От теории к практике (сборник) - Верещинский Андрей - Страница 2

Профессор сел за письменный стол, в это время кот подошел к необычному сооружению и стал спокойно подниматься. Поднявшись наверх, он лег на темно-бордовую подушку, практически закрыв её собой. Профессор внимательно прочел написанное на бумаге, лежащей перед ним, и, взяв гусиное перо, макнул его в массивную чернильницу и начал писать размашистым подчерком. Боцман внимательно следил за движениями пера.

Дверь тихо скрипнула и в кабинет вошла Глаша. В руках она несла поднос, на котором стояли два чайничка: один побольше, другой поменьше, большой молочник, сахарница, тарелка с пирогами и любимая чашка профессора. Глаша поставила поднос на край столика и стала неторопливо раскладывать все содержимое подноса. Разложив, Глаша взяла молочник, подошла к необычной колонне, где лежал кот, и налила в миску молока.

– Все готово, Карл Федорович.

– Спасибо, Глашенька. Сегодня на обед я пригласил к нам Сергея Александровича. Попросите Никифора сходить на базар, пусть он купит утку, а Вы, Глашенька, приготовите её нам к обеду.

– Хорошо, Карл Федорович.

В этот момент со стороны открытой двери кабинета раздались звуки, чем-то напоминающие звук прыгающего мяча, который обут в плюшевые тапочки. Карл Федорович и Глаша обернулись. В кабинет припрыгал громадных размеров кролик, но самым необычным было то, что кролик был в жилетке и очках!

– Доброе утро, Герман, – сказал профессор.

– Прохладно ему, вот я жилетку на него и надела, – сказала Глаша и пошла к выходу, приговаривая: «Ну вот, вся честная компания и собралась».

Кролик, тем временем допрыгав до колонны, стал неторопливо забираться наверх. Профессор уселся в кресло, налил себе чай с молоком, достал кусок колотого сахара и стал пить чай «вприкуску» с сахаром. Кролик Герман и кот Боцман наблюдали за ним, сидя на колонне.

«Герман»

История появления кролика Германа в доме профессора была крайне необычна. Как-то раз Никифор отправился на базар с очередным поручением Глаши. Уже купив все необходимое, он пробирался сквозь ряды торговцев к выходу, как вдруг почувствовал, что кто-то в толпе лезет к нему в карман. Быстроты и ловкости Никифору было не занимать, и он молниеносным движением схватил руку, шарившую в его кармане. Повернувшись, он увидел, что держит за руку чумазого мальчугана лет восьми, который вырывался, пытаясь вытащить свою руку. Одет он был в черное затертое пальтишко, черные ботинки с сильно сбитыми носами, разорванные на коленке брюки. На голове у мальчишки красовалась черная кепка, а на шее болтался серый шарф, вторую руку он засунул в пальто, и оно в этом месте топорщилось. Поняв четность своих усилий, мальчуган заныл.

– Дядька, ну отпусти, отпусти дядька, ну пусти, а то руку сломаешь.

– Ах ты, паршивец, – сурово произнес Никифор, нахмурив брови, – вот отведу тебя к околоточному, тогда будешь знать, как по чужим карманам лазить.

– Отпусти дядька. Не губи меня! У меня ни мамки, ни батьки! Один я, как перст. Никто меня не приголубит, никто не пожалеет. Отпусти, Христом Богом молю, – гнусавил мальчуган.

– А что это у тебя под пальтишком, а, сорванец? – заметив шевеление под пальто, спросил Никифор.

– Зайчишка. С этими словами мальчуган вытащил из-за пальто совсем крохотного кролика и протянул Никифору.

Никифор взял кролика, поднес ближе к лицу. Крольчонок, не мигая, смотрел на него и дрожал.

– Ну не бойся, не обижу, – сказал Никифор и улыбнулся. Опустив взгляд, он понял, что мальчугана как ветром сдуло. Забирая крольчонка, он отпустил руку и мальчуган, воспользовавшись этим, убежал.

– Что же мне с тобой делать? Эх….

Подумав немного, он посадил крольчонка в корзину и пошел к выходу. Зайдя на кухню, Никифор начал неторопливо выкладывать продукты на стол, а Глаша сразу раскладывала всё по своим местам.

– Глашенька, тут такое дело. Я, понимаешь, был на рынке, а там парнишка…..

