История толкования Ветхого Завета - Митрополит (Радович) Амфилохий - Страница 5

В период, последовавший за апостолами, на его основах, в контексте с каждой определенной эпохой и ее проблемами христианская экзегеза Ветхого Завета имела и прошла несколько этапов, из которых самыми главными являются следующие: раннехристианская экзегеза, средневековая и нового времени. До XI века герменевтика Востока и Запада смешивалась и взаимно дополнялась; с XI века Восток остается верен — и до падения Константинополя, и после — духу раннехристианской и святоотеческой экзегезы, а Запад проходит сначала через схоластическую реинтерпретацию Откровения, а потом через герменевтику реформации, которая частично рождается из этой первой, а частично является реакцией на нее. Из этого схоластическо–ренессансного подхода к Откровению возникает и так называемая современная западная библейская наука. И одна, и другая, и третья были и остаются постоянным крестом и вызовом православию.

РАННЕХРИСТИАНСКАЯ ЭКЗЕГЕЗА ВЕТХОГО ЗАВЕТА

Для раннехристианского толкования Священное Писание не являлось больше только Ветхим Заветом, но в него включались и новозаветные тексты святых апостолов и учеников Христовых, являющиеся ключом к пониманию Закона и пророков и краеугольным камнем христианской проповеди. Это было время, когда герменевтика занималась жизненными проблемами Церкви, а Священные Книги служили для просвещения и преображения (????????????) всей жизни верующих. Слово Священного Писания стало правилом жизни, мышления и деятельности. Влияние Ветхого Завета очень сильно в первых христианских общинах, даже там, где христиане не еврейского происхождения. В этом нет ничего странного: Новый Завет органически вырастает из Ветхого, а новые христианские общины возникали обычно на еврейской почве и имели еврейскую суть.

Столкновение между еврейской «огрубелостью сердца» [ср. Мф. 13, 15; Деян. 28, 27] и новозаветным толкованием, которое проявилось уже во время самого Господа Христа и Его апостолов, сейчас еще больше углубляется, а также расширяется борьбой с многобожием, с которым Церковь непосредственно сражается. Из этого конфликта рождается двоякая апология христианства: защита новозаветной герменевтики от еврейской бедности, законничества и буквального подхода к Ветхому Завету, с одной стороны, и доказательство превосходства Ветхого Завета и пророков над эллинской мудростью, с другой стороны. Толкование этого времени находится в прямой связи и с борьбой Церкви против искажений веры разными ересями; основной его целью является сохранение верности завету веры и Священному Писанию (2 Тим. 3, 14).

Христианские апологеты, чтобы доказать истинность христианской веры по сравнению с языческими мифами и философией, не показывают Церковь как что–то новое: они органически связывают Ветхий и Новый Заветы, обосновывая эту связь прежде всего на пророчествах об Искупителе. Поскольку Моисей жил гораздо раньше эллинских философов, христианство и старше, и достойнее мифологических религий и вообще философии «по человеку» [ср. Кол. 2, 8].

Один из древних апологетических текстов, Послание Варнавы [13], своей целью ставит изложение смысла ветхозаветного Откровения. По этому тексту, источником (????) заблуждения еврейской экзегезы является ее буквальность. Поэтому автор Послания ищет духовный смысл текста, который соответствует «совершенному знанию», и дает аллегорическое толкование учению и заповедям Ветхого Завета. Жертвы и их приношение обозначают принесение в дар сердца, а не заклание животных; обрезание касается не обрезания плоти, а совести; закон требует не воздержания от мяса нечистых животных, а от греха, который нечистые животные символизируют. Нечистая свинья — это люди, неблагодарные руке, которая их кормит. На основании написания числа 318 ???(????) и имени (?????) «Иисус» автор Послания делает вывод, что обрезание 318 слуг, которое совершил Авраам, означает искупление (???????, ??????????) смертью и Воскресением Христовым.

