Ошибка грифона - Емец Дмитрий Александрович - Страница 41

Светлый страж вздрогнул. Оглянулся. Мефодий по¬нял, что Варсус вообще забыл о его присутствии.

— Ничего. Рапиру, говорю, надо проверить. Она у меня слабенькая на зазубрины. Болеет потом всег¬да, — буркнул пастушок и стал разглядывать фонар¬ные столбы.

— Ну как? Не следят? Глазки не открываются? — участливо спросил Мефодий.

Варсус махнул рукой и отвернулся.

Переночевали они в Третьяковке, а утром, ближе к открытию, покинули ее и стали прыгать у ворог на морозе. Варсус где-то раздобыл лыжную шапку с рыхлым рыжим помпоном и двумя красными декора¬тивными заплатами на ушах и надвинул ее на самые брови.

— Это неудачливая шапка! Парней, которые ее но¬сили, всегда бросали девушки, — сказал он.

Мефодий усмехнулся. Достать себе именно такую шапку было вполне в стиле Варсуса. Пастушок, как уже заметил Мсф, был не лишен особого, очень топ¬кой формы мужского кокетства того стиля, который обычно выбирают музыканты и художники, ищущие себе заботливых муз. Женское кокетство более оче¬видно, мужское же ловко маскируется.

Как почти у всякого стража света, регулярно быва-

ющего в человеческом мире, у Варсуса имелся свой мобильный телефон. Разумеется, он мог позволить с ебе любую модель — мало ли па свете неудачливых смартфонов, но зачем-то раздобыл древний аппарат без камеры, с черно-белым экраном, со стертыми кнопками, цифры и буквы на которых давно не чита¬лись. При этом корпус телефона был треснут и дер¬жался на железных скрепках, которые Варсус лично, раскалив на газовой конфорке, вплавил в пластик.

Варсус любил доставать свой телефон и небрежно бросать на стол. Или просто вертеть его в руках, когда рядом был кто-то еще. И — как замечал Меф — этот трюк всегда срабатывал. Девушки, да и юноши тоже, моментально начинали разглядывать аппарат Варсу¬са. Просили потрогать его, подержать, посмотреть. И люди с дорогущими айфонами, стоявшие рядом, почти завидовали, потому что их техникой никто особенно не интересовался. Надоела она уже всем давно и надолго.

Мефодий купил мороженое и пытался его раз¬грызть. Эскимо так замерзло, что, когда им случали по ограде, ограда оплывалась металлическим звуком, к — Как ты можешь есть мороженое в такую пого¬ду? — с ужасом спросил Варсус.

— Голодный потому что. Я ничего не ел с того дня, как меня убили!

Варсус задумчиво посмотрел на Мефа, вспоминая, ел ли тот ночью колбасу.

— Кажется, у тебя появилось новое летосчисле¬ние! — сказал он.

Дафна появилась внезапно. Прилетела и, стянув морок невидимости, возникла прямо перед писатель-

ским домом, где на железных балкончиках, набросив на плечи шубы своих жен, одиноко курили поэты с сизыми от холода коленками. Увидев крылатую де¬вушку с котом, поэты ошеломленно застыли и гусь¬ком побежали дописывать циклы стихов для «Нового мира». Один из них пошел еще дальше и сделал то, чего не удавалось ему пятнадцать лет: придумал риф¬му к слову «полтергейст».

Подбежав к Мефодию и Варсусу, Дафна радостно воскликнула:

— Ну и где я была? Кто угадает?

— У Эссиорха, — безошибочно сказал Мефодий, едва взглянув на нее.

— Откуда ты знаешь? Подзеркал и вал?

— Нет. Твое лицо сохраняет выражение последне¬го человека, с которым ты общалась.

Дафна покаянно кивнула:

— Ага! Есть такое дело… И что, лицо у меня такое же грустно-одухотворенное, как у Эссиорха?

— Нет. Такое же разбешаканное, как у Улиты. Со¬четает радость материнства и профилактическое не¬довольство мужем… Кстати, ребенок у них забавный! За что я люблю младенцев: их мизинцами легко ковы¬рять в ушах! — сказал Мефодий.

Варсус и Дафна разом посмотрели на Буслаева. Дафна вздохнула, а Варсус легонько и очень вежливо почесал ногтем указательного пальца свой лоб.

— Пошли, златокрылый! — терпеливо сказала Даф¬на. — Дай мне ручку, я поковыряю твоим пальчиком в ушке! И ты иди, шапочка!

«Шапочка» Варсус послушно поплелся за ними. Они дошли до реки и остановились у мостика. хМо-

сква-река еще не замерзла. В черной воде плавали утки. Между ними затесалась одинокая чайка, которая гоже, вероятнее всего, считала себя уткой.

