Сталин перед судом пигмеев - Емельянов Юрий Васильевич - Страница 3

Семейная история Джугашвили была тесно связана с бурными событиями в прошлом Грузии. Друг детства Сосо А. М. Цихитатришвили писал: «Прадед Сталина по линии отца Заза Джугашвили участвовал в крестьянском восстании в Анануре (Душетский уезд Тифлисской губернии), был арестован, бежал в Горийский уезд и здесь стал крепостным князей Эристави. Снова принял участие в крестьянском волнении и снова бежал».

Получив эти уроки о прошлом своей семьи и своей родины, Иосиф Джугашвили-Сталин на всю жизнь сохранял память о сложной истории Грузии, обычаях грузинского народа. Главный маршал авиации А. Е. Голованов писал, что «первым человеком, который введет меня в жизнь и быт грузинского народа, будет И. В. Сталин… Именно от него я узнал о многих вековых традициях грузин. Узнал и о гостеприимстве этого народа, о многих обычаях, о тяжелом труде крестьян, о многовековой борьбе за существование, о Давиде Строителе, царице Тамаре, Ираклии II и многом, многом другом».

Представления, взятые из народной культуры Грузии, отразились в дальнейшем в политической деятельности Сталина, его риторике. Это можно увидеть в его героизации деятельности советских людей, прославлении их боевых и трудовых свершений. Слова «Вечная память героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины!», которыми Сталин венчал приказы в честь взятия городов во время Великой Отечественной войны, отражали привычное для него с детства отношение к подвигу тех, кто погиб, защищая родную страну. Слова «победоносный» применительно к классам, партии, армии, поздравления «с победой», обращенные к строителям и рабочим новых заводов, вошли в политический лексикон Сталина.

Родные и близкие научили его высоко ценить не только деяния великих государственных деятелей, полководцев и воинов, но и людей труда, чьи упорные усилия преобразуют природу и создают цветущие сады. Рассказы родителей, не забывших крестьянской жизни, пребывание в деревнях, где жили его дедушки и бабушки, привили ему любовь к садам. Позже он разбивал сады вокруг государственных загородных дач, на которых жил. Его дочь Светлана вспоминала: «Сад, цветы и лес вокруг – это было самое любимое развлечение отца, его отдых, его интерес». По словам дочери, Сталин «любил, чтобы все было возделано, убрано, чтобы все цвело, пышно, обильно, чтобы отовсюду выглядывали спелые, румяные плоды – вишни, помидоры, яблоки, – и требовал этого от своего садовника». Сталин сохранил глубокую привязанность к обильно плодоносящему саду, олицетворявшему в традиционных представлениях грузинского народа мирный труд и процветание.

Родители, бабушки и дедушки, с которыми Сосо проводил время в деревне, учили мальчика ценить крестьянский труд и одновременно разбираться в природе, как это умеют все люди, зависящие от природных стихий. Вместе с древними обычаями крестьяне сохраняли в своей памяти многовековой опыт познания природы, накопленный людьми еще на заре человеческого рода. Как всякий воспитанник народной крестьянской культуры, мальчик учился быть наблюдательным, развивал память, смекалку.

Воспитанник народной культуры Иосиф Джугашвили был обладателем многих замечательных качеств, которые проявились в его последующей жизни. Когда он стал видным государственным деятелем, он поражал своих собеседников своей способностью к концентрации внимания. Он мог часами внимательно слушать собеседников, запоминая суть сказанного и отдельные детали. Он точно помнил многочисленные фамилии руководителей предприятий страны и командиров воинских частей. Он переваривал самую разнообразную информацию по хозяйственным, внутриполитическим и международным вопросам и поражал своих собеседников своей эрудицией в самых различных областях знаний.

Как и многие воспитанники народной крестьянской культуры, он отличался завидной трудоспособностью и требовательностью к себе. Его жизнь свидетельствовала о том, что он сумел выдерживать и преодолевать самые тяжелые физические и моральные перегрузки, которые могли бы легко сломить иных людей. Он не удовлетворялся простыми решениями на основе шаблонных рецептов, а постоянно искал нестандартные подходы к сложным проблемам. Он не только проявлял оригинальность мышления, но постоянно поощрял независимо мыслящих людей, способных к прорывам в преодолении, казалось бы, неразрешимых задач.

