Талисман - Сальгари Эмилио - Страница 28

От имени хитаны Заморры, девятнадцати лет, родом из Севильи, по профессии танцовщицы, в качестве ее доверенного и уполномоченного лица вступаю во владение сей могилой и всем тем, что в оной находится.

Череп и кости скелета почтенного прапращура означенной хитаны нам не нужны. Покойся, милый друг, до радостного утра! Все, что схоронено с тобой, — покорно прошу вручить мне!

И Педро извлек из могилы великолепное ожерелье из крупных изумрудов, подобие четок из темно-красных рубинов, массивные запястья из золота, осыпанные крупными алмазами, кольца, которые могли служить браслетами для чьей-нибудь тонкой руки, какую-то тонкой работы сетку из золота, унизанную жемчужинами. Последние сильно потускнели. Некоторые жемчужины уже умерли и рассыпались в прах при первом прикосновении, но часть их каким-то чудом сохранилась. Одни жемчужины могли представлять собой целое состояние.

— Ты стала богатой, хитана! — заявил Педро, поднося найденное сокровище Заморре. — Тут на добрых пятьсот тысяч франков добра! Поздравляю!

— Принимаю твои поздравления, друг Педро, — ответила с лучезарной улыбкой хитана, — но не из-за этого клада! Пусть бы драгоценности лежали в могиле вождя Семи племен. Я удовольствовалась бы обладанием одним талисманом.

— Что за история связана с этим загадочным талисманом? — обратился к хитане Карминильо, с большим любопытством рассматривавший находку. — Ты столько раз, дитя, обещала нам рассказать об этом… Расскажи, если можешь.

— С большой охотой! — живо ответила хитана. — Раз я обладаю талисманом, то обладаю и многими правами, которых не было у меня раньше, и теперь могу открыто говорить о том, о чем раньше должна была хранить полное молчание.

Но, к сожалению, я знаю далеко не все, что надо было бы знать. Вообще, теперь в мире уже нет людей, которые знали бы точно все легенды, связанные с историей нашего племени и его блужданиями по миру.

Я могу рассказать только то, что мне передавала моя покойная мать.

По ее словам, мы, цыгане, мы, мировые бродяги, вечные странники, везде свои и везде чужие, — мы произошли от союза какого-то выходца из страны чудес, из Гииду, или Индии, с какой-то египетской принцессой.

Индус носил имя Мар-Аменготен, его жена-египтянка — Заморpa, как и я.

Союз принцессы с индусом, чужестранцем, был не по нраву египетским жрецам. Принцесса Заморра попала под суд за то, что сообщала своему супругу священные тайны древней страны пирамид, тайные знания древних магов: искусство передавать мысли на расстояние, искусство читать мысли других, искусство погружать любого человека в глубокий сон и навевать спящему грезы и так далее. Принцессе грозила смертная казнь: ее должны были заживо замуровать в подземельях пирамид, выстроенных ее царственным отцом. Но что-то случилось, — смертный приговор был заменен осуждением на вечное изгнание самой принцессы, ее супруга, ее детей, ее слуг и рабов.

И с тех пор изгнанники, принявшие имя хитан, шитан или житан, странствуют по миру.

Они везде свои, и в то же время — везде чужие.

У них нет родины, и вместе с тем им принадлежит весь мир.

Со временем цыгане разбились на семь главных родов, или племен, и на множество родов второстепенных. Когда цыгане появились в Европе? Легенда говорит, что это случилось в период крестовых походов. Тогда же начались жестокие гонения на наше племя. Нас обвиняли в сношениях со злым духом, в колдовстве, черной магии, в распространении заразных болезней и так далее. Нас гноили в тюрьмах, обезглавливали, замаривали голодом, сжигали тысячами на кострах, топили в реках, загоняли в болота, травили, как диких зверей. Но наше племя — живучее племя. И мы выжили до настоящих дней.

Когда образовалось семь отдельных родов, во главе этих родов стали вожди, или цари. Они избирались племенем, но непременно из семейств, ведущих свой род от Мар-Аменготена и принцессы Заморры.

Интересуясь судьбой сородичей, тысячу лет назад цыгане Семи родов на общем собрании возле Магдебурга избрали единого вождя Семи Соединенных племен, старейшего в роде Аменготена, и дали ему имя Аменготен.

Он, этот цыганский император, должен был скрываться в странах, куда не проникали гонители цыган, и в его руках концентрировались все богатства Семи племен. Он направлял путь каждого племени, назначая для его скитаний определенную территорию. На эту территорию уже не могли, не навлекая на себя гнева и проклятия соплеменников, вступать цыгане других родов.

Род Аменготена Второго правил цыганами около пятисот лет. Потом начались распри, раздоры. Цыгане уже отказывались повиноваться велениям императора, скрывавшегося в далеком Егигпте среди феллахов и арабов.

И вот тогда-то именно и выплыл откуда-то таинственный талисман, который мы нашли в этой могиле. По легенде этот талисман принадлежал царице Заморре. Его могла наследовать только женщина. И женщина, получившая талисман, становилась царицей того рода, к которому принадлежала, и в память египтянки Заморры получала право избрать себе в мужья чужестранца.

Каким образом талисман был похоронен с трупом последнего потомка индуса, Мар-Аменготена, я не знаю. Но знаю, что мать моя всю жизнь мечтала добыть талисман, и… и уйти от своего племени.

«Женщина-цыганка, — говорила моя мать, — раба племени. Я не хочу быть рабой. Я хочу иметь право распоряжаться собой, не спрашивая у соплеменников разрешения и согласия!»

Бедной матери не удалось осуществить свою мечту: у нее были сильные враги, и один из этих врагов, некий Архаз, погубил мою мать за то, что она не согласилась сделаться его женой. Я подозреваю, что моя мать была предательски отравлена.

Умирая, она открыла мне тайну талисмана, отдала старинную шаль, в которую, по легенде, вплетены еще нити ткани, прикрывавшей тело самой египетской принцессы.

Я была в дни юности беззаботна: жизнь улыбалась мне, жизнь казалась мне сладким сном.

Но вот я достигла пятнадцати лет. Люди стали говорить, что я хороша собой. Тогда однажды меня призвал к себе Архаз и сказал:

«Дитя! Ты должна избрать себе мужа из юношей нашего племени, из нашего рода! Что скажешь ты о Романьо, моем племяннике? Если не Романьо, то пусть станет твоим мужем Педро Ругга. Или твой молочный брат Янко!»