По мнению апологета [св.] Аристида Афинского [14], евреи достойны уважения, так как их понимание природы Бога совершеннее эллинского понимания и нравственность их выше. Однако их недостаток заключается в том, что они больше лгут и обращают больше внимания на внешние обряды, обрезание, пост, праздники, а не на истинное почитание Бога. Поэтому христиане имеют совершенную набожность [15].

Аристон Пельский [16] одним из первых защищает христианство от иудаизма в своем утерянном произведении «Разговор между Ясоном и Паписком» о Христе. Ориген сообщает нам, что Аристон подвергался нападкам Цельса из–за аллегорического толкования Ветхого Завета, пока сам Ориген не взял Аристона под защиту. В своем толковании Аристон говорил об исполнении пророчества во Христе.

Св. Иустин Философ [17] (II век) оставил нам свою работу Диалог с Трифоном, которая представляет одну из самых древних сохранившихся апологий христианства против иудейства. По св. Иустину, Моисеев закон имел временное значение, старый Израиль заменяется новым Израилем, а это — христиане. Все это, как и тот факт, что Иисус Христос — Бог, он доказывает пророчествами. Особенное внимание автор уделяет текстам Ветхого Завета, в которых говорится об оставлении старого Израиля и принятии язычников [18]. В своей Апологии (I, 44) Иустин утверждает, что Моисей старше философов и что философы писали под влиянием пророка о бессмертии души (???????? ??? ?????), небожителях, наказании после смерти и т. д.

Св. Иустин был первым из толкователей, который в своем Диалоге дал, на основании Павловой параллели Христос — Адам, параллель Мария — Ева. Ева, по его мнению, была непорочной девой. Но когда она зачала и приняла в себя слово змея, родила непослушание и смерть. В противоположность такому зачатию, Дева Мария, с того момента как архангел Гавриил явил Ей благую весть о том, что Дух Святой сойдет на Нее и Высшая сила осенит Ее, зачала веру и радость и Сына Божия, Вечного Логоса. Она зачала Того, о Ком говорится в Священном Писании и через Кого Бог стер голову змею [ср. Пс. 73, 14 LXX] вместе с ангелами и людьми, похожими на змея [19]. Пророки предсказали и прозрели всю историю Христа, говорит Иустин в своей Апологии. «Чистая жертва», о которой повествует пророк Малахия (Мал. 1, 10–12), является пророческим предсказанием Евхаристической Жертвы, которая не имеет ничего общего ни с кровавой жертвой иудеев, ни с жертвами языческим идолам, это «духовная [20] жертва» (?????? ?????) [21] — единственная достойная настоящего Бога. Она духовна, «разумна», потому что ее приносит Логос, Он Сам Себя приносит в Жертву, раз и навсегда исключая все кровавые, внешние жертвы [22]. Подчеркивая, что сущностью христианства является эта «духовная жертва», св. Иустин хочет этим показать, что в христианстве осуществились глубинные стремления эллинской мысли и предсказания ветхозаветных пророков об уничтожении внешнего богослужения (Апология I, 13).

[Св.] Мелитон Сардский [23] в своей беседе О страстях Христовых перефразирует текст Книги Исхода, особенно ту ее часть, где говорится об установлении Пасхи. В продолжении своего сочинения он дает толкование текста, обнаруживая в нем типологию искупительного подвига Христа. Исход и Пасху он называет «тайнами», в смысле таинственности их содержания, которые по своему надприродному характеру превзошли исторический факт. Они суть «образы» (?????) того, что произойдет после Распятия и Воскресения Христова. Как пасхальный агнец и его заклание было избавлением для евреев, так и жертва Христа гарантирует спасение (???????) от греха и смерти. Христиане, как и евреи, приняли на себя печать в знак освобождения. Смерть Христа предсказана, но это не уменьшает ответственности евреев, так как они по своей воле отреклись от Него [24].