В дебрях Атласа - Сальгари Эмилио - Страница 12

— Заурядное приключение, — ответил граф.

— Предоставь судить мне, будущему писателю, — ответил тосканец с комической серьезностью.

— Если уж непременно хочешь, я расскажу тебе, как познакомился с Афзой и ее отцом. Ты помнишь, как три месяца тому назад капитан бледа обещал отпустить на охоту всякого, кто за все время не нарушит дисциплины.

— Да, правда, только мне не случилось попасть в число этих счастливцев. У меня украли башмак; я протестовал, кричал на надзирателей, и вместо свободы меня неделю продержали на хлебе и воде. Ну, продолжай, граф. Обещаю, что, унеси у меня теперь хоть оба, я уже не стану протестовать и попаду на охоту, хотя бы босиком.

— Если станешь болтать…

— История не продвинется… Ты прав, товарищ, и мне в таком случае не написать твоего романа, Звезда Атласа!

— Так вот: получив пятидневный отпуск и хорошее ружье для охоты на крупного зверя, я отправился с надзирателем, который не должен был выпускать меня из виду. Мы зашли в небольшой дуар, где жил мелкий земледелец. Я уже отправил в блед с полдюжины газелей, когда однажды под вечер, стоя у полосатого шатра нашего хозяина и болтая с надзирателем, увидал Хасси аль-Биака, отца Афзы, с которым был немного знаком.

«Господин, — сказал он мне, — у тебя хорошее ружье, и я слыхал, что ты храбрый охотник…» — «Когда представляется случай, целюсь и редко промахиваюсь», — ответил я. — «Ты не боишься львов?» — «Нисколько». — «Один из них спустился с горы и съел у меня пятнадцать баранов».

Я спросил, когда тот съел последнего.

«Сегодня утром, на заре. Мой слуга-негр видел, как он перескочил через ограду с добычей. Бараны еще куда ни шло, но я боюсь за своих махари. Ты знаешь, у меня их много, ведь я самый крупный верблюдовод в окрестности». — «Что же тебе нужно от меня?»

Хасси аль-Биак ответил: «Хочу, чтоб ты помог мне убить этого ненасытного зверя. Франджи все хорошие охотники».

Я задумался на минуту, не решаясь сразу принять предложение, которое могло стоить мне собственной шкуры. Не в первый раз мне приходилось держать ружье в руках; не одного медведя я уложил в Карпатах, не говоря уж о четырех гиенах, подстреленных около бледа…

— Да, помню, — сказал тосканец. — Капитан каждый раз угощает тебя за это литром кислого вина. Продолжай, магнат, история начинает чрезвычайно интересовать меня. Я забываю, что сижу в карцере, кажется, будто опять попал в кафе «Потерпевшие крушение», куда мы, студенты, собирались по вечерам и рассказывали друг другу… Не об охоте на львов… Ну, там о всяких пустяках…

— Продолжаю, — сказал граф. — Видя, что мавр настаивает с любезностью настоящего африканского дворянина, я спросил его, уверен ли он, что зверь этот действительно лев.

Он ответил: «Я же сказал тебе, что мой слуга видел его». — «А велик он?» — «С бычка».

Я решился: «Хорошо, жди меня сегодня вечером».

Когда солнце уже было близко к закату, я направился в сопровождении одного бедуина, великолепного стрелка, к дуару Хасси. Надзиратель, услыхав, что речь идет об охоте на льва, предпочел улечься спать на циновке перед шатром…

— И выпить хорошую чашку кофе, — добавил тосканец. — Да еще с зернышком амбры для аромата? Так?

— Верно. Представь же мое удивление, когда я увидел, что Хасси аль-Биак вышел ко мне навстречу с дочерью, державшей великолепный карабин английской работы.

Я спросил с удивлением: «И Афза идет с нами?» — «Да, — ответил мавр. — Дочь моя привыкла к охоте на зверя, а кроме того, я должен предупредить тебя, что тут не один лев».

У меня вырвалось: «Ах, черт возьми!»

«Сегодня мой слуга сходил с того холма с вязанкой дров, как вдруг увидал в вереске льва. Он сидел на возвышении, в угрожающей позе, а недалеко сидела самка, тоже как будто готовясь к прыжку».

Я спросил: «И они не съели его?»

«Нет, — ответил мне Хасси аль-Биак. — Они только смотрели на него не сводя глаз до самой равнины».