Дафна бросила через реку’ задумчивый взгляд на окна венской кондитерской.

— Хотите я накормлю вас булками? — предложила она.

— Ага! Девушка проголодалась! — сказал Варсус.

— Почему я?

— Известный метод узнавать желания девушек. Исли девушка спрашивает: «Хочешь винограда?», «Хо¬чешь мороженого?» — значит, она сама этого хочет… Ну пошли!

Однако перекусить они так и не успели.

По набережной с включенными фарами двигалась колонна из десяти байкеров. Эссиорх ехал третьим после двух бородачей. У него на груди в кенгуру висел Л юль. За Эссиорхом, частично перекрывая «стопы» мотоцикла, громоздилась Улита. Эссиорх ухитрялся не только управлять мотоциклом, но и читать Люлю лекцию.

— «Восход!» — говорил он сыну, и сам же отвечал за него писклявым голосом: «Пап, «Завод имени Дяг- терева!» Умница, сынок! «Урал»! — «Ирбитский мото¬циклетный завод!» В самую точку! «Иж!» — «Ижевский мотоциклетный». Браво, весь в отца!.. «Ява» — «Явский мотоцикле…» А вот и нет! «Ява» — это «Ява-моторс», Чехия!.. А вот «Минск» — это да! «Минский мотоци¬клетно-велосипедный завод»!

Улита хохотала, слушая их разговор.

— Милый, у тебя жар. Откинь голову, дай я тебе ло¬бик через шлем пощупаю! — говорила она.

Последним в колонне байкеров на новом свер-кающем «Харлее», стоимостью в маленькую плане¬ту, ехал мужчина лет тридцати. Лицо у него было невкусное, тоскливое. И это удивляло, потому что у него был самый лучший мотоцикл, самая лучшая защита и шлем с закрепленной камерой. Но это ни-чего не меняло: ведь мужчина только притворялся, что увлечен, и уже начинал тосковать, чувствуя, что мотоцикл для него — игрушка месяца на три, нс больше. До этого, возможно, был серфинг, до сер финга — горные лыжи. И, понимая это, несчастный с завистью смотрел на толстяка на раздолбанном «Восходе», который себя уже нашел и ничего не ищет дальше.

Заметив Дафну, Мефодия и Варсуса, Эссиорх по-вернул к ним. Вся колонна мотоциклистов остано-вилась. Эссиорх слез с мотоцикла и оглядел его лю-бовно-придирчивым взглядом человека, знающего туг каждую гайку. Потрогал бензонасос, поставил мото¬цикл на подножку и вручил Улите насос Сам он ис¬пользовать его не мог из-за болтавшегося у него на груди Люля.

— Переднее колесо травит! Дорогая, сделай качков десять! — попросил хранитель.

— Неохота мне сегодня с качками драться! — ото-звалась Улита, обводя задиристым взглядом окружив¬ших их байкеров.

Эссиорх подошел к тому бородачу', что ехал пер-вым, и что-то негромко сказал, видимо договаривался догнать их позднее. Бородач кивнул, завел мотоцикл и уехал. Остальные потянулись за ним. Осгался лишь тот, что был на «Харлее». Других байкеров он знал хуже, чем Эссиорха, и потому решил приклеиться к нему.

— Знакомься! Это наш Ююю, — представила его Улита.

— Кто-кто? — не поняла Дафна.

— Юрист Юрий Юльевич Юшкин. Родите;Iи ото-рвались по полной, скажи? И профессию небось по этому же принципу ему присоветовали. Я предлагала ему поменя ть фамилию на «Чукоткин», даже девушку ему нашла хорошую, но Ююю, конечно, ни в какую. Нос у нее какой-то не такой!

— Чукоткина глупая, — сказал Ююю.

— Ну так зато ты умный! В детях все сравняется. Л умную жену тебе нельзя. Ты с ней судиться ста¬нешь! — сказала Улита.

Ююю напряженно улыбнулся. Заметно было, что Улита нравится ему значительно меньше Эссиорха.

—* Чего ты его задираешь? — шепнул Улите Эсси- орх.

— А потому что! — в сторону, но довольно гром¬ко сказала Улита. — В гостях сидит до ночи, а когда ребенок орет — морщится. А ребенок, между прочим, у себя дома! Сидит по месту своей прописки и орет!.. И вообще: не нравится чужой ребенок — не торчи в гостях!

Ююю сделал вид, что не расслышал.

— Опять глухота? — докапывалась Улита. — Воспа-ление среднего уха? Страшный сон юриста? «Чайиик- пром» судится с «Кофсйник-груп», а тебя на дележку нс позвали?