Застрявшие во сне (сборник) - Нестеркина Лариса - Страница 16

Врач посмотрел на лежащего неподвижно юношу.

– Интересно, снятся ли ему сны? – подумал он, выходя из палаты.

По стенам палаты бежали солнечные блики. В световых пятнах проявились тени от деревьев, стоявших у окна. Эти тени казались иллюстрацией к шуму леса, идущего из плеера.

Медсестра подошла к юноше и поправила простыни. В этот миг на звучащем диске в шум леса начал вплетаться женский голос, который мягко выводил: «Придет серенький волчок и укусит за бочок…» Медсестра улыбнулась, вспомнив, как в детстве засыпала под эту колыбельную.

– Надеюсь, что такие чудесные колыбельные достучатся до тебя, парень, – сказала она юноше и вышла из палаты.

Она не увидела, как за ее спиной слегка дрогнули веки юноши, потом задрожали ресницы. Безвольно лежащие на простынях руки слегка пошевелили пальцами.

И вновь, мягкая, успокаивающая мелодия разлилась по палате, затем зажурчали ручейки, загрохотали тонны воды в горных водопадах, пронеслось горное эхо, закричали чайки… Потом все эти звуки вновь сменила очередная колыбельная.

Глаза пациента резко открылись, в них было недоумение и еще что-то. Если бы в этот момент в палате был кто-нибудь из медперсонала, то он увидел бы, как глаза юноши постепенно заполняются животным страхом.

Парень слушал песню, и зрачки его глаз расширялись все больше и больше: он узнал колыбельную, которую ему пела мать.

Чуткие медицинские приборы среагировали на пробуждение Макара. Вбежав в палату, медсестра охнула и с громкими криками побежала в сторону ординаторской:

– Он проснулся! Доктор, он проснулся!

Функции организма возвращались медленно, и Макар, как ни старался поднять руки, чтобы закрыть уши, все же не смог этого сделать. Юноша не помнил, откуда он это знает, но почему-то был уверен, что ему нельзя слушать эту колыбельную, ни эту, ни какую другую. Что-то с ними было связано в его прошлой жизни, что-то очень плохое.

В мелодию песни стали вклиниваться новые, неизвестно откуда, взявшиеся звуки. Они явно шли не из плеера, а доносились откуда-то с улицы. По булыжной мостовой катились деревянные колеса. Скрипели рессоры. Цок, цок, цок – отбивали ритм лошадиные копыта.

Неожиданно резко распахнулись, запертые на все защелки окна, впуская вихрь ветра.

Ветер кружил над кроватью, одну за другой обрывая прозрачные трубки, идущие от больного к приборам и капельнице. Макар в панике смотрел, как его тело отключается от аппаратуры. Однако, он был слишком слаб, чтобы сопротивляться.

Юноша скосил глаза на стену, где в желтых солнечных пятнах появилась новая огромная тень, которая все время видоизменялась.

Сначала появились профили лошадиных морд. Затем выросла тень большой кареты. И завершилась процессия силуэтом грача в человеческий рост. Тени на секунду замерли, затем в силуэте кареты что-то изменилось. Макар с ужасом увидел, как карета бесшумно открыла дверцу, приглашая его в свою черную бездну.

Улыбаясь, врач и медсестра вбежали в палату и в замешательстве остановились на ее пороге. Улыбки на их лицах сменились растерянностью. Они удивленно смотрели на кровать, из которой бесследно исчез пациент.

В палате было тихо. Приборы не работали, множество трубок, ведущих раньше к телу больного, теперь беспомощно спускались к полу. Плеер тоже молчал – диск закончился.

В этой тишине особенно громко, за распахнутым настежь окном, прокричала какая-то птица: то ли ворона, то ли грач.

Прошло время.

Уже несколько дней в неприметном мотеле «Тихие сновидения», стоящем вдоль оживленной трассы, не было постояльцев. Сегодня вечером, наконец, они появились. Это была семья, состоящая из родителей и двух пятилетних мальчиков-близнецов. Они ехали на юг, устали в дороге и решили хорошенько выспаться на удобных кроватях.

