Церковная песня [Гимн Хаоса] - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 19

– Что у тебя стряслось? – спросил Ньюандер у птицы. Он очень неплохо понимал язык птиц, но этот орел был слишком взволнован и говорил слишком быстро – так что Ньюандер смог уловить только предупреждение об опасности.

– Покажи-ка, – ответил друид, а затем засвистел и заклекотал, чтобы быть уверенным, что орел его понял. Огромная птица взлетела, не поднимаясь, впрочем, слишком высоко, так чтобы Ньюандер мог ее видеть, и устремилась в сторону гор.

Когда он дошел до высокого и безлесного гребня горы, то понял причину волнения орла. С другой стороны глубокого ущелья три грязно-серых, похожих на обезьян существа карабкались по высокому, гладкому утесу, пользуясь цепкими хвостами и когтистыми лапами, чтобы цепляться за малейшие выступы и трещины. На небольшом выступе у вершины утеса лежала большая куча сучков и веток – орлиное гнездо. Ньюандер без труда догадался, что было внутри гнезда.

Взбешенный орел все время пикировал на разорителей, но чудовища только презрительно плевали на беспомощного орла или пытались достать его своими когтями.

Ньюандер узнал налетчиков – эти существа назывались су, но он почти ничего о них не знал и никогда не встречал их раньше. Считалось, что они были злыми и кровожадными, но друиды никогда к ним специально не приглядывались. Были ли они племенем злобных разумных существ, или же адаптировавшимися хищниками, которых опасались за их удачу? Животные или чудовища?

Для многих этот вопрос был неважен, но касательно друидов – он затрагивал основные принципы их религии. Если су были животными, если их души небыли поражены злом, то Ньюандер не имел права помочь несчастному орлу. Но, наблюдая за их восхождением, Ньюандер знал, что должен что-то сделать. Он издал несколько животных предупреждающих криков, и су остановились, взглянули на него, видимо, впервые его заметив. Они закричали, замахали лапами и даже несколько раз плюнули, но потом продолжили восхождение.

Ньюандер снова крикнул, но су игнорировали его.

– Наставь меня, Сильванус, – помолился Ньюандер, закрыв глаза. Он знал, что старшие друиды его ордена совещались по поводу этих редких, но жутких существ, но так и не пришли ни к какому заключению. Следовательно, членам ордена было предписано не связываться с су, если только те не собираются напасть.

Но в глубине своего сердца Ньюандер знал, что разворачивающаяся перед ним драма противна природе.

Он опять воззвал к Сильванусу, Отцу Дубов, и к своему удивлению обнаружил, что тот, кажется, ответил. Он взглянул на ударившую неподалеку молнию, оценивая расстояние, потом опять на су.

– Стойте, – закричал Ньюандер. – Не вздумайте лезть дальше!

Су мгновенно обернулись, кажется удивленные силой голоса друида. Один нащупал камень и бросил его в Ньюандера, но ущелье было слишком широким, и камень не долетел до цели.

– Я вас предупреждаю, – закричал друид, искренне не желая ввязываться в сражение. – Я не хочу с вами драться, но и к гнезду вас не пущу.

Одно из чудовищ снова плюнуло и махнуло перед собой страшными когтями.

– Убирайтесь оттуда! – но чудовища продолжали свой путь.

Ньюандер уже насмотрелся; чудовища были слишком близки к гнезду, чтобы тратить время на бессмысленные предупреждения. Он закрыл глаза, сжимая дубовый лист – священный символ Сильвануса, что висел у него на шее на кожаном ремешке, и воззвал к грозовым тучам.

Су больше не обращали на него внимания, стремясь к полному яиц гнезду, до которого оставалось лишь несколько десятков метров.

Друиды считали себя стражами природы и вселенского порядка. В противоположность волшебникам и священникам других сект, друиды принимали то, что были только смотрителями этого мира, и их магические способности были скорее просьбой о помощи к природе, нежели выражением их внутреннего потенциала. Так и было, когда Ньюандер воззвал к темному грозовому облаку, направляя его гнев.

