Вор (ЛП) - Тернер Меган Уолен - Страница 5

Мы проехали верхний перекресток Священного пути, а затем нижний, где располагались самые элегантные лавки города. Глядя по обе стороны пересечения дорог, я видел портшезы и модные экипажи, ожидающие у подъездов, пока их хозяева сделают покупки. Один из магазинов на углу торговал исключительно серьгами, и я с тоской посмотрел на него, проезжая мимо. Здесь было слишком людно, а мы были слишком далеко, чтобы я мог хоть мельком взглянуть на товары, выставленные в витрине.

Ко времени, когда мы добрались до нижней части города, толпа заметно поредела, и люди разошлись по домам. Напрасно я оглядывался в поисках знакомого лица. Мне очень хотелось рассказать кому-нибудь, что я свободен, но тем немногим, кто еще бродил по улицам после полудня, это было совершенно безразлично. Добравшись до доков, мы повернули направо и поехали вдоль набережной к северным воротам. Мы миновали пристани торговых судов и пирсы, забитые рыбачьими и прогулочными лодками, а затем царские военные корабли, выстроившиеся по стойке «смирно» у своих причалов. Я развлекался подсчетом пушек, прикрученных к палубам большими болтами, и чуть не прозевал проходившего мимо Филоникса.

— Филоникс! — закричал я, свешиваясь с седла. — Эй, Филоникс!

Не успел я закрыть рот, как халдей схватил поводья моей лошади и потащил прочь. Он пнул своего коня, и мы рысью выскочили на соседнюю улочку. Я оглянулся, чтобы помахать исчезнувшему за углом Филониксу, но не был уверен, узнал ли он меня. Халдей свернул за следующий угол, а потом мы замедлили шаг, чтобы дождаться остальных трех наших спутников.

— Черт побери! — сказал халдей. — Ты вообще думаешь, что делаешь?

Я махнул рукой назад и с недоумением посмотрел на него.

— Филон мой друг. Я хотел поздороваться.

— Думаешь, всему городу надо знать, что ты выполняешь работу для царя?

— Почему бы нет?

— Ты что, объявляешь всем и каждому, что собираешься украсть, прежде чем начать дело? — он на секунду задумался. — Впрочем, ты так и делаешь. Ну, я не знаю…

— Так почему нельзя? — снова спросил я.

— Не твое дело. Просто держи рот на замке, понял?

— Конечно. — я пожал плечами.

Затор из лошадей и всадников, который мы создали посреди улицы, распался, и мы продолжили наше путешествие. Я опустил голову, чтобы скрыть улыбку, пока моя лошадь трусила вслед халдееву жеребчику.

Из северных ворот мы снова въехали в прохладный туннель, на этот раз более длинный, чем тот, что вывел нас из Мегарона. Он проходил под земляным валом и новой городской стеной. Затем мы снова оказались на раскаленной солнцем дороге. Надо сказать, что город не заканчивался за пределами его стен. Захватчики со своим разумным способом ведения торговли принесли процветание в Сунис, и он никогда не переставал расти, выплескиваясь за кольцо городских стен.

Мы ехали мимо прекрасных загородных домов тех купцов, которым претило ютиться в городской тесноте. Над верхним краем садовых стен виднелись макушки апельсиновых, фиговых и миндальных деревьев, в просветах ворот иногда мелькал край веранды или цветочная клумба. Лошадь оказалась отличным движущимся насестом, с которого можно было мимоходом заглянуть в жизнь других людей, хотя я предпочел бы забраться на стену и насмотреться досыта. Мне не нравилось, что заинтересовавшие меня картины быстро исчезают за завесой темно-зеленой листвы.

Дальше начинались возделанные земли. Поля раскинулись идеально гладкой поверхностью на многие мили вдоль дороги. Казалось, на скатерти земли нет ни одной морщинки вплоть до самой подошвы Гефестиной горы. Где-то справа от нас, между морем и дорогой, должно было пролегать русло Сеперхи, но я не мог разглядеть его даже из седла. Я даже привстал на стременах, но мог только догадываться, что быстрые воды скрыты от нас линией деревьев, растущих вдоль берега. После этого усилия мои колени задрожали и я с маху хлопнулся обратно в седло. Лошадь коротко и протестующе всхрапнула.

