Сожженное сердце (СИ) - "Надежда Неважно" - Страница 6

- Я люблю тебя!

Но мой крик потонул в стоне эльфа, а из-за пораненного горла вышел только хрип. Может, это и к лучшему. Свернувшись калачиком, я уснул у него под боком, а утром встал первым и пошел к мастеру. Вместе с ним, а кто это был, я не знаю, "палача" всегда скрывает шлем, и еще тремя парнями, нас переместили в зал, где стояло пять алтарей. Раздевшись и оставшись только в одних нижних штанах и рубахе, мы легли каждый на свой алтарь. Пятый занял сам жрец, он расставлял там свои баночки-скляночки и собирался ждать нас. Закрепив руки каждого из нас над головой, он перешел к ногам. Каждую он поместил в отдельную петлю из темного металла и защелкнул оковы. Итогом стали сведенные вместе руки над головой и разведенные ноги. Задрав рубашки, он тонким стилетом нанес на кожу руны, тонкая струйка крови скатившись с живота, попала в желоб и покатилась в неизвестном направлении. А дальше он вылил на руны зелье, а другим напоил нас. Боль пришла почти сразу, вместе с ней пришло понимание и того речитатива, что читал ведьмак. Он просил и умолял, давал обещания и снова умолял высшие силы не губить нас. Тихо оборвалась струна жизни справа, всхлипывали слева, где-то над головой кричали и извивались. Мою боль не передать. Просто стоит представить, что под ногти вгоняют раскаленные иглы, к животу прикладывают клеймо, белое от жара, а кости ломают и перетирают. Мне казалось, я сойду с ума от боли. Но тепло, которое маленьким огоньком билось в груди, оберегало мой разум, вовремя погрузив во тьму.

Часть 5

Сознание мое начинало возвращаться рывками. Мне казалось, что я как будто пытаюсь вынырнуть из прибоя бушующего моря. Вот я приближаюсь к поверхности воды и, как глоток воздуха, слышу голоса, и снова меня что-то тянет вниз. Воздуха не хватало, легкие жгло, казалось я переломал все кости, мои пальцы раздробились о камни, а ногти больше никогда не вырастут. Мне казалось, что вокруг просто ледяная вода, которая пытается меня успокоить, но я знал, нельзя доверять холоду. Еще в детстве, когда я заблудился ночью в заснеженном лесу и уснул в дупле дерева, меня нашел отец и долго потом выхаживал и ругал. С того дня я и запомнил неписанное правило: "никогда не верить манящему, успокаивающему холоду". Папа не соврал бы. С воспоминанием о папе пришло тепло и боль, и именно это держало меня на поверхности жизни. Я не помнил больше ничего, а значит, надо вспоминать. И я вспоминал. Это давалось мне очень трудно, казалось мозг взрывают цветные видения. Но вот показалась красивая, статная женщина, темные волосы и властный взгляд. Мама. Вот легкое касание руки и смех... мельник, что давал нам муку в оплату за лечение семьи. Вот бледный парень с красными глазами и необычной прической. Кажется, это друг, не просто так же он протягивает мне руку... Огонь, везде огонь, папа в доме, меня же уносит прочь белый волк. Он сам ранен. Он ковыляет, раны свежие. Кажется я лечил его когда-то. И вот теперь он лечит меня. А наутро мы вместе копаем могилу отцу. Он лапами выгребает землю, я же разбиваю ее полусожженной доской. Больно, по щекам текут слезы, а в груди как будто пустыня. Нет, не пустыня. Пепелище. Засаживаю занозы, черные занозы, не слышу, как меня зовут люди, пришедшие похоронить отца. Меня прижали к широкой груди, волк утешающе лезет лобастой головой под руку, мужики закапывают останки. Дом старой Дорги. Она уже давно вдова, детишки давно обзавелись семьями, а бабке одной жить скучно, вот и приютила, пока мамы нет. Я помню ее морщинистое лицо, и такие теплые руки. Тепло, почему его нет? И как зовут волка? Выныривая на поверхность, зову.

- Барсик...

- Магистр, волк!

- Стой! Это снежный. Они умеют согревать душу. Пропусти к парню.

Голоса мне знакомы, и тут же появляется тепло. Я вспомнил. Так я назвал волка. Он ушел в лес перед тем, как напали разбойники, и не приходил. А теперь он тут. Тепло.

Пробуждение было не таким болезненным. Я лежал на камне все в той же зале, а на мне лежал волк.

- Привет, лобастый. Я скучал.

- Хм...

- Не ворчи. Ты же знаешь, что такой ты один.

- Ты проснулся!

- А?

- Наконец, я уже думал гроб заказывать.

Высокий тощий парень стоял у стола и собирал книги.

- Ну, ты и заставил понервничать.

- Да?

- Мы с магистром не знали, что и делать. А ты живучий оказался.

- А где все?

- На том свете.

Парень стал серьезным и внимательно посмотрел на меня. А я вспомнил, это он был "палачом".

- А я?

- А ты изменился. Но душа твоя замерзала. И тогда на помощь к тебе пришел волк.

- А если бы нет?

- Тогда мы бы сами тебя убили. Нечего плодить "хрустальных".

- Кого?

- Неудачных ведьмаков, у которых вместо душ кусок льда. Они приносят больше бед. И умирают, разбившись как хрусталь. Ты выспался?

- Да.

- Тогда пошли, скоро новый семестр начнется.

- Но я ушел за месяц до конца семестра.

- Ага, и мучил нас весь месяц и две недели каникул из трех. Пошли.

Меня вывели к порталу и перекинули в кабинет к магистру Вэренгу. Ведьмаку, который давно просится на покой, но которого некем заменить.

- Жив.

- Да.

- Корит, оставьте нас, у вас еще есть дела.

Парень, поклонившись, вышел.

- Ну что же, слушай и переваривай. Из четырех ты один остался жив. Из четырех ты один удостоился чести тотема. И он тебя признал. Правда, Барсик?

Волк кивнул.