Человек без сердца - Коган Татьяна Васильевна - Страница 26

В квартире было тихо: дочь и муж уже спали, а Вероника придумывала себе занятия, лишь бы не ложиться в кровать. Заснуть все равно не получится, а если и получится, то ненадолго и с кошмарами. Будучи неизвестно где, на расстоянии многих тысяч километров, брат по-прежнему умудрялся влиять на ее жизнь. Будь она чуть более хладнокровной и чуть менее чувствительной, давно бы избавилась от его назойливого незримого присутствия. Но Вероника была тем, кем являлась, точно так же, как ее брат. Они слишком отличались друг от друга, и это различие было их главной проблемой и причиной всех разногласий.

Вениамин всегда казался ей слишком рассудительным и спокойным. Прекрасные свойства характера, делающие честь любому другому, проявлялись в нем совершенно невообразимым, нездоровым образом. Спроси у Вероники кто-то, в чем конкретно она видела странность, – вряд ли бы он услышал внятный ответ. Она сама не понимала, что именно раздражало ее при взгляде на родного брата. То, как вдумчиво он играл в шахматы, будто остального мира не существовало, с каким отрешенным видом смотрел сквозь нее, когда она озвучивала свои претензии, как легко располагал к себе людей, от которых ему что-то требовалось, и, отсутствуя десять лет, по-прежнему оставался любимым ребенком, – все это причиняло ей изощренную боль.

С самого детства Вероника чувствовала, что с ее братом что-то не так. Он обитал в обособленном мире, куда она никогда не смогла бы проникнуть. Иногда этот мир представлялся ей неприступной скалой, а иногда – уютным деревенским домом: окна распахнуты, занавески колышет ветер, а дверь призывно открыта и зовет заглянуть внутрь. Вероника делает шаг, хватается за ручку и внезапно осознает, что какая-то таинственная сила не позволяет переступить порог. Она подбегает к окошку в надежде увидеть светлую кухоньку и доброжелательного хозяина, но не видит ничего: леденящая темнота рвется из окон, ослепляя незваного зрителя. Вероника вскрикивает и бежит без оглядки, ненавидя себя за глупую попытку проникнуть в голову Венечки.

Ее бесил и оскорблял тот факт, что родной брат оставался для нее загадкой, тогда как ее собственные мысли он считывал, не напрягаясь и даже не желая этого. Ему были безразличны тревоги сестры. Он ставил себя выше будничной суеты, возможно потому, что ему все слишком легко давалось. Еще в школе, чтобы получить хорошую оценку, Веронике приходилось часами корпеть над учебником. Венечке же было достаточно десяти минут, чтобы вникнуть в суть предмета. Видя мучения сестры, он ни разу не предлагал свою помощь – не из-за жестокосердия или равнодушия, а просто потому, что такие мелочи не занимали его. Если бы Вероника попросила, Вениамин, конечно бы, помог. Но девочка не хотела унижаться до просьб.

Вероника сидела за кухонным столом в темноте, упершись подбородком в сомкнутые ладони, и ощущала, как вспыхивают с новой силой все детские обиды и недомолвки.

Ей десять. Брату шестнадцать. Он сидит за шахматной доской, анализируя сыгранную с тренером партию. Вероника пристроилась рядом, наблюдая за непонятными движениями черных и белых фигур. Она терпеливо ждет, когда брат закончит, а затем спрашивает:

– Ты научишь меня?

– Зачем тебе? – удивляется Вениамин, складывая шахматы в коробку.

– Я буду с тобой играть, – объясняет она, уже предчувствуя назревающий конфликт.

– Играй в куклы. Шахматы ты не потянешь.

– Почему? Ты же потянул!

Брат снисходительно улыбается:

– Я умнее тебя.

Вероника хмурится, удерживая подступающие слезы:

– Научи меня! И я тебя обыграю!

– Хорошо, – внезапно соглашается Вениамин и расставляет фигуры на доске. – Это пешка. Она ходит вот так…

Через час Вероника убеждена, что знает уже достаточно, чтобы составить достойную конкуренцию брату. Они начинают партию. Вениамин выигрывает спустя минуту. Они играют вторую партию, третью, четвертую, пятую. После десятого проигрыша Вероника плачет навзрыд и убегает в свою комнату.

