Дураки и герои - Валетов Ян - Страница 3

– А я и есть Анхель, – сказал Сергеев как можно серьезнее. – Анхель Гарсиа. Хоть моя фамилия и кажется вам плебейской – другой у меня нет.

Сеньор Пабло неожиданно весело подмигнул Михаилу и кивнул, соглашаясь.

– Да, да… Конечно. Если хотите. А вы?

Он перевел взгляд на Хасана и продолжил уже на хорошем английском:

– Вас я знаю только понаслышке, но…

Он помахал в воздухе тонкой кистью руки, словно подыскивая сравнение:

– Я вас уважаю как соперника. Сильного соперника! Вы, Аль-Фахри – сильный соперник… Наверное…

– А я тебя не знаю, – проскрипел простреленным горлом Хасан и показал зубы в страшноватой улыбке.

Засохшая кровь живописно смотрелась на его лице, словно безумный художник нанес на смуглую кожу мазки бурой краской.

– Кто ты? Что тебе нужно?

Конго, стоящий справа от сеньора Пабло, услышав звуки английской речи, оживился и перехватил оружие поудобнее.

Сержант Че, сидевшая в кресле слева от Кубинца, держала браунинг на колене, глядя на Сергеева и араба с презрительным любопытством мясника, разглядывающего обездвиженную жертву.

Разговор ее явно забавлял.

– И действительно, – легко согласился сеньор Пабло. – Чего зря время тянуть? Давайте будем отвечать на вопросы! Я даже готов начать! Меня зовут Пабло, но это вы и так уже знаете. Я кубинец и моя кличка совпадает с моей национальностью. Так уж случилось, что мне пришлось пригласить вас в гости. Совершенно внезапное решение, поверьте, сеньоры, сделанное спонтанно, под давлением обстоятельств! Я едва успел согласовать его с руководством своей маленькой, но очень гордой страны!

Он прервался на то, чтобы раскурить сигариллу – черную и до одури ароматную. Сергееву от сладковатого запаха горящего табака сразу захотелось курить, да так, что начали неметь губы и десны.

– Сложилось так, – выдохнул Кубинец в воздух вместе со струей густого голубовато-серого дыма, – что позиции моей страны традиционно сильны в некоторых африканских странах. Мы приходили туда вместе с русскими и воевали там, где они форсировали свое присутствие. Мы были инструкторами, советниками…

Сергееву показалось, а, может быть, и не показалось, что при слове «советниками» Кубинец бросил на него насмешливый взгляд.

– …ударной силой, пушечным мясом, маскировочной сеткой! Да кем угодно были… В зависимости от необходимости!

Он улыбнулся и повел бровью с таким изяществом, что у Сергеева родилась мысль, что сеньор Пабло «голубоват» не на шутку. Или же чрезмерно манерен, что бывало с людьми его профессии, возомнившими себя богами. Иногда возможность безнаказанно убивать творила удивительные вещи с человеческим самомнением! Одно радовало: если исходить из богатого опыта Сергеева – те, кто начинал мнить себя всесильными, жили недолго.

И умирали плохо.

– А потом, в один прекрасный день, мы остались одни. Русским стало не до нас, и они сразу забыли все обещания и клятвы в вечной братской любви… Вы, сеньор Анхель, только представьте себе ситуацию, в которой осталась целая страна! Моя страна! Когда внезапно, в один момент прекратились поставки топлива, оружия, запчастей к технике? Когда перестало поступать продовольствие, а единственный продукт, который мы производим, – сахарный тростник – наша гордость, наша кровь и плоть, оказался никому в мире не нужен? Представили? Ну, так это еще не все! Исполняя волю «старшего брата», мы давно увязли в малых войнах по всему миру, и платили жизнями своих соотечественников за торжество чужой идеологии и финансовых интересов? Вот вы бы, сеньор Анхель, что бы вы делали на нашем месте? Неужто не постарались бы использовать любой шанс для того, чтобы дать выжить своей стране? Русские оставили нам Африку в плату за собственное малодушие…

– Я надеюсь, – спросил Сергеев не без издевки, – что вы не станете возлагать на меня персональную ответственность за чужие поступки? Тем более что я аргентинский гражданин, а сеньор Аль-Фахри так и вовсе… Ты, кстати, откуда? – спросил он Нукера.

– Саудовская Аравия, – ответил Хасан, кося глазом на Михаила.

