Банковский кредит. Проблемы теории и практики - Соломин С. К. - Страница 14

Направленность кредитной операции выражается в распоряжении собственными денежными средствами банка, что может быть обеспечено только достигнутым соглашением участников кредитной операции. Кредитная операция – это всегда сделка, связанная с движением денежных средств от кредитора к заемщику и порождающая обязательство по их возврату в некотором увеличенном размере.

Экономическая цель кредитной операции будет достигнута лишь тогда, когда денежные средства в соответствующей сумме будут отнесены на счет клиента-заемщика либо предоставлены иным предусмотренным гражданским законодательством способом, а право собственности на кредит будет перенесено с банка-кредитора на клиента-заемщика. Кредитная операция как действие существует в цепи иных правопорождающих действий, конечной целью которых выступает возврат денежных средств кредитору.

Кредитная операция не есть кредитный договор. Кредитный договор (двусторонняя сделка) по отношению к кредитной операции (односторонняя сделка) лежит в основе возникновения обязательства по предоставлению кредита, исполнение которого и сводится к совершению действия, соответствующего существу кредитной операции. Кредитный договор соотносится с кредитной операцией как действие, порождающее другое действие. Причем последняя реализуется в рамках обязательства по предоставлению кредита, возникшего на основе заключенного кредитного договора, и соответствует исполнению этого обязательства.

Связывая размещение кредитных ресурсов с действием – исполнением обязательства по предоставлению кредита, нельзя не обратить внимание на позицию некоторых ученых, высказывающих возражение по поводу возможности отнесения «действий по надлежащему исполнению обязательства к юридическим фактам – сделкам»[95]. Так, Р. А. Ражков, действуя по принципу «от обратного», приводит ряд положений, показывающих несоответствие исполнения некоторым, как ему представляется, свойствам сделки. А если исполнение – это не сделка, значит, имеет место поступок.

Так, в доказательство своих доводов ученый приводит следующие умозаключения[96].

1. Сделка – это активные действия. Исполнить же обязательство можно как действием, так и бездействием. Однако бездействие не предполагает сделки.

2. Если предположить, что исполнение есть односторонняя сделка, то такая сделка должна создавать обязанности лишь для лица, ее совершившего. Однако передача вещи порождает лишь права собственности у получателя вещи. Обязанности, порождаемые односторонней сделкой, должны иметь обязательственную направленность.

3. Если предположить, что действие по исполнению – двусторонняя сделка, то правила о форме двусторонних сделок нарушаются повсеместно.

4. Если действие по исполнению обязательства – это сделка, то она может быть совершена под условием, что для исполнения невозможно.

Приведенные положения позволили ученому заключить, в частности, что «приобретение и отчуждение валютных ценностей является не сделкой, а юридическим поступком»[97]. В пользу поступка выступает, по его мнению, и то, что «закон связывает фактические действия по передаче имущества с возникновением юридических последствий – права собственности»[98].

Подобную аргументацию вряд ли можно признать достаточной для того, чтобы исполнение обязательства отнести к разряду поступков.

Во-первых, приведенные доводы не лишены теоретических изъянов. Так, Гражданским кодексом допускается возможность заключения договоров в устной форме (например, договор займа между гражданами на сумму менее десяти минимальных размеров оплаты труда – п. 1 ст. 808 ГК РФ). Кроме того, положения ст. 155 и 156 ГК РФ не определяют императивно обязательственную направленность последствий односторонней сделки. Односторонняя сделка может породить как обязательственные, так и вещные правоотношения.

Во-вторых, исполнение как действие не удовлетворяет квалифицирующим признакам поступка, а именно: порождение гражданско-правовых последствий независимо, а иногда и вопреки намерению человека, совершившего юридический поступок. То есть, если поступок может быть совершен только человеком, исполнение обязательства не связано с качественными характеристиками обязанной стороны, в качестве которой может выступать любой субъект гражданского оборота. Кроме того, намерения обязанной стороны уже выражены при заключении договора и подтверждаются его исполнением.

В-третьих, исполнение обязательства – эта всегда юридическое действие, которое в отличие от фактического всегда порождает правовые последствия и не обязательно связано с передачей имущества «из рук в руки».

Некоторые авторы, усматривающие в категории «исполнение обязательства» признаки поступка, обосновывают свою позицию иными аргументами, отличными от приведенных выше. Так, В. А. Белов при изучении последствий исполнения денежного обязательства в рамках своего монографического труда «Денежные обязательства» утверждает, что «как и всякое исполнение любого обязательства, платеж не может рассматриваться в качестве сделки, ибо исполнение прекращает обязательство всегда, независимо от своей направленности»[99]. Автор считает, что «исполнение может быть направлено на достижение совершенно иных последствий, что не меняет такого среди них, как прекращение обязательства»[100]. Изложенное позволило прийти ученому к выводу, что платеж (исполнение обязательства) представляет собой не сделку, а поступок.

В этой связи непонятно, почему ученый исключает прекращение обязательства (прекращение права и обязанностей) из числа возможной направленности волевого акта (сделки), в качестве которого выступает исполнение. Согласно ст. 153 ГК РФ сделкой признается действие граждан и юридических лиц, направленное на установление, изменение, а также прекращение гражданских прав и обязанностей. Исполнение обязательства, в том числе платеж по денежному обязательству, может не только погасить существующее обязательство, но и находиться в цепи правопорождающих актов, когда исполнение одного обязательства влечет возникновение другого. Так, предоставление кредита заемщику непременно влечет возникновение прав банка и обязанностей заемщика, составляющих содержание обязательства по возврату кредита. Отрицая за исполнением обязательства качества волевого действия (сделки) можно весь хозяйственный оборот свести к абсурду, в котором участники такого оборота участвуют в нем не понимая значения своих действий, совершают действия, не осознавая к каким правовым последствиям они могут привести. В этой связи вызывает возражение любое отнесение категории «исполнение обязательства» к разряду поступков.

Признавая за исполнением обязательства в виде размещения денежных средств банка (иной кредитной организации) качества гражданско-правовой сделки, сталкиваемся с проблемой квалификации исполнения обязательства по возврату заемщиком размещенных (переданных) денежных средств. Существо проблемы сводится к тому, что если размещение денежных средств является банковской операцией, осуществляемой на основании лицензии Банка России, то возврат денег не отнесен к перечню банковских операций, а, следовательно, можно предположить возможность изменения субъектного состава сделки по возврату кредита.

Так, в юридической литературе отмечается, что «обязательство заемщика по возврату денежных средств ничем не отличается от любых денежных обязательств»[101], и такие обязательства «абсолютно оборотоспособны»[102], что не ограничивает кредитора в его праве уступать право требования возврата суммы кредита любому субъекту, в том числе не являющемуся кредитной организацией. Другими словами, изложенную позицию можно отнести к определению природы сделки – исполнения обязательства по возврату кредита – как сделки, совершение которой не может быть отнесено к исключительной банковской сфере.