Вокруг света за китами - Зенкович Борис Александрович - Страница 24

Паразиты коронулы на коже серого кита.

Более шестидесяти китов насчитали мы в этом «детском саду». А детским садом, напоминаю, мы назвали эту лагуну потому, что большая часть плававших здесь китов была очень небольшого размера. Но мы решили проверить и эти собственные наблюдения практически. Когда рассказали о наших «открытиях» Пете Зарве, у него заблестели глаза, и он машинально сказал: «не может быть». Ну, а до этого нам предстояло еще выйти из лагуны и вернуться на китобоец. Начинался прилив, и сидевшие на мели киты постепенно освобождались из своего плена. Мы видели, что они нисколько не пострадали, так как тут же начали нырять и питаться, судя по их регулярному появлению и нырянию. А некоторые киты застывали надолго неподвижно и очень редко пускали фонтаны. Мне казалось, да и моим товарищам тоже, что они спали. Осторожно, на веслах, подошли к одному киту, ткнули его багром, и он никак на это не реагировал. Картина была настолько мирная, что мы не могли себе представить, чтобы нам грозила малейшая опасность. Такая тишина и только «фуканье» фонтанов, да монотонные крики чаек. У речки из-за скалы вышел бурый медведь и с любопытством посмотрел на нас, а потом побрел по берегу, нисколько нами не интересуясь. Да, людей здесь давно не было. Повидимому, со стороны побережья подход к здешним лагунам очень затруднен или вовсе невозможен, а постоянные туманы и неисследованность береговой линии и глубин заставляли суда не приближаться к этим мрачноватым берегам.Но прилив заставил нас поторопиться. Завели мотор, звуки которого глухо отдавались в соседних скалах, и осторожно, уже знакомым путем, начали выходить из лагуны. Засекли время и через полтора часа подошли к поджидавшему нас китобойцу. Сколько «не может быть» услышали мы в этот вечер! Но все же сообщили флотилии о наших наблюдениях и решили поохотиться здесь, чтобы с убедительными фактами в руках подтвердить верность наших выводов.Четыре дня «Алеут» лежал в дрейфе, а китобойцы подтаскивали к нему свою добычу, состоявшую исключительно из серых китов. Добывали их у самого входа в лагуны, а лагун оказалось много и во всех виднелись фонтаны китов. За эти дни мы добыли здесь более пятидесяти серых китов, а так как большая часть их оказалась молодыми маломерными китами, то этот район мы и назвали официально — «район молодняка серых китов», по-домашнему же «детским садом», и решили объявить его заповедным. Так и обозначен на наших картах этот район, от мыса Наварин до мыса Рубикон.А мыс Рубикон был, действительно, каким-то «мостом» для серых китов: севернее этого мыса их много, южнее ни одного; по крайней мере за ряд лет мы ни одного не встретили. Удивительно только, что в эти лагуны редко заходили большие серые киты. Из добытых нами в этом районе серых китов старых китов было только 15 процентов. И все они были чистенькие, совершенно без паразитов. Действительно, санаторий для китов — обилие пищи, избавление от паразитов и всяких ран и болячек. А тишина какая...В моей работе о серых китах наблюдения одного из сезонов записаны следующим образом: «В конце сентября 1936 года мы наблюдали десятки серых калифорнийских китов в бухтах и лагунах к югу от мыса Наварин, в районе лагуны Майна-Пылга, затем в заливах у мыса Рубикон, а также и у Хатырки. Киты зашли в лагуны, десятки их наполняли мелкие озера с узкими устьями, некоторые киты лежали на мели. Китобойцы становились в этих местах, по возможности поближе к линии прибоя, и охотились за выходившими из лагун серыми китами. Увлекшись погоней, суда настолько близко подходили к берегу, что задевали килем дно и вынуждены были, бросая верную добычу, уходить на большие глубины, киты же находились в самом прибое».Я уже упоминал о том, что косатки преследуют серых китов. В районе молодняка серых китов мы видели косаток, но все киты в это время находились в прибойной зоне, куда косатки заходить боятся, либо же в лагунах, куда можно попасть опять-таки через прибойную зону. Вообще мы часто видели косаток, пасущихся бок о бок с другими китами (горбачами, финвалами), но как относятся они к серым китам, не знали, пока не нашли в желудке убитой косатки большие куски китового мяса и ус, который мог принадлежать только молодому серому киту. Повидимому, эта косатка охотилась вместе с другими своими соплеменниками за серыми китами и охота была удачной.Но старые наши китобои рассказали мне много историй, которые были подтверждены впоследствии или ранее того наблюдателями-учеными (например Р. Ч. Эндрюсом, Академия наук США). Вот некоторые из них: «Убийцы (так называют гарпунеры косаток) чаще, чем на каких-либо других китов, нападают на серых. Когда серые киты увидят вблизи косаток, они так пугаются, что переворачиваются вверх брюхом и лежат без движения с распростертыми плавниками, видимо парализованные страхом. Косатки приближают свое рыло к сжатым губам серого кита и стараются силой раскрыть пасть и сунуть внутрь свою голову, чтобы добраться до языка. Но не брезгает косатка и другими частями тела серяка, и обкусывает ему грудные плавники и хвостовые лопасти». Косатки настолько смелы, что не боятся подходить к китобойцу в то время, как у борта его находится пришвартованный серый кит, и пытаются сожрать его язык. Мы стреляли по косаткам и, случалось, удачно попавшей пулей убивали их, когда они старались поживиться добытыми нами китами.