Тайны черных джунглей - Сальгари Эмилио - Страница 14

Носорог заревел и бросился на него, опустив голову и выставив свой острый рог. Но тигр подпрыгнул и упал на спину колосса, вцепившись когтями в его толстую шкуру. Носорог еще сильнее взревел и повалился на спину, чтобы сбросить врага.

– Молодец, носорог! – прошептал Каммамури.

Оказавшись на земле, оба противника тут же поднялись и с молниеносной быстротой бросились друг на друга. Второе нападение было неудачным для тигра. Рог гиганта пробил ему грудь, подбросив в воздух на несколько метров. Тигр упал, рыча от боли и ярости, попытался вскочить, но снова взлетел еще выше, теряя потоки крови.

Носорог даже не ждал, пока тот упадет. Третьим ударом своего страшного оружия он его распотрошил. И, бросив на землю расплющил своими толстыми ногами, превратив в груду окровавленного мяса и разбитых костей.

Все это случилось в несколько секунд. Удовлетворенный своей победой, страшный колосс издал глухой рев и вернулся в джунгли, тяжело топоча и ломая по дороге бамбук.

Он ушел вовремя, поскольку в этот самый момент Тремаль-Найк, охваченный бредом и страшной лихорадкой, проснулся, зовя Каммамури.

Это делало положение особенно опасным, поскольку разъяренный носорог мог услышать голоса и внезапно появиться среди деревьев. Маратх хорошо знал, что от него невозможно спастись бегством, поскольку носороги догоняют даже самого проворного человека… Он подбежал к хозяину и наклонился над ним.

– Тихо! – сказал он, приложив ему палец к губам. – Если нас услышат, мы безвозвратно погибли.

Но Тремаль-Найк не слышал его. Весь во власти бреда, он безумно размахивал руками, и с его губ срывались какие-то бессвязные слова.

– Ада… Ада!.. – кричал он, страшно закатывая глаза. – Где ты, Дева пагоды… Ах, да! Я помню… Да, полночь! полночь!.. А они пришли, вооруженные, двадцать против одного… Почему у этих людей змея на груди? Сколько змей с головой женщины… Но они не пугают меня. Я охотник на змей… сильный! очень сильный! Я видел его, этого человека, который осудил тебя. Он жестокий и он хотел меня задушить…

И Тремаль-Найк разразился каким-то безумным смехом, который заставил маратха задрожать до глубины души.

– Хозяин, лежи тихо! – умолял Каммамури, слышавший, как проклятое животное бешено мечется неподалеку на краю джунглей.

Охваченный бредом, Тремаль-Найк посмотрел на него полузакрытыми глазами и продолжал еще громче:

– Была ночь, очень темная ночь, я спустился с высоты и увидел перед собой мое видение. Но там была эта страшная Кали. Зачем тебе это божество? Значит, ты меня не любишь?.. Ты улыбаешься, но я трепещу. Ты знаешь, как тебя любит охотник на змей. Может, у меня есть соперник? Горе ему!.. Смотри негодяи приближаются… Они смеются, ухмыляются и грозят мне… прочь отсюда, прочь, убийцы, прочь, прочь!.. У них еще и арканы, они разматывают их… Подождите, я приду и отомщу, убийцы. Вот я!.. Каммамури! Каммамури! Меня душат!..

Он вдруг сел, выкатив глаза, с пеной у рта и, грозя маратху кулаком, закричал:

– Это ты хочешь задушить меня? Каммамури, дай мне пистолет, и я застрелю его.

– Хозяин, хозяин, – бормотал маратх.

– Ах, ты… не знаешь, кто я? Каммамури, меня душат!.. Помогите! Помо…

Маратх заглушил его крик, быстро закрыв ему рот рукой и опрокинув на землю. Раненый яростно отбивался, рыча, как дикий зверь.

– Помогите!.. – снова завопил он.

Со стороны деревьев послышалось мощное пыхтение. Дрожа от страха, Каммамури увидел треугольную морду носорога в просвете среди ветвей. Он понял, что погиб.

– Великий Шива! – воскликнул он, поспешно подбирая карабин.

Носорог посмотрел на него своими маленькими блестящими глазками, но больше с удивлением, чем с гневом. Казалось, он не понимает, зачем тут они.

Нельзя было терять ни минуты. Удивление могло быстро смениться злостью у этого свирепого колосса, легко впадающего в гнев. Не имея больше другого выхода, маратх вскинул карабин и выстрелил, целясь ему в глаз. Но пуля лишь расплющилась о лоб исполина, который, выставив свой рог, приготовился к нападению.