Видимо, родителям Сосо удалось развить те способности, которые являются естественным даром народной культуры. Не исключено, что вниманию к воспитанию Сосо способствовало то обстоятельство, что он был их единственным ребенком, и родители отчаянно боялись, что они его потеряют, как уже потеряли его старших братьев. Возможно, что по этим же причинам немалый вклад в воспитание ребенка вложили его дедушка и бабушка, крестный отец, друзья и соседи семьи.

Ни отец, ни мать не могли выучить его грамоте. Однако незаметно для сына и для самих себя они заложили основы его ума, привили ему требовательность к себе и другие качества, позволившие ему стать одной из самых значительных фигур ХХ века. О том, что он преуспел в освоении этих качеств еще в детстве, стало ясно еще до того, как Сосо поступил в Горийское духовное училище. После того, как Екатерина Джугашвили стала работать в доме священника Чарквиани, она в 1883 году вместе с сыном переехала в этот дом. Под руководством священника Сосо освоил грузинскую азбуку.

Священник помогал ему и осваивать русскую речь. Как писал историк А. В. Островский, Сосо «к 1888 г… настолько хорошо овладел русским языком, что его приняли сразу в старший подготовительный класс». Ссылаясь на воспоминания сверстников, историк особо подчеркивал, что мальчик был хорошо одет, лучше, чем другие дети. В этом была заслуга его матери, которая не жалела сил, чтобы заработать деньги для своего единственного сына. Тогдашний житель Гори Семен Гогличидзе вспоминал о ней: «Кто не знал эту живую и трудолюбивую женщину, которая всю свою жизнь проводила в работе?! У этой одаренной от природы женщины все спорилось в руках – кройка и шитье, выпечка хлеба, расчесывание шерсти, уборка и т. п. Некоторые работы она брала сдельно. Она работала также поденно и брала шитье на дом». Другой тогдашний житель Гори Г. Глуриждзе вспоминал: «Его заботливая мать, зарабатывавшая на жизнь кройкой, шитьем и стиркой белья, старалась, чтобы сын был одет тепло и опрятно». Мать мечтала о том, что, окончив духовное училище, а затем семинарию, ее любимый сын станет священником и достигнет высокого сана на церковном поприще.

Тем временем дела у ее мужа пошли плохо. Заказов у него становилось все меньше. В конечном счете, сапожник разорился и снова ушел в Тифлис на фабрику Адельханова. Виссарион считал, что сын должен унаследовать профессию своего отца. Поэтому он забрал сына с собой в Тифлис.

Очевидцы вспоминали, как маленький Сосо работал на фабрике: «помогал рабочим, мотал нитки, прислуживал старшим». Екатерина спорила с мужем, настаивая, чтобы ребенок ходил в духовное училище Гори. По словам соседей, Виссарион часто спорил с женой: «Ты хочешь, чтобы мой сын стал митрополитом? Ты никогда не доживешь до этого! Я – сапожник, и мой сын тоже должен стать сапожником. Да и все равно будет он сапожником!» Но мать опять вернула сына в Гори, и тот продолжил учебу. Смерть отца, когда Сосо Джугашвили было 10 лет, положила конец этим спорам.

Сосо оправдывал надежды матери. Из класса в класс он переходил с отличными отметками, а его фамилию ставили первой в «разрядном списке учеников Горийского духовного училища», составлявшемся после годичных экзаменов и публиковавшемся в «Духовном вестнике Грузинского экзархата».

На основе этих данных и воспоминаний школьных товарищей Сосо А. В. Островский писал: «В училище Сосо был на хорошем счету и пользовался доверием преподавателей. Даже учитель русского языка Владимир Андреевич Лавров, которого ученики звали „жандармом“, сделал Сосо своим заместителем и разрешал ему вместо себя выдавать ученикам книги. Вспоминая школьные годы, одноклассник Сосо А. Гогебашвили писал: „В училище у нас ученики старших классов обязаны были читать в церкви псалмы, акафисты и другие молитвы. Сосо как лучший чтец пользовался большим вниманием и доверием в училище, и ему было поручено обучать нас чтению псалмов, и только после пройденной с ним тренировки нам разрешали читать в церкви. Сосо считался главным клириком, а на торжественных молебнах главным певчим и чтецом“.