Священный меч Будды - Сальгари Эмилио - Страница 8

Не было недостатка и в людях: мужчины и женщины попадались на берегу или среди плантаций. Одни ловили рыбу, другие обрабатывали землю или собирали плоды; все были в ротангах, из-под которых болтались длинные косы, почти достигавшие земли.

Часов около девяти утра капитан, внимательно наблюдавший за незнакомой страной, указал своим спутникам на крепость Санылуй, расположенную на левом берегу реки и утопающую в зелени. Она отчетливо вырисовывалась на этом фоне своими ярко раскрашенными домами и куполообразными крышами, украшенными золотисто-красными флюгерами. Джонка чрезвычайно быстро пролетела мимо двойной линии судов, стоящих на якоре, и поплыла вверх по руслу, все более и более сужающемуся, между двух лесистых берегов. Луэ Коа встал на ноги, чтобы было легче управлять своим судном.

Скоро течение стало очень быстрым; река яростно бурлила между трех островов, бешено кидаясь на джонку, которая беспомощно стонала, кренясь то на правый, то на левый борт. Джорджио, американец и поляк держались за корму, желая хорошо рассмотреть слияние двух рек: Сицзяна, направлявшегося с запада, и Бэйцзяна, бегущего с севера.

— Смотреть вперед, Луэ Коа! — крикнул американец. — Наддай, гребцы!

— Молчать! — заревел китаец в ответ. — Мои люди должны слушаться только моих приказаний!

Гребцы, согнувшись на веслах, пропустили джонку под тремя островами, которые как бы служили преградой против ярости течения. Держась под ними, она поднялась до слияния рек и поплыла по их водам, которые в дружном согласии катились к морю. В эту самую минуту поляк заметил нескольких рыболовов, тянувших сети недалеко от островков. Капитан, боясь, чтобы они не узнали чужестранцев в нем и в его спутниках, посоветовал всем укрыться под навесом.

— Разве вы боитесь какой-нибудь мерзости со стороны этих желторылых? — спросил американец.

— Да, Джеймс, — отвечал капитан. — Мне показалось, что Луэ Коа подал какой-то знак старшему из них.

Американец повиновался и спрятался под навес, пока джонка подплывала к рыболовам.

Это были чистокровнейшие китайцы, числом около дюжины. Маленькие, но крепкие, с широкими лицами, широкими скулами, короткими подбородками, сплющенными носами, косыми глазами и темно-желтым цветом лица. Большая часть из них были полуголые. Все они страшно орали, угрожающе потрясая своими чань-шианга-ми— чем-то вроде короткой пики, — которыми они ловили рыбу.

— Из-за чего весь этот шум? — спросил Джеймс, неспособный долго пребывать в спокойном состоянии. — С чего это они так воинственно смотрят?

— А вот мы сейчас узнаем, — сказал капитан, который из предосторожности зарядил свою винтовку.

— Не бойтесь ничего, капитан, — сказал Мин Си. — Их слишком мало, чтобы напасть на джонку, на которой находятся трое белых. Только прикажите Луэ Коа держаться подальше от островков.

— Эй, Луэ Коа, куда правишь джонку? — крикнул Джорджио. — Держись середины реки!

— Мы хотим купить у них рыбы, — ответил кормчий. — Они показали мне крупных форелей, и нам можно будет приобрести их за несколько сапеке.

— Нам не нужно рыбы.

— Тем хуже! — ответил китаец. — Если с вами случатся неприятности, это будет по вашей вине.

— Эй, негодяй! — прогремел американец. — Если ты не замолчишь, я тебе переломаю ребра.

Луэ Коа понял, что шутить с американцем не стоит, и повернул джонку. Тотчас же рыболовы стали горланить, грозить, сыпать бранью, а некоторые из них подняли свои гарпуны, целясь в гребцов.

Американец вылетел из-под навеса с винтовкой в руках, пока Луэ Коа направлял джонку к противоположному берегу, может быть для того, чтобы дать время рыболовам переплыть реку. Капитан, бывший все время настороже, увидев этот маневр, бросился к мошеннику, оттолкнул его и завладел рулем.

— Джеймс! — крикнул он. — Смотри в оба за гребцами, а ты, Казимир, возьми на прицел этих пиратов!

