Записки натуралиста - Водяницкий Владимир Алексеевич - Страница 38

Центральная часть Стамбула, застроенная большими и хорошими 5—7-этажными домами, имеет очень узкие улицы, с трудом удовлетворяющие требованиям современного уличного движения. Поэтому особенно приятно было наблюдать значительные работы по реконструкции некоторых районов города: расширение улиц, строительство современных домов.

Вместе с советскими представителями в Турции мы устроили прием для всех участников сессии и многих научных работников Стамбула. Собравшимся в помещении нашего консульства показали советский научный фильм «Во льдах Арктики». Участники приема приняли его с одобрением. Затем состоялись угощение и беседа. Гости с интересом осматривали помещения консульства — красивый дворец, в котором прежде находилось русское посольство. Он был сооружен почти сто лет назад при после Игнатьеве.

По окончании сессии наша группа совершила небольшую поездку на побережье Мраморного моря для ознакомления с местными рыбопромышленными предприятиями. Накануне отъезда домой мы еще раз посетили Институт гидробиологии. Во время продолжительной беседы с турецкими учеными по проблемам изучения Черного моря мы вновь высказали свои пожелания и идеи по поводу расширения этих работ в масштабах Средиземноморья.

26 сентября советская делегация вылетела в Москву. Наш путь лежал через Афины, Рим, Париж (где мы задержались на два дня) и Прагу.

Собственно идея о расширении наших работ на Средиземном море не нова. Еще в предвоенные годы мы выдвинули такой проект и даже наметили основные задачи будущих сравнительных исследований в цепи южноевропейских средиземных морей. Сейчас же стало ясным, что работы на Черном море должны обязательно проходить параллельно с соответствующими исследованиями в соседних морях, тем более что многие важные промысловые рыбы совершают регулярные миграции между Черным и Средиземным морями. Однако именно в отношении биологической продуктивности бассейн Средиземного моря оставался изученным очень слабо. Широкие и регулярные работы на больших пространствах моря с полным комплексом необходимых гидрологических, гидрохимических и ихтиологических наблюдений здесь почти не проводились, несмотря на обилие научных учреждений и общий огромный объем исследований, имевших преимущественно зоологический уклон.

Важное место в наших работах на Черном море заняли в последнее время наблюдения суточных и многосуточных станций. Они позволили получить непосредственное представление о ряде гидрологических и биологических процессов, протекающих в водоеме, в частности определить суточную продукцию фитопланктона. К сожалению, для сравнения результатов мы смогли воспользоваться лишь весьма немногочисленными работами иностранных ученых на Средиземном море, носящими по преимуществу частный или местный характер.

Наша средиземноморская экспедиция в 1958 г. явилась в определенном отношении переломным моментом в работе Севастопольской биологической станции. За 87 лет существования станции лишь пятеро ее сотрудников вели работы на Средиземном море, причем в те времена, когда проблемой продуктивности морей, собственно, еще и не занимались. Таким образом, наша экспедиция может считаться первой отечественной гидробиологической экспедицией в Средиземном море.

За время нашего первого плавания мы работали в Эгейском, Ионическом и Адриатическом морях. Исследования велись по гидрологии, гидрохимии, планктону, бентосу, ихтиологии и паразитологии. Нам удалось провести комплексные работы на нескольких круглосуточных станциях с постановкой судна на якорь на больших глубинах.

Наши исследования проводились исключительно в нейтральных водах. Поэтому уловы и сборы донных животных не отличались большим богатством и разнообразием: жизнь на иловых грунтах, лежащих на больших глубинах, гораздо более скромна, чем в мелководных зонах. Однако для целей нашей экспедиции нужны были именно эти обширные открытые пространства, которые в первую очередь определяют общую продуктивность планктона, составляющего пищу пелагических промысловых рыб.

Невольно привлекает внимание почти вдвое большая, чем в Черном море, Прозрачность вод Средиземного, что указывает на более слабое количественное развитие планктона. Уловы планктонных сетей давали в склянке гораздо меньший слой осадка планктонных организмов, чем черноморские (в отдельных случаях в 3—10 раз). Растительные планктонные организмы здесь настолько малочисленны, что непосредственно в пробе воды они почти не заметны, в то время как в любой пробе, взятой в Черном море, их легко обнаружить.

Мы собрали множество количественных проб бентоса, а для более детального исследования взяли многочисленные живые образцы микробного населения воды и грунта, а также растительного планктона, которые были доставлены в Севастополь в виде культур. Во многих местах мы ловили рыб тралом и собрали большой материал по паразитам рыб. Само собой разумеется, что экспедиция привезла много экспонатов для музея станции.

Схема расположения станций, выполненных в восточной части Средиземного моря экспедицией на э/с «Академик А. Ковалевский»

Нас особенно интересовало Адриатическое море. Если биологическая продуктивность Эгейского и Ионического морей очень слабо освещена в литературе, то для Адриатического моря по этому вопросу имеются многочисленные работы югославских и итальянских ученых. Они дают очень важный материал для сравнения с результатами наших исследований.

Кроме того, имелось важное обстоятельство, обязывающее нас уделить особое внимание этому морю. Уже в течение 8 месяцев в водах Албании работала советская рыбопромысловая экспедиция при участии научных сотрудников Азово-Черноморского института рыбного хозяйства (Керчь). Эта экспедиция должна была помочь албанским рыбопромысловым предприятиям наладить добычу рыбы и определить промысловые перспективы южной части Адриатического моря, а также организовать местную рыбохозяйственную станцию. Мы считали, что наше участие может оказаться небесполезным при решении этих вопросов, тем более что в дальнейшем предполагали продолжить исследования в Адриатическом море.

В отличие от соседней Югославии, где рыболовство давно уже хорошо развито, в Албании оно является совершенно новым делом: албанцы вообще не привычны к рыбе. Так же как в Югославии, основной промысловой рыбой здесь считается анчоус, т. е. черноморская хамса, но значительно больших размеров. Мы знали, что в Дурресе уже начала работать небольшая рыбохозяйственная станция и главную роль в ее деятельности играют два молодых специалиста, окончившие московский Институт рыбного хозяйства. Наша задача — провести работы вдоль всего Адриатического моря, обратив главное внимание на количественное развитие планктона и бентоса. Сразу намечаем выполнить 2—3 многосуточные стоянки на якоре в открытом море. Их цель — уловить темп воспроизводства растительного и животного планктона. Мы намерены периодически заходить в Дуррес, а также в югославский порт Сплит, где имеется отличный морской биологический институт.

В Дурресе нас встречают товарищи из АЗЧЕРНИРО и сотрудники Албанской рыбохозяйственной станции, которую мы и посетили в первую очередь. Она расположена в небольшом, но очень удобном особняке и обставлена вполне комфортабельно. Заведующий станцией сообщает, что на днях намечено торжественное собрание по случаю официального открытия станции и меня приглашают выступить с докладом о задачах исследований в Адриатическом море с целью развития рыболовства. Я принимаю это предложение, но оговариваюсь, что сначала должен хотя немного ознакомиться с местными условиями и состоянием промысла.

Отправляемся в столицу Албании Тирану, чтобы повидаться с советским послом и согласовать нашу деятельность. Коротко рассказываю послу о наших задачах и выражаю надежду, что он приедет на открытие рыбохозяйственной станции. Затем идем осматривать город, планируя посещение местного университета, где по слухам имеется хороший зоологический музей.