Но, по уверению Карлсена, бывает, что косатки помогают китобоям, потому что напуганные косатками серые киты не обращают внимания на суда, а когда от страха лежат вверх брюхом, становятся легкой добычей китобоев. Карлсен и другие китобои часто убивали серых китов, когда они лежали вверх брюхом, причем гарпун попадал в грудь или в брюхо.В течение длительного времени серые киты выработали привычку уходить от косаток в зону прибоя, и этот инстинкт передается по наследству.Я уже рассказывал, что некоторые старые киты подолгу не показываются у поверхности для дыхания, если их преследует китобоец, — похоже, что это единственный кит, который и в этом отношении «приспособился» к новым условиям жизни. Но молодые серые киты совершенно беспечны и не боятся судна! Где же тут «передача опыта», посмеиваются наши китобои. Но мы наблюдали и такого кита, который, выплывая вблизи китобойца, чуть выставил дыхала, пустил крошечный фонтан, захватил запас воздуха и исчез надолго. О, это был опытный кит, скорее всего старая, видавшая виды самка. Между прочим, почему-то среди китобоев существует уверенность, что во главе косяка серых китов всегда находится старая самка. Это похоже на истину. Мы не раз пытались подходить к большим косякам серых китов, и если первыми нам встречались одна или несколько крупных самок, как правило, охота была неудачна: все киты вдруг поворачивали от нас и уходили во льды, если поблизости был лед, или в зону прибоя, если вблизи была земля. Что это были старые самки, мы были уверены потому, что немало перевидали серых китов, а он немало их измерил, и убедились, что крупные серые — всегда самки.А что киты умеют подавать понятные их родичам сигналы, в этом мы также не сомневались. Конечно, это звуковые сигналы, так как киты великолепно слышат в воде; этому мы не раз были свидетелями, о чем я еще расскажу в своем месте.Как известно, существует два стада серых китов — азиатское и американское. В этом нас убеждает то, что за многие годы промысла у южной Камчатки, мы всего один раз видели серого кита, который ушел от преследования «Трудфронта» в зону прибоя, а дело было вблизи мыса Шипунского. Заметил его капитан Зарва у входа в бухту Моржовую и, хорошо помня о том, что нужно внимательно следить за всем новым, что мы встречаем в море, решил проверить, что это за кит, и погнался за ним. Отсутствие спинного плавника, зубцы на хвостовом стебле, фонтан, характер ныряния и, наконец, то, что он ушел в прибойную зону, убедили всех в том, что это был серый кит. Только серые ведут себя так. Этот кит ушел за мыс Шипунский, на юго-запад, и мы не сомневались, что он принадлежит ккорейскому стаду, а сюда зашел случайно, по континентальной ступени.Несколько слов о размерах серых китов. Самый большой измеренный нами серый кит достигал 15 метров; это была самка. Самый большой самец (то был редчайший экземпляр) достигал 14,3 метра. Обычно же средний размер самки около 12 метров, а самца 11 с небольшим метров.Серые киты больше других китов страдают от паразитов и разных болезней: нам попадались изредка киты, у которых были большие язвы (это в морской воде!), обнажавшие ребра. Но такие случаи редки, Мясо у этих китов на вид очень хорошее — розово-красное, превосходно оно и на вкус.Возвращусь еще к психологии, или поведению, этих китов. Передо мной лежит акт Уэленского райисполкома (Чукотка) о гибели китобойного вельбота от ударов серого кита. А дело было так. Охотники заметили группу серых китов вблизи берега. Быстро спустили вельбот и подошли на близкое расстояние к одному из китов; а близкое, по местным понятиям, означает расстояние броска ручного гарпуна, то есть просто рукой подать. Чукотские охотники и сейчас еще имеют ручные гарпуны, острием которого служит разрывная граната. Но чтобы ударить таким гарпуном, нужно подойти вплотную к киту. Подошли, ударили. Оказывается, ранили сосунка. А серые киты очень нежные матери — напоминают этим горбатых китов. Раненый забился, мать моментально оказалась около него, а так как вельбот находился тут же, а китенок истекал кровью и бился, то разъяренная матка набросилась на вельбот и разбила его в щепы. Только воздушные ящики держались на воде, за них-то и ухватились незадачливые охотники. Все снаряжение до шлюпочной гранатной пушки включительно было утоплено, но людей спасли подоспевшие байдары.Привязанность матери серого кита к своему сосунку доходит до самопожертвования: мать никогда не бросает раненого или убитого детеныша и яростно защищает его, как в описанном случае, или покорно погибает, когда сосунка ранит или убьет современный китобоец. Но сосунок, как правило, убегает, если ранена мать.Оправившиеся охотники спустили другой вельбот, пригласили на помощь шхуну и осторожно подошли к раненому китенку и его матери. Стреляли сразу из двух шлюпочных пушек-ружей разрывными гранатами по охранявшей китенка матери, но она никак не реагировала на боль, так как поддерживала сосунка. Так она и была убита... Но понадобилось шесть залпов в продолжение часа!Вот почему китобои зовут серого кита «чортовой рыбой».В настоящее время серые киты объявлены у нас под запретом, и мы на них перестали охотиться. Хорошо бы нашим кинооператорам отправиться в район молодняка серых китов, вблизи мыса Наварин, и снять там картину, показав кусочек интимной жизни этих интереснейших животных.