Ей горько не из-за того, что брат оказался умнее. Разумеется, он умнее – и не только потому что старше, но и просто по факту. Горько оттого, что у всех подружек старшие братья души не чают в младших сестренках, балуют их, и если начинают с ними играть – обязательно поддаются. А Венечка общается с Вероникой, как со взрослой. Меньше всего ей хочется ощущать себя взрослой рядом с ним. Она мечтает о том, чтобы ее развлекали, а не заставляли проигрывать одну партию в шахматы за другой.

Ей шестнадцать. Она впервые поцеловалась. Несколько дней она хранит тайну, а затем решается признаться брату. Он, конечно же, отреагирует не так, как ей мечтается. Вряд ли Венечка отложит все дела и обратится в слух, дабы не пропустить ни детали увлекательной истории. Вероника уже не маленькая и отлично изучила брата. Но повод слишком серьезен, чтобы молчать.

Она стучится в дверь его комнаты и сразу же входит. Вениамин сидит за столом и что-то пишет.

– Веня, мне нужно сказать тебе что-то. – Вероника робко садится на кровать, стыдясь оторвать от пола глаза. Ей невыносимо хочется поделиться одним из важнейших событий в ее жизни. Подругам такое не расскажешь – они уже все давно перецелованные, еще засмеют за поздний опыт. – Только обещай никому не говорить.

– Ты поцеловалась? – говорит Вениамин, не отрываясь от тетради. – Молодец.

– Молодец? – переспрашивает сестра. Ее зрачки расширяются от негодования. – Молодец?!

Мало того, что брат лишил ее возможности самой произнести трепетное признание, так еще ограничился самым нелепым из всех комментариев!

– Почему ты всегда все портишь? – ее голос звенит от обиды. – Почему нельзя притвориться, что тебе интересно и ты за меня счастлив?

Парень закрывает тетрадь и поднимает на сестру сочувствующий взгляд:

– Почему ты всегда обвиняешь меня в том, что я и мыслю и чувствую по-другому? Почему ты считаешь, что наши взгляды должны непременно совпадать? Я тебя люблю. Мне безразличны твои девчачьи дела. Но я тебя люблю.

Несколько секунд Вероника растерянно смотрит на брата, почти осознавая свою неправоту. Она готова сказать ему, что тоже любит его и впредь постарается не забывать, что они разные люди и чувства проявляют тоже по-разному. Она открывает рот, но так и не произносит ни звука – Вениамин снова пишет в тетради, позабыв о присутствии сестры.

Возможно, они разные люди. Возможно, он и правда любит ее. Но почему его любовь так похожа на равнодушие?

Ей семнадцать. После трудных вступительных экзаменов в институт она узнает, что зачислена. Списки висят на стене у центрального входа в главный корпус. Вероника пробивается сквозь толпу абитуриентов и их родителей и находит свою фамилию. Это не просто удача. Это результат целого года мучений.

В прошлом году, поступая на этот же факультет, Вероника набрала проходной балл. Помимо нее проходной балл набрали на пять абитуриентов больше, чем необходимо. Деканат путем лотереи отобрал пять неудачников и предложил им обучение на платной основе. Веронике не повезло. Свободными деньгами родители не располагали, но мама заняла нужную сумму и вместе с дочкой поехала в институт, чтобы оплатить первый год обучения. Они надеялись, что после первого курса появится шанс перевестись на бесплатное отделение. За год они бы заработали денег и отдали долг.

В троллейбусе была толкотня, выйдя на остановке, мать и дочь вздохнули с облегчением. Всего несколько минут отделяло Веронику от звания студентки. Но у двери в деканат она обнаружила, что мамина сумка разрезана. Карманник вытащил все деньги.

Сложно сказать, кого Веронике было жальче – себя или родителей. Ощущение вселенской несправедливости навалилось на нее тяжелой ношей, девочка уперлась спиной в стену и сползла на пол. Слезы душили ее. Казалось, жизнь кончилась и незачем больше бороться, и некуда больше идти. Мама стояла рядом и безутешно плакала, вытирая платочком покрасневшие глаза. Она словно постарела на несколько лет, обычно расправленные плечи поникли и сотрясались от беззвучных рыданий. О, как глубоко, как яростно ненавидела Вероника весь этот мир, где страдают не самые плохие, а наслаждаются не самые хорошие.