– Ну, вот… Сеньор Хасан и вовсе из мирной нефтяной державы! Он и на Кубе-то не был…

– Это-то я знаю, – неожиданно серьезно сказал Кубинец, всматриваясь в лицо Сергееву с нехорошим любопытством, словно стремясь запомнить в мелочах. – Что ему делать было на Кубе? Там ему делать было нечего, в отличие от вас, Гарсиа! Сеньор Хасан оказался сюрпризом для всех заинтересованных сторон. Не скажу, чтобы приятным, но сюрпризом. Вообще-то, сеньор Анхель, вы будете удивлены, узнав, сколько неожиданностей подстерегало вас во время этой операции.

– Какой операции? – спросил Сергеев, со всем тщанием изображая невинность.

Получилось, надо сказать, неубедительно, даже на собственный пристрастный взгляд. На невинность Сергеев не тянул!

Кубинец посмотрел на него с укоризной.

– Вы считаете, что здесь вы один профессионал? – Бровь сеньора Пабло, подрагивая, поползла вверх. – Непростительное самомнение, сеньор Анхель. Хочу заметить, что я и постарше вас, и много лет выполняю самые деликатные поручения своей страны во многих уголках мира. Я могу назвать старшего Кастро своим другом, а Рауль считает меня братом… Я ел с одной тарелки с теми барбудос, которых из-за вас, сеньор Анхель, из-за настойчивости всей вашей чертовой группы, отправили на расстрел безо всякой вины. Только потому, что мы, кубинцы, должны были показать всему миру что НЕПРИЧАСТНЫ! Я не буду рассказывать вам трогательные истории… Куба ведь стала перевалочным пунктом для наркотрафика из Колумбии не тогда, когда ее предал СССР. Все случилось гораздо раньше. Ваши идеологи это и продумали. А ваши генералы получали долю от бизнеса. Вашим старикам у власти нравилась мысль о том, что именно через Кубу в Штаты текут рекой кокаин и марихуана. Им нравилось убивать противника нежно, принося ему посмертное удовольствие. А то, что Рауль зарабатывал для своей семьи и своей страны, продавая дурь гринго, – что в этом плохого? Какого дьявола вы полезли в это дело? Когда вы бросили нас, именно наркотики помогли Кастро выжить. Наркотики из Колумбии и африканские бриллианты. А потом – эти дурацкие слухи, так тревожащие мировую общественность! – Слова «мировую общественность» он выплюнул с отвращением. – И твоя группа, которую прислали на заклание, как баранов. Международный скандал: Кастро отстраняет брата от власти, расстреливает своих боевых товарищей! Гениальная дымовая завеса! Все время, пока шел судебный процесс, мы доставляли во Флориду минимум тонну в неделю.

Он замолчал.

– А герои – барбудос… Жаль, конечно… Многие из них были мне, как братья… Настоящие сыновья кубинского народа! Герои… Но героев не должно быть много! Как народ разберется, кого надо больше любить? Кого надо больше слушаться? Герой должен быть один! Остальные должны быть мертвыми.

– И что нового ты мне сообщил? Что Кастро нашими руками расчистил себе место под пьедестал? – переспросил Сергеев. – Так это ни для кого не новость…

Отрицать свое участие в той давней операции было, по крайней мере, глупо. Этот стиляга явно знал все. Ну, почти все…

– И, главное, зачем ты это сообщил? Я сейчас какое к этому имею отношение? Ныне я мирный турист, которого твои «отморозки» похитили в центре города? Да, я был на Кубе тогда. Был – признаю. Но сегодня я вне игры!

Улыбка у Кубинца получилась настолько широкой и добродушной, что Сергееву стало не по себе.

– Вне игры… Русский. С аргентинским паспортом. С испанской фамилией. Вне игры! Браво! Ценю смелых людей! Я и сам – человек смелый, поверьте, но не стал бы так беспардонно лгать, сидя перед противником, кстати, в глупой позе. Вы же в полной моей власти, сеньор Гарсиа! Зачем вы так глупо врете? Кого пытаетесь ввести в заблуждение? Вы же беспомощны! Я могу сделать с вами все, что мне взбредет в голову! Отдаете ли вы себе в этом отчет? А если ещё учесть те искренние и крайне недобрые чувства, которые к вам питает Че… И много лет питает, прошу заметить, а она человек творческий, увлекающийся! Вы рискуете, мой русский друг, очень рискуете! Думаете, что игра стоит свеч? Зачем вам меня злить, сеньор Анхель? Зачем же так разочаровывать?…