– Ой, что это, – вскрикнула Глаша.

Никифор проследил за ее взглядом и увидел, что из корзины торчат два ушка. Он сунул обе руки в корзину и достал крольчонка. Поставил его на пол и сказал.

– Ну, я и говорю, кролик.

Тем временем крольчонок, посмотрев по сторонам, запрыгал в сторону окна.

– Ой, – сказала Глаша.

А кролик неторопливо продолжал свой путь к окну.

– Что это у нас за шум, – раздался голос профессора, который стоял в дверях.

– Да вот, кролик, – сказала Глаша.

В этот момент кролик, будто не замечая расположенного перед ним стула, прыгнул вперед и ударился головой прямо об стул. Все присутствующие засуетились. Никифор и Глаша бросились к кролику, а профессор к кувшину с водой. Профессор взял кувшин с холодной водой и тряпку, лежавшую на столе. Полил из кувшина на тряпку холодную воду и подошел к Никифору, державшему крольчонка. Приложив к ушибленной голове мокрую холодную тряпку, внимательно посмотрел на кролика и сказал.

– А ведь он плохо видит, иначе он бы заметил стул. Первый раз вижу слеповатого кролика. А давайте назовём его Германом.

– Давайте, – подхватила Глаша.

– Вы, Глашенька, поменяйте еще разок Герману холодный компресс и следите за ним, чтобы он больше не бился. А я пойду, подумаю, как для него заказать очки.

Так, в доме профессора появился кролик Герман. Питание и отношение к нему в доме было превосходным, так что вырос он таких размеров, что все, кто его видел, говорили: «Таких больших кроликов я никогда не видел!». Громадные лапы и уши, одно из которых было всегда полуопущено, а второе приподнято, будто настороже, делали его еще массивнее. Его можно было сравнить с учеником первого класса, который чуть – чуть не догнал своих сверстников по росту. Грудка у кролика была белая и пушистая, спина и лапы были коричнево-серыми. Все его тело было покрыто густой шерстью и только на мордочке шерсть была небольшая, как – будто прижатая. Вид у кролика был необычный: первое, что бросалось в глаза, – это очки с круглыми стеклами на его большой голове. Казалось, будто он сейчас возьмет книгу и начнет читать. Два передних ярко белых зуба выделялись на коричнево-серой мордашке кролика. Одет он был в ладно сшитую светлую клетчатую жилетку, которая, как бы это странно ни звучало, придавала ему при его больших размерах некую стройность. Лапы кролика были обуты в светлые клетчатые шлепки, такие же как жилетка. На жилетке было два карманчика, в одном из которых лежал серый носовой платок. Его черные глаза смотрели внимательно и несколько настороженно из под очков. При этом глаза время от времени прищуривались, и создавалось впечатление, будто он вас в чем то подозревает.

Время шло своим чередом, и настал обеденный час. В передней раздался звон колокольчика, и профессор, оторвавшись от работы, сказал, обращаясь к Боцману и Герману:

– Ну вот и Сергей Александрович пожаловал. Как время пробежало, я за работой и не заметил. Идемте встречать.

И вся троица направилась в переднюю. В передней Сергей Александрович сняв верхнюю одежду, уже шел навстречу хозяину. Это был молодой человек, лет тридцати пяти, среднего роста, слегка рыхловатый.

– День добрый, Сергей Александрович, очень рад Вас видеть, – улыбнувшись, сказал профессор.

– Добрый день, Карл Федорович.

– И вам, ребята, добрый день, – обратился он к Боцману и Герману. Кот и кролик лишь молча смотрели на гостя.

Закончив обед, Карл Федорович, Сергей Александрович, Боцман и Герман расположились в кабинете.

– Дорогой, Карл Федорович, безусловно, ваш доклад в географическом обществе по воздухоплаванию будет интересен и полезен, но, на мой взгляд, Вы измените себе, если этот теоретический труд не подкрепите своими личными наблюдениями и выводами, сделанными на основании собственного опыта, как это было раньше.

– Сергей Александрович, неужели Вы, предлагаете мне свершить полет на воздушном шаре?

– Нет, Карл Федорович, я не просто предлагаю Вам совершить полет, я предлагаю построить этот воздушный шар, перейдя от теории к практике.