— Не дергай поводья, — сказал человек справа от меня.

Я посмотрел на кожаные ремни, которые держал в руках и отбросил их прочь. Было очевидно, что животное вполне может обойтись без моего руководства. Поля, засеянные луком, сменялись огуречными грядками и арбузными бахчами. Арбузы были большими, размером с мою голову, значит, уже конец лета, подумал я. Мне потребовалось немало времени, чтобы выбраться из тюрьмы.

Деревья закончились, дальше мы ехали по жаре. Время осеннего суховея еще не пришло, поэтому на всем пространстве, куда достигал взгляд, не колебалась ни единая травинка. Даже поднятая нами пыль ложилась на свое прежнее место. Мы миновали оливковую рощу, растущую перед маленькой фермой. Маленькие серебристые листья казались вырезанными из камня. В городе мне хотелось обхватить потоки солнечного света, завернуться в него, как в одеяло. Я готов был расползтись по конской спине, чтобы впитать в себя как можно больше тепла.

Сначала воздействие прямых солнечных лучей было приятно, но к тому времени, когда город превратился в один золотистый слиток у нас за спиной, мне уже казалось, что покрывающий меня кокон из грязи и пота сократился почти вдвое. Я весь чесался. Тюремная вонь тянулась за мной густым шлейфом, и, кажется, даже лошадь подо мной брезгливо морщила нос. Я заметил, что по мере усиления жары оба моих спутника, едущих справа и слева, отдаляются от меня все дальше и дальше.

Я посмотрел на них внимательнее. Халдея я уже успел рассмотреть раньше. Человек, ехавший справа от меня и предупредивший не дергать поводья, явно был солдатом. На его профессию красноречиво указывал меч, рукоять которого торчала из-под крышки седельной сумки. Должно быть, это был тот самый Пол, к которому халдей обращался в конном дворе; два других члена экспедиции были просто мальчишками. Один на несколько лет старше другого, догадался я. Но почему они ехали с нами, я понять не мог. У старшего тоже был при себе меч в ножнах, и он был вполне способен порубить в капусту соломенное чучело на тренировочной площадке, но младший казался совершенно бесполезным. Совершенно очевидно, что они оба были хорошо воспитаны и не являлись рабами; может быть, они даже были братьями, подумал я.

Оба мальчика, как и халдей, были одеты в темно-синие туники, перетянутые на талии тонким ремешком. Темноволосый старший казался посимпатичнее. Кажется, он и сам считал себя красавчиком. Он иногда морщил нос, когда с моей стороны на него наплывало вонючее облако, но ни разу не повернул головы. Младший ехал сзади, и каждый раз, оглянувшись назад, я встречал его любопытный взгляд. Про себя я решил звать их Старшим Никчемным и Никчемным Младшим.

Жара становилась невыносимой, и мои силы начали убывать. После нескольких часов покачивания в седле, я понял, что неизбежно свалюсь под ноги лошадям, если мы сейчас же не остановимся.

— Я устал, — сказал я. — Сил моих больше нет.

Ответа не последовало, халдей даже не повернул головы, так что я решил действовать самостоятельно. Я скользнул вниз вдоль лошадиного бока, полагая, что моя нога сама последует за мной. Так и получилось, но не сразу: лошадь продолжала идти, когда одна моя нога коснулась земли, и мне пришлось немного попрыгать по дороге, пока вторая нога выпутывалась из стремени. Когда обе мои ступни твердо встали в дорожную пыль, я направился к полоске травы на обочине. Затем я шагнул в канаву и, выбравшись из нее, упал на колени, на локти и, наконец, на живот. Солдат, должно быть, шел за мной по пятам. Падая, я почувствовал, как его пальцы ухватили ворот моей рубашки. Все остальные спешились, перепрыгнули через канаву и выстроились вокруг меня. Я на мгновение открыл глаза, чтобы посмотреть на их башмаки, и закрыл снова.

— Что с ним случилось, халдей? — должно быть, это спросил Младший.

— Карамба! Мы еще на полпути к Метане, а я надеялся к вечеру добраться до Матинеи. Он выдохся, вот и все. Он плохо питался, и у него больше нет сил. Нет, нет, оставь его! — чей-то ботинок ткнулся мне в ребра.