Два меча - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 20

— Не воевода, — пробормотал он снова, качая головой.

— Ты все делаешь здорово, Пузан, — произнес Бренор.

Реджис дернулся от неожиданности и обрушил на своего друга, взбирающегося вслед за ним по узкому дымоходу, небольшую лавину сажи. Бренор поперхнулся и закашлялся, но ругательствами, как это обычно бывало, не разразился.

— Ты уверен, что эта труба выведет нас наружу? — поинтересовался Реджис, тоже выплюнув копоть.

— Я выбирался так, когда вы все бросили меня там с вонючими дергарами, — заверил его Бренор. — И, заметь, у меня не было никаких инструментов, совсем никаких! Зато была куча ран!

Он продолжил многословное изложение своих претензий, но Реджис все их пропустил мимо ушей. Сам факт того, что Бренор карабкается с ним по трубе дымохода, разглагольствуя и ругаясь, дарил хафлингу почти позабытое чувство комфорта. Он все-таки дома.

Но в то же время хафлинг понимал, какую честь возложил на него Бренор, попросив его возглавить восхождение по дымоходу, и не собирался замедлять ход. Раз за разом он выбрасывал руку и подтягивался, время от времени выплевывая сажу.

Он даже вздрогнул от неожиданности, когда увидел пятнышко ночного неба всего в двадцати футах над собой.

Но улыбка хафлинга увяла почти мгновенно, стоило ему только подумать, что на выходе их могут поджидать орки. Реджис застыл на месте и довольно долго не шевелился.

Бренор боднул его в пятку, и Реджис ухитрился взглянуть вниз, в глаза короля, сверкающие белками на угольно-черной, чумазой физиономии. Бренор рявкнул на хафлинга, чтобы тот побыстрее поднимался, и Реджис собрал нервы в кулак и, зажмурившись, рванул вверх, быстро перебирая руками, пока не дополз до железной решетки с одним отсутствующим прутом — память о прошлом восхождении Бренора. Подбадривая себя мыслями о подвиге своего друга-дворфа, спасшегося от дергаров, Реджис стал протискиваться, пока не вылез по пояс из трубы. Тут он замер и прислушался.

Но единственное, что он услышал, был стон ветра в горах и кряхтение Бренора внизу.

Наконец Реджис перевалил через край дымохода и рухнул на колени, озирая окрестности.

Его приветствовал изумительный вид с одной из гор, именуемой дворфами Четвертым Пиком. Ветер обжигал холодом, снег покрывал землю повсюду, кроме небольшого участка прямо вокруг трубы, из которой выходил горячий воздух великого подземного города дворфов.

Реджис поднялся на ноги, не в силах оторвать взгляд от раскинувшегося перед ним простора. На западе, в Долине Хранителя, горели тысячи костров огромного войска Обальда. Хафлинг повернулся и оглядел восточные склоны, темную извилистую полосу реки Сарбрин и ряд огней на западном берегу.

— Ради Морадина, Пузан, — буркнул Бренор, выбираясь наконец из дыры и озирая костры противника, нацелившегося на добрый народ Серебряных Земель. — Никогда за все свои дни не видал я такого многочисленного войска.

— Есть ли надежда? — тихо спросил Реджис.

— Ба! — фыркнул закаленный в сражениях король. — Подумаешь, орки! Десять к одному, мои дворфы перебьют их.

— Может, понадобится больше, — пробормотал хафлинг вполголоса, так, чтобы друг его не услышал.

— Что ж, если они придут, то придут с запада, — решил Бренор, глядя на район, гуще всего набитый орками.

Реджис молча шагнул к нему. До первых рассветных лучей оставался еще час. Им не отойти далеко от теплого дымохода, не устоять перед зверским морозом — не так уж много одежды они могли на себя надеть перед подъемом по узкой трубе.

Так что они терпеливо ждали, и каждый знал, что укусы лютого ветра — не самое страшное, что может их здесь поджидать.

Но вскоре протяжно завыл волк, сперва один, затем ему ответил другой, и еще, и еще.

— Надо уходить, — сказал Реджис чуть погодя, когда этот жуткий хор приблизился.

Но Бренор, казалось, был сделан из камня. Он лишь обернулся, чтобы посмотреть на восток. — Ну же, давай, — произнес он, обращаясь к небу, призывая зарю.

— Бренор, волки совсем рядом.

— Лезь в дыру, — велел дворф.

Реджис потянул друга за руку, но тот не сдвинулся с места.

— У тебя даже нет топора.

— Я пойду за тобой, не сомневайся, но я хочу взглянуть на армию Обальда при свете дня.