Искупанные малыши никак не могли угомониться. Они вертелись в кровати, сбивая простыни и одеяла, пихали друг друга в бока и совсем не хотели закрывать глаза. Мать взяла табурет и присела рядом с ними. Поправив подушки и одеяла, она запела колыбельную песню:

Притихшие было малыши, вновь завозились и начали, тесня друг друга, отодвигаться к стенке.

Дождавшись, наконец, когда дети заснули, женщина направилась в соседнюю комнату к мужу. Забыв, где находится выключатель, она на ощупь шла по темному коридору. Вдруг ей показалось, что в темноте кто-то лязгнул зубами и зловеще зарычал. Мурашки побежали по ее спине, но она быстро взяла себя в руки, решив, что за домом сидит приблудившаяся бездомная собака.

Закрыв плотно дверь в комнату, она дошла до кровати и легла рядом с мужем. Во сне она стонала и ворочалась. Ей снился огромный волк, сидящий у ее кровати и пристально смотрящий на нее горящими желтыми глазами. Она хотела закричать и позвать на помощь мужа, но так и не смогла проснуться.

Зеркальная комната

У него никак не получалось стать своим в этой невероятной, словно фантастической, компании.

Вроде бы он сделал все для этого: и ирокез у него был потрясающий, кислотных зеленого и розового цветов, и лабреты на подбородок он заказал в интернет – магазине дорогущие, и одежду подобрал соответствующую. Он хотел стать похожим на них, хотел стать одним из них.

Стоя у зеркала, он с удовольствием рассматривал себя: да, прикид – что надо! Черные кожаные брюки с полосками блестящих цепочек по внешней стороне бедра, бархатная рубашка цвета темного арахиса с кружевным жабо на груди и парчовый жакет с большим капюшоном. Наряд дополняло множество «готичных» мелочей: нарисованные черные круги вокруг глаз, обведенные губы (пришлось покупать театральный грим), десяток колец в ушах и, главная его гордость, тату, идущее, как ожерелье, вокруг шеи: «Дети тьмы». Довольный осмотром, он отошел от зеркала. Да, он сделал все возможное, чтобы подружиться с готами! А они вроде бы и не отталкивали его, но, все же, и не признавали своим.

Их знакомство началось с интернета. Однажды, случайно зайдя на форум готов, Антон был искренне потрясен. Он увидел совершенно иных, необычных сверстников. Чего только стоила их внешность!

Они выставляли в интернете потрясающие фото. Вот одна из девушек в пышном черном платье из тафты сидит на поляне, прямо на земле. Над ее головой склонилась ветка засохшего дерева, на которой распустила огромные крылья сова.

Другая девушка идет по сгоревшему лесу: подол платья скользит по головешкам, в руках – большой черный ворон.

Или вот: в центре ротонды девушка с огромными крыльями играет на скрипке.

Не отстали от девушек и парни. Они одевались в красные, фиолетовые, арахисовые рубашки с жабо и кружевами на рукавах, камзолы и жакеты из парчи. Брюки, или кожаные в обтяжку, или латексные штаны в виде «исторических» панталон. У каждого рюкзак в виде гробика с черепами, крестами, пентаграммами. Парни тоже выставляли в интернете свои фото. Один стоит в лесу в черном плаще с капюшоном и опирается на большой меч, воткнутый острием в землю. Другой вместе с девушкой сидит на могильной плите.

Антон долго рассматривал эти снимки, потом начал читать переписку на форуме. Постепенно он понял, что кроме внешних проявлений у готов есть своя философия, свое мировоззрение. Ему показались привлекательными их взгляды: они считали себя чужаками общества, отрицая в нем ханжество, стереотипы. Для них весь мир был в черном цвете, они наслаждались печалью, мрачностью, поклонялись смерти.