Дорога домой - Каммингс Мери - Страница 8

Лесли про себя хихикнула — уж очень ошарашенным выглядел, отступая от нее, Джерико.

Но эта растерянность длилась недолго — в следующий миг его лицо вспыхнуло яростью, он отшвырнул блондинку от себя с такой силой, что она упала на бок, и выхватил револьвер. «Он что, ее попугать решил?» — мелькнуло в голове у Лесли.

Девушка приподнялась, обернулась к нему — и тут прозвучал выстрел…

В вестибюле вдруг стало тихо-тихо, словно все вокруг перестали дышать. Тихо тоненько заскулив, блондинка опустила глаза и коснулась груди, подняла руку — всю в крови — и с ужасом взглянула на Джерико.

— Я — имею — право — на все! — жестко отчеканил он.

Это было последним, что услышала несчастная девушка, — в следующий миг она рухнула замертво.

Джерико с застывшим лицом, ни на кого не глядя, пошел к выходу. Лео склонился над девушкой, коснулся шеи, пытаясь нащупать пульс — качнул головой и поспешил за ним следом.

— Н-да… не стоило ей на Джерико кулаками махать, — вздохнул Пит. — Он этого очень не любит… Ладно, пойдем. Ты завтракала?

От предложенных Питом платьев Лесли отказалась — выбрала то, что было привычнее: темно-зеленые штаны из плотного домотканого хлопка, пару футболок и клетчатую рубашку. Еще носки и низкие кожаные сапожки — единственное, что из обуви подошло по размеру.

Ни она, ни Пит, словно по негласной договоренности, об убитой девушке не упоминали. Лесли так никогда и не узнала, как ее звали.

В Логове Пит, судя по всему, был кем-то вроде завхоза или старшего кладовщика, в его ведении находился вещевой склад, кухня и казармы. Казармы он показал ей издали, махнул рукой в сторону двух стоявших рядом длинных зданий и сказал:

— Вот там живет первый отряд, а в этом доме второй и третий.

На кухню зато привел и показал подробно — когда-то это был большой павильон со стеклянным потолком; теперь недостающие куски стекла заменял такой же красный пластик, как тот, что был вставлен в окно ее комнаты. От этого внутри казалось неуютно и мрачно — Лесли аж передернуло. Пол здесь наверняка не мыли с самой Перемены, царивший в помещении кисловатый запах тоже не радовал обоняние.

Но Пит этого ничего, похоже, не замечал и обрадовался, как ребенок, увидев стоявшие в миске на краю плиты пирожки. Взял несколько штук, половину отдал Лесли. Поварихи — молоденькие, не слишком опрятного вида девушки, — проводили их недовольными взглядами.

Так, вдвоем (точнее, вчетвером: двое парней-охранников по-прежнему неотступно следовали в нескольких шагах позади), подъедая понемножку пирожки, они дошли до ограды. Дальше, за колючей проволокой, насколько хватало глаз, тянулась безжизненная каменистая пустыня; пейзаж оживляли лишь кое-где пробивающиеся мескитовые деревца.

Вдаль, за горизонт уходила дорога. Часовой у ворот, сидя на земле и прислонившись спиной к столбику, тоже взглянул на Лесли с интересом.

— Дальше, в пятнадцати милях отсюда, озеро, — сказал Пит. — Наши ребята туда ездят купаться. А на другом берегу поселок.

— Большой? — по старой маркетирской привычке спросила Лесли.

— Домов пятьдесят, — он опустил глаза и замялся. — Лесли, у меня к тебе будет просьба. Понимаешь, лекарские обязанности здесь тоже на меня свалили, а я… — Неловкая улыбка и пожатие плечами явно значили «А я в медицине ни ухом ни рылом».

— Ну, и?

— Ты вчера одного нашего парня порезала. Я раны зашил, конечно, и перевязал — но… чего-то ему здорово плохо. Посмотри его, а?

— Юло? — сообразила Лесли.

— Он самый.

Юло, один-одинешенек, лежал в комнате рядом со складом. С первого взгляда Лесли поняла, что ему, как выразился Пит, «здорово плохо» — бледное лицо было покрыто испариной, глаза — покрасневшие и воспаленные, как у человека, который всю ночь не спал.

— Ну, как ты тут? — бодрым голосом спросил Пит, подойдя и дружески пожав ему плечо. — Почему не позавтракал? — на тумбочке у кровати стояла миска с заветревшейся кашей. — Нужно есть, чтобы силы были!