Одним ударом руля он направил джонку в нужную сторону и поставил под ветер, который и погнал лодку по течению реки. Рыболовы, взбешенные при виде убегающей добычи, которую они почти уже считали своей, удвоили крики, и около десятка камней полетело в навес, зашибив одного из гребцов.

— Пли! — скомандовал американец.

Поляк выстрелил прямо в середину шайки, которая мгновенно рассыпалась, прячась за кустами и в канавах. Американец, чтобы нагнать на них еще большего страха, разрядил оба своих револьвера.

— Какие храбрецы! — воскликнул янки, который жалел, что не убил ни одного из рыболовов. — Скажите мне, Джорджио, ведь эти подлецы — настоящие пираты?

— Я тоже так думаю, Джеймс.

— У них, может быть, было намерение напасть на наше судно?

— Если бы они только могли — да! Спросите-ка у Луэ Коа, какого он об этом мнения, — сказал он, глядя на китайца и покидая руль, — не правда ли, это были самые настоящие пираты?

— Может быть, — отвечал Луэ Коа спокойно. — Вполне естественно, что на китайских реках и пираты тоже китайцы.

— Как и вполне естественно то обстоятельство, что пират Луэ Коа знаком с пиратами Сицзяна, — добавил американец.

— Луэ Коа — пират? — воскликнул китаец, скрежеща зубами.

— Да, прелестная желтая рожа! А не веришь — пойди попроси Мин Си, чтобы он тебе рассказал про чудесные похождения Луэ Коа в верхнем течении Сицзяна.

Китаец позеленел, как ящерица, но ничего не ответил, поправил очки и занял свое место у руля, как ни в чем не бывало напевая гимн в честь предков.

Вечером джонка, пробежав более девяноста лье, пристала к левому берегу Сицзяна.

Лодочники принялись за приготовления к ужину; поляк и Мин Си углубились в рисовые плантации, надеясь убить золотистого фазана, а американец, пройдя вверх по берегу около сотни шагов, остановился и длиннейшей палкой стал копать речной песок. Капитан, случайно заметивший непонятные маневры американца, поспешил к нему за разъяснениями.

— Эй, Джеймс! — крикнул он ему. — Что это вы делаете? Измеряете глубину реки?

— Ну вот! — ответил американец. — Я ищу жемчуг, но до сих пор нахожу одни только камни, которые, кажется, скоро порвут мой сачок.

— Как! Вы для этой цели запаслись даже сачком?

— Разумеется, раз я решил искать жемчуг в Сицзяне.

— Бедный друг, сколь тяжким должно быть ваше разочарование.

— Я сам это чувствую, к несчастью.

В эту минуту вернулись с охоты поляк и китаец, оба нагруженные, как мулы, гусями и утками. Все четверо направились к лагерю, но, к своему несказанному удивлению, не нашли гребцов. Американец, сам не зная почему, ощутил смутное беспокойство.

— Странно, что они отправились спать, не дождавшись нас! — сказал капитан. — А, вот и они! Посмотрите! Вон там на траве, вон они сбились в кучу, как бараны!

— Боже, в какой они позе? — воскликнул американец. — Уж не умерли ли они! Ну, слава Богу! Слышите, как они храпят?

В самом деле, все шесть танкиа, вместе со своим главой, сбившись в кучу, лежали на траве и храпели во всю мочь, по временам бормоча бессвязные слова, одно из которых поразило американца, как громом.

— Виски! — вскричал он вне себя. — Неужели они выпили мое виски?

Он бросился к навесу и увидел, что все шесть бутылок валяются на полу, совершенно пустые, а от ужина остались только жалкие объедки.

— А, негодяи! Они напились моего виски!

— Клянусь моей трубкой! — воскликнул поляк. — Нас ограбили.

— Поди сюда, Казимир, давай сделаем мармелад из этой собаки Луэ Коа.

Рассвирепевший американец стал расточать удары направо и налево, но пьяницы даже не пошевелились.

— Тише, Джеймс, — вступился капитан.

— Да разве вы не видите, что бутылки совершенно пусты?

— Мы наполним их опять в Чжаоцине.

Немалого труда стоило капитану успокоить вспыльчивого американца, который угомонился только тогда, когда Казимир зажарил полдюжины гусят. Наш обжора упрятал целых две штуки в свой мощный, как у Гаргантюа, желудок.

Около полуночи четверо путешественников разлеглись под навесом, в то время как луна, выплыв из-за леса, осветила всю чудную картину уснувшей природы.