Факты против мифов. Подлинная и мнимая история второй мировой войны - Новоселов Борис Николаевич - Страница 46

Советское командование успешно овладело самым трудным и в то же время самым решительным видом наступательных действий — операциями на окружение.

Попытки фальсификаторов истории доказать, что гитлеровские генералы являлись непревзойденными мастерами «канн», «котлов» и т. п., несостоятельны. Немецко-фашистскому командованию удавалось провести операции на окружение советских войск лишь в первый период войны, причем, как известно, наши войска героически сражались в окружении и крупными группировками выходили из него (окружение под Минском, западнее Вязьмы, под Киевом и Харьковом). Начиная же с конца 1942 года (контрнаступление под Сталинградом) советские операции на окружение принимают все более широкий размах. В третьем периоде войны (1944–1945 гг.) они становятся типичной формой боевых действий советских войск. К таким операциям можно отнести Корсунь-Шевченковскую, Белорусскую, Яссо-Кишиневскую, Восточно-Прусскую, Берлинскую, Пражскую. Причем во всех этих операциях противник был полностью разгромлен.

Выдающимся достижением советского оперативного искусства в годы войны явилась разработка теории и практики форсирования крупных водных преград с ходу, а именно таких рек, как Днепр, Южный Буг, Днестр, Прут, Висла, Одер, и многих других.

Превосходство военного искусства Советской Армии наглядно проявилось и в осуществлении скрытности подготовки наступления, которая играла огромную роль в успешном осуществлении операций. Советскому Верховному Главнокомандованию удалось обеспечить внезапность перехода советских войск в контрнаступление под Москвой. «Русское контрнаступление, — признавал генеральный штаб сухопутных войск вермахта, — бывшее для верховного командования полностью неожиданным, показало, что мы грубо просчитались в оценке резервов Красной Армии» [263].

Скрытность подготовки контрнаступления под Сталинградом также оказалась эффективной. Немецко-фашистскому командованию не удалось определить истинные намерения советских войск, время начала наступления и силу наших ударов. После войны бывший начальник штаба оперативного руководства германскими вооруженными силами Йодль признавал, что они не смогли раскрыть сосредоточение советских войск под Сталинградом: «Мы абсолютно не имели представления о силе русских войск в этом районе. Раньше здесь ничего не было, и внезапно был нанесен удар большой силы, имевший решающее значение…» [264]

В результате хорошо продуманных и искусно проведенных мероприятий советскому командованию удалось полностью скрыть размах подготовки Белорусской операции, направление и время нанесения главного удара как в этой операции, так и во всей летне-осенней кампании 1944 года.

Советская Армия превзошла вермахт и в искусстве обороны. Для советских войск она на протяжении всей войны характеризовалась большой активностью и упорством. В первый период стратегическая оборона велась на всем советско-германском фронте шириной 3,5–4 тысячи километров. Военные действия летом 1941 года проходили в условиях вынужденного нарушения планомерной мобилизации и развертывания советских войск. В летне-осенней кампании 1941 года наши части вынуждены были отходить, но непрерывно наращивали свою активность: увеличивали мощь контрударов, осуществляли наступательные операции фронтов, армий, проводили маневры и перегруппировки крупных масс войск. В результате этих мероприятий, а также с вводом крупных стратегических резервов на подступах к Москве противник был остановлен, а его расчеты на проведение «молниеносной войны» потерпели крах. Немецко-фашистские войска вынуждены были прекратить наступление на всех трех направлениях, сложились условия для перехода советских войск в контрнаступление.

В 1942 году оборона также достигла цели. Немецко-фашистские войска на Сталинградском направлении были измотаны, обескровлены и скованы, в результате чего создались условия для нового, более мощного контрнаступления. Летом 1943 года под Курском, хотя группировка наших войск способна была вести наступательные действия, Ставка приняла решение упорной обороной обескровить противника и перейти в контрнаступление сразу же после того, как основным ударным силам врага будет нанесен невосполнимый урон. Так и получилось. Последнее крупное летнее наступление врага провалилось. В целом для стратегической обороны советских войск были характерны трезвый учет обстановки, наличие необходимых резервов и глубоко эшелонированное построение.

Высокий уровень советского военного искусства признавали многие видные военачальники на Западе. Так, оценивая битву под Москвой, американский генерал Д. Макартур в 1942 году отмечал: «В своей жизни я участвовал в ряде войн, другие наблюдал, детально изучал кампании выдающихся военачальников прошлого. Но нигде я не видел такого эффективного сопротивления сильнейшим ударам до того времени победоносного противника, сопротивления, за которым последовало контрнаступление, отбрасывающее противника назад, к его собственной территории. Размах и блеск этого усилия делают его величайшим военным достижением во всей истории» [265].

Американец Р. Ингерсолл, участник войны, писал о действиях Советской Армии в 1944 году: «…Русские… рассчитывали на много ходов вперед, заставляли немцев непрестанно перемещать силы, чтобы отражать их наступление то на одном, то на другом участке огромной шахматной доски, протянувшейся от Балтики до устья Дуная. Немцы никогда не могли сравниться с русскими в понимании того, что происходило на этой доске».

Превосходство советского военного искусства признавали и гитлеровские генералы, в том числе такие, как Паулюс, Гудериан, Гальдер. Последний, в частности, отмечал высокие качества советского военного руководства при проведении операций, «которые по немецким масштабам заслуживают высокой оценки».

Ряд западных историков, объективно исследовавших советское военное искусство, также дает ему высокие оценки. Так, западногерманский историк К. Рейнхардт, анализируя контрнаступление советских войск в битве под Москвой, пишет: «То, что немецкое командование было застигнуто врасплох, свидетельствует о хорошо удавшемся русским развертывании своих сил и о правильно выбранном моменте контрнаступления». Американский историк М. Кейдин, рассматривая битву под Курском, подчеркивает, что доклады командующих фронтами К. Рокоссовского и Н. Ватутина о возможном характере действий немецко-фашистских войск «блестяще раскрыли возможности и намерения противостоящего каждому из них противника». Давая оценку командному составу Советских Вооруженных Сил, М. Кейдин пишет, что он «проявил свои способности с самого начала войны… Его действия отличают четкость, инициатива и энергия» [266].

Историк из ФРГ Г. Раух, исследуя советские наступательные операции 1944 года, приходит к выводу, что уже весной они «взаимодействовали между собой с точностью часового механизма и следовали одна за другой так, что подготовленные для введения в бой на соседнем участке фронта резервы неожиданно для немцев всегда оказывались нужными непосредственно на данном участке, а все новые прорывы постоянно делали невозможным для немцев создание планомерной обороны. Летом и осенью 1944 года эта стратегия проявилась в еще большей мере».

Как свидетельствует опыт истории, наше военное искусство с честью выдержало суровые испытания в величайшей войне первой в мире страны социализма против ударных сил международного империализма, явилось одним из важных факторов победы в Великой Отечественной войне. «Что касается умения воевать, — писал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, — то я должен со всей ответственностью заявить: советское командование в годы войны разработало наиболее передовые приемы подготовки и ведения крупных стратегических операций, а командиры всех степеней полностью овладели оперативным искусством и тактикой боя» [267].