Должен признаться, что эта подробность заставила меня призадуматься. Напасть на одного льва — куда ни шло, но неожиданно очутиться перед двумя, хотя бы и в хорошей компании, — дело не шуточное.

Но отказываться было уже поздно…

— Ну, конечно: ведь Афза была тут, — со смехом заметил тосканец.

— Да, ты угадал. Мне хотелось посмотреть, как будет держать себя эта красавица в минуту страшной опасности.

— Очень рад, что угадал. Продолжай же, умоляю тысячей жареных камбал и всем хвостом дьявола! Ведь это великолепная глава романа, если бы только записать ее.

«Ты знаешь, где этот холм? — спросил меня Хасси аль-Биак. — Знаешь? Мы с дочерью проводим тебя туда. Посмотри на Звезду Атласа. Она спокойна, как будто идет стрелять жаворонков или куропаток. Удивительно хладнокровна, уверяю тебя».

Я сказал: «Пойдемте!»

Мы пошли. Мой бедуин был хороший стрелок и имел прекрасное французское ружье с выгнутым прикладом, какие вообще в употреблении у берберов.

Было около девяти часов вечера, когда мы подошли к лесу, покрывающему склон холма.

Луна поднялась вдали из-за высокого гребня Атласских гор на чистое небо без единого облачка и осветила вереск, как днем.

—Черт возьми! Ты рассказываешь великолепно, граф, — воскликнул слушатель, приподнимаясь и садясь. — Жаль, что нет бумаги и красок. Скаредная администрация жалеет даже клочок бумаги для своих арестантов! Я бы удовольствовался хотя бы оберточной, в какую завертывают сыр. Ну, продолжай, граф.

— С запада дул свежий ветерок, гармонично шелестя в листьях лавров и гигантских сикомор-

Я забыл о льве…

— Ты смотрел на Звезду Атласа, в глазах которой отражалась луна. Черная, по-видимому, была ночь!

— Перестань! А иначе не узнаешь истории о льве, — улыбаясь сказал граф.

— Что же станется с моим будущим романом?… Затыкаю глотку и не произношу ни слова! Приближается самый интересный момент.

— Мы шли молча и осторожно, — продолжал рассказчик, — предполагая, что львы скрываются в частом кустарнике во рву и что они внезапно выскочат оттуда. Так мы поднимались около получаса, все углубляясь в лес, и наконец оказались на гребне, поросшем только низким, но густым кустарником, спускавшимся в лощину, откуда, по-видимому, не было выхода.

Отец Афзы сказал мне: «Львы, вероятно, скрываются там».

Внимательно всматриваясь в лощину, всю заросшую кустарником, я сам начал подозревать это.

«Я уверен, что у львов там логовище», — повторил Хасси. Я отвечал: «И я так думаю». — «Не попытаться ли нам спуститься?» — предложил мавр. — «Оставим тут Афзу с моим арабом. Было бы неблагоразумным вести ее с нами».

Мавр выразил согласие наклоном головы и сказал мне совершенно спокойным голосом: «Пойдем, франджи».

«Не спускайте пальца с курка, — посоветовал он дочери и моему арабу. — Не стреляйте, не прицелившись наверняка».

Мы с Хасси тихо-тихо двинулись вперед, придерживаясь левой рукой за кусты, так как скат был очень крут, и только дошли до лощины, как остановились, инстинктивно подняв ружья на прицел.

Перед нами лежал труп газели, очевидно задранной недавно, так как кости были еще красные от крови, а кругом, в кустах, виднелись разбросанные кости и клочья кожи, по-видимому, принадлежавшие другим животным, уже разложившиеся и распространявшие кругом отвратительный запах.

«Ты угадал, — шепнул мне Хасси аль-Биак. — Логовище львов здесь». — «Подождем, — ответил я ему, — как только увидим их, сразу стреляй». — «А ты?» — «Я пойду искать логовище».

Мавр взглянул на меня, по-видимому изумленный моей храбростью. Но я твердо решил доказать свою смелость.

— Кому? Звезде Атласа? — шутливо спросил тосканец.

— Слушай дальше! Итак, я стал спускаться дальше вниз по крутому скату.

Я сделал шагов двадцать, как вдруг услышал перед собой легкий шорох — в то же мгновение зашевелились некоторые ветки.

«Он там», — тотчас подумал я.

Я стал в позицию и ждал, чтобы львы показались.

Ничего не было слышно, и можно было подумать, что шорох вызвало какое-нибудь пресмыкающееся. Я пошел вперед, все больше удаляясь от товарищей.