Университет Вредной Магии (СИ) - Ветрова Ника - Страница 10

    - Сколько? - потрясенно переспросила я.

    - Нет, ну, если вам неинтересно... - обиженно начал гоблин.

    - Нет-нет, что вы, мне очень интересно, - заверила я, - но нет ли у вас... хотя бы так, чтобы был всего один том, а? Мне триста физически не унести.

    Гендиор окинул меня печальным взглядом, тяжело вздохнул, снова вздохнул, махнул рукой и сказал:

    - Пошли, несчастье.

    Таким образом, лавку предприимчивого гоблина я покидала, держа в руках скромненький томик под названием "Как выжить в магической академии. Краткий справочник". По крайней мере, думала я, будет, чем заняться в путешествии. Но, так как Горыча не наблюдалось у скамейки, я села, устроилась удобнее и раскрыла первую страницу.

    После недолгого вступления на тему "магические академии - это очень модно и круто", открыла сам текст и прочла:

    "Правило первое - покори воображение ректора!".

    Закрыла книгу, почему-то огляделась по сторонам, заметила бригаду скорой смерти, собирающую подраненных Емелей чертей, снова открыла справочник.

    "Способы покорения ректора.

    Способ первый: прокляни ректора.

    Порядок действий. Произнеси трудно выговариваемое проклятие неизвестного тебе свойства, и все: с этого момента ректор гарантированно влюбится, а проклятие, стопудово, будет вызывающим Вечную Страсть. Помни, дитя: закон подлости на твоей стороне!

    Плюсы: на экзамены можно забить, ректор - мужик свойский, на преподов надавит.

    Минусы: нравится - не нравится, будешь женой, красавица.

    Меры предосторожности: не использовать со стариками, у них сердце слабое".

    - Стаська, - раздалось надо мной, - хватит читать, в дороге времени хватит, пошли уже.

    Подняла рассредоточенный взгляд на Горыча, кивнула и поняла: не, в дороге я спать буду. Спать, спать и еще раз спать, потому что вообще не выспалась.

    Печка дымила и гудела, готовая сорваться в путь, едва Емеля уберет два кирпича, удерживающие ее на месте, Горыч помог забраться наверх, поближе к дымоходу, устроил на подушках и старинном, активно опробованном молью ковре, и я, прижав книжку к груди, начала проваливаться в сон.

    - Удачи тебе, Стаська, - сказал дракон, и обе головы поочередно осторожно поцеловали в макушку.

    Я только улыбнулась, сонно махнула рукой и провалилась в сон.

    Впереди меня ждали черти, кикиморы, водяные, лешие, сатиры, нимфы и все оставшиеся отщепенцы нашего мира, но им я была рада, а вот некоторых не ждала вовсе.

    Головокружительный полет, ощущение подступающей тошноты и черные глаза, пристально вглядывающиеся в меня. Но это были мелочи, потому что оказалась я вскальном доме Филимона, а он сам с видом абсолютной невозмутимости сидел в своем любимом кресле и пил пиво из кружки, стилизованной под трехлитровую бочку.

    А перед ним возвышался взбешенный лорд Тиаранг, держа в судорожно сжатом кулаке алую ночную сорочку, бывшую моей одеждой прошлой ночью. Но взбешенным ректор АБМ был до моего появления, а как только я оказалась рядом, растянул губы в хищной улыбке и произнес:

    - Доброе утро, Стасенька.

    И невозмутимость Фила как рукой сняло. Меня он не видел - не мог - я была зрима лишь для вызвавшего, но это не помешало световому дракону мгновенно сориентироваться и дать совет:

    - Поцелуй его. И удачи тебе, Стасенок, прости, что утром не провел, сама понимаешь: гостей ждал.

    Никого не целуя, я стояла и дико переживала за Филимона. Дракон, видимо, и это понял, а потому добавил:

    - Я редкое существо, Стась, редкое и охраняемое законом, действуй, давай.

    Целовать не пришлось: миг - и я села на печи, растирая лицо.

    - Чегой-то не спится? - басовито спросил Емеля.

    - Сон дурной приснился, - ответила я, падая обратно на подушку.

    Мы уже ехали по лесу, над головой мелькали ветви деревьев, сквозь них виднелись голубые лоскутки неба. Пахло травой. Какая-то пчелка, решив прокатиться зайцем, уселась мне на руку, потом и улеглась, ко всему прочему, и сгонять ее стало жалко.

    - Ты спи-спи, у меня сегодня товар контрабандный, так что по ночи по чертовым путям пойдем.

    Сердце ойкнуло.

    Стряхнув пчелку, села и осторожно спросила:

    - Чего?

    Обернувшись, мужик улыбнулся во весь щербатый рот и кивнул: да, мол, все так и есть.

    - Ем...Ем... Емелюшка, - испугалась я, - а что за товар-то такой?

    - Рыбешка всякая мелкая, там, у печи бултыхается.

    Черти... рыбки... Рыбки и черти... Рыбки!

    - Емеля, какие рыбки?! - уже подозревая худшее, заорала я.

    - Знамо дело - золотые, - беззаботно ответил рыбак. - Мелкие, жрать с них нечего. То ли дело, щуку бы волшебную поймать...

    Хватаю ртом воздух!

    Это же редкие золотые исполняющие желание рыбки! Да они у нас в Золотую книгу занесены! А я так и вовсе ведьма-хранительница - специализация у Керимской школы такая - мы за волшебных созданий готовы грудью встать, до последнего вздоха, мы...

    - Емельян Иваныч, - мило улыбнулась обернувшемуся рыбаку, - мне бы к речке, родненький.

    - По нужде? - решил уточнить тот.

    - Еще как по нужде, - со вздохом согласилась я, надеясь, что не прожгу дырку ненависти в его широкой спине.

    Это надо же! Рыбок! Золотых! Чертям! Ненавижу чертей!

    Речка на нашем пути появилась спустя часа два: судоходная, полноводная Калина, на которой, по слухам, душегубы-разбойники промышляли. Емельян по моей просьбе съехал к самому пологому берегу чуть ли не до воды, вроде как, чтобы печка меня от дороги закрывала. Я, кряхтя, спустилась - тело занемело в дороге - и попросила возницу отойти, не мешать. Добродушный Емельян Иваныч, напевая что-то веселое про "Разойдись, душа, разбегись, топор, да лети ворога головушка", ушел до дороги, и там его широкий бас растекся по равнине, я же...

    А я же юркнула к печи, отворила заслонку и заскрежетала зубами: рыбок было не менее двух десятков! Спелёнатые так, чтобы ротики не шевелились, перепуганные, в одной тесной бочке! Да и про то, что там рыбки, я догадалась только по едва заметному сиянию... Гады! Гады, как есть гады! Уроды просто. А к бочке еще и сургучом послание прикручено. Сорвала, прочитала: "Дорогому племяннику для лучшей ухи в честь дня рождения". Золотых рыбок - и на уху?!