Удар молнии потряс горы на много миль вокруг, почти сбил Ньюандера с ног, а орел стал слепо кружиться. Когда зрение вернулось, он увидел, что на утесе никого нет, а гнездо нетронуто. Су нигде не было видно, и единственными следами происшествия были обожженная стена утеса, несколько красных пятен и небольшой клочок меха, скорее всего часть хвоста, догорающий на выступе.

Орел спикировал к своему гнезду, весело заклекотал и спустился вниз поблагодарить друида.

– Всегда пожалуйста, – заверил птицу друид. После разговора с птицей ему стало немного легче оттого, что он только что сделал. Как и большинство друидов, Ньюандер был очень мягким человеком, и всегда чувствовал себя неуютно, будучи вынужденным драться. Тот факт, что облако ответило на его призыв, а Ньюандер верил, что все произошло с благословления Сильвануса, доказывал, что су действительно были чудовищами, а не природными хищниками.

Ньюандер понял клекотанье орла, как приглашение в гости, в гнездо, но поскольку гнездо было очень высоко, а ночь уже приближалась, он отказался.

– В другой раз, – сказал Ньюандер.

Орел еще несколько раз поблагодарил друида, а затем, объяснив, что многое еще нужно сделать для будущего потомства, попрощался с друидом и улетел. Ньюандер следил за ним, сдерживая стон. Он сожалел, что не очень искусен в своей вере; друиды более высокого ранга, включая Аркита и Клео, могли принимать обличие животных. Если бы у Ньюандера были их знания, он мог бы просто сбросить свои одеяния, и, превратившись в орла, присоединиться к своему новому другу на утесе. Что было еще более соблазнительным, превратившись в орла, он мог бы исследовать эти великолепные горы с высоты птичьего полета, а его крылья будут чувствовать силу холодного ветра, а его глаза будут достаточно остры, чтобы различить мышь с километровой высоты…

Он потряс головой, стараясь вытрясти из нее мечты о том, чему быть не суждено. День был просто чудесным: скоро должен пойти очищающий все дождь, вокруг были лишь весенние цветы, щебечущие птицы, свежий воздух и прохладный ветерок и чистая горная вода за каждым углом – все, что друид любил всем сердцем.

Он снял свои одежды и спрятал их под кустом, затем, подобрав под себя ноги, уселся на выступающий камень, поджидая дождь. Тот вскоре обрушился настоящим потоком, а Ньюандеру казалось, что стук капель по камню – самая прекрасная музыка на свете.

Буря прекратилась, сменившись чудесным закатом: алые тона переходили в розовые, заполняя все просветы между горных вершин на западе.

– Похоже, я малость припозднился, – пробормотал друид себе под нос. Он пожал плечами и не смог сдержать мальчишескую улыбку, расползшуюся по лицу. – Ну, библиотека никуда не денется до завтра, – разумно заявил он, устраиваясь на ночлег.

Барджин приладил жаровню к треножнику и положил внутрь смесь деревянных щепок и прочих горючих материалов. В этот раз он не собирался зажигать жаровню, не уверенный в том, сколько времени ему понадобится на то, чтобы найти катализатор для Проклятия Хаоса. Выходцы из нижних миров могли бы быть могущественными союзниками, но они были беспокойным народцем и требовали больше времени своего повелителя, чем Барджин мог себе позволить.

Точно так же Барджин держал свой камень некроманта завернутым в плотную ткань. Как и в случае с существами с нижних планов, некоторые виды нежити было очень трудно контролировать, и, как ворота призывали демонических существ, камень звал все виды нежити, начиная с бездумных зомби и скелетов и кончая хитрыми гулями.

И все-таки, не смотря на все защитные глифы, Барджин опасался оставлять комнату и бесценную бутылку без присмотра, охраняемую только безмозглым Мулливи. Ему нужен был союзник, и он знал, где его найти.

– Халиф, – пробормотал темный священник, доставая керамический флакон. Он хранился у него годами, даже до событий в Ваазе и до того, как он обратился к Талоне. Он нашел урну с прахом в древних руинах, когда был учеником сейчас уже мертвого волшебника. Будучи учеником, Барджин не имел права оставить себе находку, но Барджин, в сущности, всегда заботился только о своих выгодах. Урну он оставил себе, позже выяснив, что в ней был прах принца Халифа, дворянина какой-то древней цивилизации.