Но Юло молчал, во все глаза уставившись на Лесли, даже рот испуганно приоткрыл.

Прежде чем он успел что-то сказать, она коснулась его лба. Жар был, но не слишком сильный.

— Не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого.

— Она врач, — подхватил Пит. — И знаешь какой отличный?!

— Прежде всего, помоги ему встать, — сказала Лесли. — Потом пусть ляжет на стол — я не хочу запачкать постель. И мне понадобится миска с теплой кипяченой водой, нож, ножницы… тряпки чистые для перевязки… черт, у меня же лекарств никаких нет! Все травы и настойки остались там, в Колорадо, в рюкзаке…

— Я сейчас принесу! — на лице у Пита было облегчение человека, которому больше не надо ни о чем думать — достаточно просто выполнять приказы.

Ран у Юло оказалось две — небольшой порез на бедре («Это когда я в первый раз отмахнулась», — вспомнила Лесли) не требовал особой заботы, Пит уже зашил его, и вполне удачно. Зато длинная, хоть и неглубокая резаная рана поперек живота нуждалась в дополнительном уходе.

На то, чтобы отмочить и осторожно снять присохший к ней толстый слой повязок, ушло добрых четверть часа. После этого выяснилось, что Пит слишком туго затянул швы — кое-где нитка уже прорезала мышцы и кожу, дойдя почти до края раны.

Лесли покачала головой и подняла глаза — Пит и оба охранника, столпившись вокруг стола, завороженно следили за ее действиями.

Один из парней подсунулся ближе:

— Сейчас уже держать надо будет?

— Зачем?

— Чтоб не дергался!

Лесли взглянула на Юло — тот нервно облизнул губы, в темных глазах стыл ужас.

— Нет, держать не придется, — обернулась к Питу. — У тебя найдется в хозяйстве изолента?

Держать Юло действительно не пришлось. Впрочем, Лесли старалась не сделать ему больно и когда осторожно разрезала впившиеся в тело швы, и когда промывала рану теплой водой с добавкой самогона.

— А Пит чистым промывает! — сообщил один из парней.

Ну и зверство, то-то бедняга Юло перепугался!

— Чистым хорошо ссадины промывать, — объяснила Лесли. — А раны поглубже лучше разведенным.

Осушила пространство вокруг раны чистой тряпкой и принялась стягивать ее вместо швов узкими полосками изоленты. Конечно, такой длинный разрез было бы правильнее снова зашить, но уж очень не хотелось дополнительно травмировать ткани. Да и натерпелся парень от неумелого лечения Пита изрядно.

— Что здесь происходит? — послышался с порога начальственный голос.

В комнату вошли несколько человек, в том числе Логан. Но задал вопрос не он, а другой — высокий черноглазый мужчина лет тридцати с рыжеватыми бачками до середины щеки.

Лесли узнала его сразу — и эти глаза, и нос с горбинкой, и широкий рот с пухлой верхней губой. В памяти молнией пронеслось: «Вон, Солу жена нужна, ты как раз подходишь!» А потом, спустя каких-то два часа, этот Сол насиловал ее, беспомощно распростертую на камнях — и лицо его дергалось над ней взад-вперед, так что в поле зрения попадала то черная родинка на скуле, то приоткрытый рот с редкими зубами…

Он не узнал ее, да и немудрено — мало ли в жизни случается, разве можно запомнить такую мелочь, как брошенная подыхать семь лет назад молоденькая маркетирша?

— И что тут делает эта… — он шагнул к Лесли.

Внутри у нее все сжалось, она стояла, судорожно стискивая ножницы, которыми резала изоленту.

— Она тут по приказу Хефе! — заступил ему дорогу Пит.

Сол остановился, словно наткнувшись на стену.

— Ах, вот как?!

— Да, она врач!

Этих нескольких секунд хватило Лесли, чтобы взять себя в руки. Усилием воли она расправила онемевшие пальцы и отрезала еще полоску изоленты.

— Врач? — Сол недоверчиво хохотнул. От этого врезавшегося в память низкого и резкого звука ей вновь стало не по себе.

— Да, и очень хороший! — ниже его чуть ли не на голову, Пит напоминал сейчас задиристого петушка.

— Ну что ж, раз врач, пусть лечит получше! — обойдя его, Сол приблизился к Юло, тряхнул его за плечо. — Выздоравливай! Ты нужен нам, солдат!