Вой расколол воздух так близко, что Реджис почти почувствовал жаркое дыхание волка на своем лице. Рука заболела от одного воспоминания — он не желал еще когда-нибудь увидеть у своего лица белоснежные волчьи клыки. Он дернул Бренора сильнее и настойчивее, и, когда дворф обернулся и шагнул к дымоходу, хафлинг упал на брюхо и пополз к отверстию.

— Давай, давай, — торопил Бренор, и хафлинг скосил глаза на запад.

Небо чуть посветлело, но различить в темной долине что-нибудь, кроме костров, было нельзя. Король напряг зрение, в душе взывая к Морадину, чтобы тот хоть чуть-чуть поторопил солнце. Внезапно его взгляд наткнулся на нечто, выглядевшее как два обелиска.

Дворф поскреб затылок. Разве орки воздвигают памятники? Или это наблюдательные вышки?

Бренор услышал мягкие волчьи шаги неподалеку и, не отрывая взгляда от Долины Хранителя, нагнулся, подобрал камень и швырнул его в сторону, откуда послышался шум.

— Пошли вон, глупые щенки. Я не люблю песьего мяса, так что вам повезло!

— Бренор! — позвал Реджис из дымохода. — Что ты там делаешь?

— Не побегу же я от пары тощих волков?

— Бренор…

— Ба! — фыркнул дворф, пнул ногой снег, развернулся и, к облегчению Реджиса, направился к трубе.

Дворф еще раз оглянулся на высокие темные строения.

— Башни, — пробормотал он и помотал косматой головой.

Затем полез в отверстие, цепляясь за остатки решетки.

И тут его осенило.

— Башни? — повторил он, снова подтянулся над краем и увидел в десяти шагах горящие волчьи Глаза. — Ах ты, умное свинячье рыло!

И Бренор нырнул обратно.

Он торопил Реджиса, ругаясь на чем свет стоит, осознав, что его драгоценный Мифрил Халл находится в куда большей опасности, чем представлялось до этой вылазки. Если до сих пор приходилось гадать, что предпримет Обальд, то теперь Бренор это знал.

— Башни… — бормотал, дворф всю долгую дорогу вниз.

Следующим утром на вершине Четвертого Пика выросло дерево, хотя это было совсем и не дерево, а дворф, замаскированный под дерево друидской магией Пайкела Валуноплечего. Вскоре «выросло» и второе, гораздо ниже по горному склону, на западе, а за ним и третье. «Молодая поросль» становилась все гуще, и вот уже одно «дерево» заняло наблюдательный пункт у самого входа в Долину Хранителя.

Затем в Мифрил Халл начали поступать доклады о почти готовых башнях великанов и наводящем ужас таране, подвешенном между этими обелисками, и работа в пещерах города дворфов забурлила еще неистовее.

Большой овальный зал у западного входа по верхнему ярусу окаймляли два балкона. Оба соединялись с туннелями, ведущими вглубь горы, и представляли собой отличные позиции для лучников и пращников. В самом западном углу одного из балконов дворфы вырубили тайный закуток, достаточно просторный для одного. Из комнатки выбегали железные трубки вроде тех, что использовал Нанфудл для поднятия горючего газа в пещеры северного хребта. Они тянулись по потолку к центру овального зала. Сквозь трубы протащили прочные канаты, одним концом закрепленные на рычагах внутри потайной комнатки, а другой конец свободно свисал из трубы почти до пола.

На всем пространстве зала дворфы строили оборонительные укрепления — несколько рядов невысоких стен из камня и всевозможных подручных материалов. В стенах на разной высоте вырубались ниши и бойницы, оборудовались выступы. На первый взгляд оборонительные рубежи и боевые позиции располагались хаотично, но на самом деле все обустраивалось с таким расчетом, чтобы создать максимум трудностей вражескому авангарду, ежели тот, паче чаяния, разрушит ворота. Под пристальным наблюдением самого Банака Браунавила команды без устали отрабатывали взаимодействие, понимая, что четкость и слаженность работы всех обитателей Мифрил Халла — это их единственный шанс отстоять передние залы и не дать врагу прорваться в сердце города. Чтобы еще больше воспрепятствовать армии Обальда, усердные работяги Боевого Топора разместили сотни ловушек прямо при входе: тут были и шипастые шары, готовые обрушиться на первого, кто переступит порог; и ковши, наполненные камнями и железным ломом, готовые опрокинуться на ворвавшихся; и прочие мелкие пакости, призванные усложнить жизнь орочьему отребью.