он.

– Трус!

– Ах вот в чем дело, – пробормотал Микки. – Гордое копье не одобряет твоего решения бежать от рыцаря Редарма.

– Я не бежал от Редарма! – В свой резкий ответ Гзри вложил больше гневного чувства, чем ему того хотелось. – Я имею в виду… Я просто… Мы ведь решили уйти…

Микки остановил его, тихонько присвистнув и взмахом маленькой ручки выражая свое понимание.

– Я знаю, что ты делал, парень, и, по-моему, ты сделал это хорошо, – попытался растолковать лепрекон. – Но это копье – гордое и не любит пропускать ни одной баталии, не важно, нужна она или нет.

– Трус!

Воззрившись на копье, Гэри глухо зарычал. В голову непроизвольно полезли окрашенные мстительным чувством красочные образы, вроде того, как он сбрасывает копье в бездонное ущелье Двергамала. В ответ копье разразилось целой телепатической кинолентой, содержание которой сводилось к различным вариациям на тему падения самого Гэри в бездонную пропасть. Он летит, а само копье ныряет за ним и, чуть ли не подталкивая наконечником, преследует до самого дна крутого обрыва.

А затем связь словно обрубили. Она исчезла, будто ее и не было. Гэри с любопытством огляделся. Он подозревал, что именно произошло, но еще не был до конца в этом уверен. Неужели копье отвергло его? Восстановит ли оно контакт утром или когда-нибудь еще?

– Насколько упорным может быть оружие? – спросил молодой человек у Микки.

– Это копье в неподатливости переплюнет металл, из которого оно отковано, – отвечал лепрекон.

– Тогда вполне возможно, что мы влипли в изрядную переделку.

Микки кивнул и сделал длинную затяжку, затем выпустил большое кольцо дыма. Кольцо проплыло весь путь вдоль тела Гэри и зависло вокруг наконечника могучего копья.

– Будь по-твоему, – заметил, обращаясь к копью, Гэри. Затем улегся на клевер, облокотившись головой о руку, и вновь воззрился на чудесное ночное небо Волшебноземья. Сотни, тысячи звезд смотрели на него сверху, заглядывали в сердце, манили к себе. Внезапно ему захотелось взлететь наверх, воспарить к блистающим вершинам Вселенной, играть и резвиться там.

– Красотища, – согласился Микки, видя, как на внезапно ставших безмятежными чертах Гэри разлилось очевидное блаженство.

– Это лучше всего, что я когда-либо видел в собственном мире, – признался Гэри.

– То же самое небо, – ответил Микки.

Гэри покачал головой.

– Нет! – с горячим чувством произнес он и затем некоторое время собирался с мыслями, пытаясь понять, что является источником такого твердого отрицания. – Дело тут в другом, – вымолвил наконец он. – Мой мир слишком забит городами, а в этих городах, наверное, слишком много уличных фонарей.

– Они горят всю ночь?

– Всю ночь, – подтвердил Гэри. – И затмевают свет с неба. И воздух, наверное, слишком грязен, поэтому звезды в нем кажутся тусклее, не сравнить с этими. – Лицо Гэри стало беззащитным, он горько усмехнулся, словно сдаваясь. Сказанное в достаточной мере соответствовало истине. Но оставалось нечто невыраженное, более глубинное, что заставляло Гэри думать, что даже без ночных огней и грязного воздуха звезды его собственного мира не сияли бы так ярко.

– Там по-другому, – наконец произнес он. – Мы иначе смотрим на звезды, иначе смотрим на все. Да, соль в этом, – словно подводя итог своим мыслям, твердо заключил Гэри. Другим был не только сам вид ночного неба, коренным образом отличался угол зрения, под которым на это небо смотрели.