Гибель двух индийцев была почти неизбежной. Еще несколько минут – и их постигла бы участь тигра.

К счастью, Каммамури не потерял хладнокровия. Видя, что животное вот-вот нападет, он бросил карабин, ставший уже бесполезным, кинулся к Тремаль-Найку, быстро поднял его на руки, побежал к пруду и прыгнул туда, погрузившись по самые плечи.

Неудержимая ярость обуяла носорога. В четыре прыжка он преодолел расстояние до берега и тяжело плюхнулся в воду, подняв тучу грязи и пены. Испуганный Каммамури попытался бежать, но не мог. Его ноги увязли в иле, таком мягком, что никакими силами нельзя было вытащить их. Полузадушенный, бледный, дрожащий, бедняга издал пронзительный крик:

– На помощь! Погибаю!..

Услышав за собою глухое пыхтение, он повернулся и увидел, что и носорог отчаянно бьется в воде: увлекаемый своим огромным весом, он также увяз по самое брюхо и продолжал погружаться в топкое дно.

– На помощь!.. – повторил маратх, силясь держать хозяина над водой.

Далекий лай ответил на этот отчаянный зов. Каммамури радостно вздрогнул: знакомый лай, он тысячу раз уже его слышал. Безумная надежда воскресла в его душе.

– Пунти!.. – закричал он. – Пунти!

Огромный черный пес выскочил из густых зарослей бамбука и прыжками кинулся к пруду, яростно лая. Это был он, верный Пунти, который бросился к носорогу, пытаясь ухватить его за ухо.

Почти в то же мгновение послышался голос Агура.

– Держись, Каммамури! – кричал он. – Мы здесь!..

Бенгалец одним прыжком преодолел густую чащу и появился на берегу пруда. Быстро схватив ружье, он стал на колено и почти в упор выстрелил в носорога, целясь ему в левый глаз. Пораженный в мозг, тот взревел и завалился на бок, до половины исчезнув под водой.

– Не двигайся, Каммамури, – продолжал храбрый охотник. – Сейчас мы спасем тебя, но… Что с хозяином?.. Он ранен?..

– Молчи и поторопись, Агур, – просил маратх, все еще дрожа от пережитого волнения. – В джунглях рыщут враги.

Бенгалец быстро размотал веревку на поясе и бросил один конец Каммамури, который крепко ухватился за него.

– Держись, друг! – сказал Агур.

Он собрал все свои силы и начал тянуть. Каммамури почувствовал, как вырывается из вязкого ила и увлекается вслед за веревкой к берегу, на который он тут же поспешно взобрался.

– Что случилось? – сказал Агур, с беспокойством глядя на хозяина. – Он без сознания?

– Его ударили кинжалом, – ответил маратх.

– О боги!.. И кто же?

– Те самые, что убили Хурти.

– Когда?.. Как?..

– Потом расскажу. Поторопись! Сделай носилки и пойдем: нас преследуют.

Агур тут же принялся за дело. Достал нож, срезал шесть или семь веток, связал их прочной веревкой, и на эти грубые носилки навалил несколько охапок листьев. Маратх осторожно поднял хозяина, который еще не пришел в себя, и положил сверху.

– Пойдем, – приказал Каммамури. – У тебя есть лодка?

– Да, здесь на отмели, – ответил Агур.

– Твои пистолеты заряжены?

– Да.

– Тогда вперед, и смотри в оба.

– Нас ищут?

– Наверняка.

Они подняли носилки и пустились в путь следом за собакой, пробираясь по узкой тропинке, проложенной в джунглях. Через пятнадцать минут вышли к реке, на которой качалась их лодка. Но в тот момент, когда они садились в нее, Пунти залаял.

– Тихо, Пунти, – прикрикнул на него Каммамури, берясь за весла.

Но вместо того чтобы послушаться, пес поставил лапы на борт лодки и залаял с удвоенной силой. Шерсть поднялась у него на загривке, точно при виде врага.

Беглецы посмотрели на джунгли, но ничего не заметили там. Тем не менее Пунти, видимо, что-то учуял.

Они положили пистолеты на сиденья, схватили весла и выгребли на середину реки. Но не проплыли еще и сотни метров, как пес снова яростно залаял.

– Стойте! – вдруг услышали они резкий голос.

Каммамури обернулся, сжимая в правой руке пистолет. На берегу, в том месте, которое они только что покинули, стоял огромного роста индиец с арканом в правой руке и кинжалом в левой.