На Дальнем Западе - Сальгари Эмилио - Страница 30

— Эй! Джон! — крикнул Гарри, укрываясь за один из фургонов. — Не пора ли начинать? Мой карабин уже жжет мне руки.

— Я тоже с большим удовольствием разрядил бы свою винтовку, — отозвался Джордж.

— Подождите, парни! — ответил агент. — Не станем без пользы тратить пули. Пусть эти красные дьяволы подойдут к нам поближе, тогда мы их встретим как следует. Стоп! Что за черт?! Вот приближается, кажется, еще одна шайка.

— Этого еще только недоставало, — пробормотал сквозь зубы Гарри. — За спиной

— огонь, с боков — индейцы. Ну денек!

Действительно, вдали показался новый табун лошадей, мчавшихся по направлению к фургонам и с виду тоже не имевших на себе всадников.

Краснокожие по своему обычаю приготовили беглецам ужасную западню. Поджегши прерию, они бешеным галопом промчались к северу, стараясь все время быть вне поля зрения вожаков каравана, и поджидали путников в месте, которого те никак не могли миновать, чтобы таким образом поставить их сразу между трех огней.

— Поскачем скорее к передним фургонам! — крикнул Джон. — Помешаем этим негодяям по крайней мере отрезать нам отступление к Сьерре. Живо, друзья! Вперед!

Как ураган промчались они вдоль всего каравана и присоединились к сержанту, собравшему вокруг себя всех мужчин, чтобы в случае надобности предпринять контратаку.

Везшие фургоны лошади выбивались из сил, катя тяжелые, громоздкие экипажи, и, разумеется, не могли соперничать в быстроте с легкими скакунами индейцев, приближавшихся с каждой минутой.

— Мы погибли! — сержант безнадежно махнул рукой, едва только Джон и его товарищи приблизились.

— Пока мы живы, этого еще нельзя сказать, — ответил Мэксим больше из желания сказать что-нибудь старику, чем от действительного избытка надежды. Он прекрасно понимал, что еще немного — и положение станет совершенно безвыходным.

— Продвигаться дальше почти уже невозможно! — продолжал с отчаянием старик. — Смотрите, лошади скоро падут от усталости.

— Ну так, значит, нам придется изжариться живьем в этом степном пожаре. Или мы попадем в лапы к краснокожим.

— Проклятые! — простонал сержант. — Они все предусмотрели, прежде чем напасть!

Агент сделал неопределенный жест рукой.

— Пока мы живы, не следует терять надежды! — повторил он опять. — До копей остался какой-нибудь час пути. Будем отстреливаться, черт возьми! Авось удастся каким-нибудь способом спасти наши шкуры!

Едва только сержант повернул к фургонам, как к агенту тотчас же подъехал гамбусино.

— Я хочу дать вам один совет! — сказал он.

— Я слушаю, — ответил агент.

— У нас осталось времени, только чтобы унести ноги. Бросьте всю эту компанию. Ее все равно невозможно спасти, и попытаемся одни достигнуть копей Могаллона.

— То есть вы хотите предложить мне бросить караван на произвол судьбы? — нахмурив брови, спросил агент.

— Разумеется! — ответил, ничуть не смущаясь, лжегамбусино. — Наши лошади сравнительно бодры, попытка прорваться имеет все шансы на успех. Оставаясь же с караваном, мы никогда не доберемся до шахт!

Джон вместо ответа поднял винтовку и сделал выстрел, крича скваттерам:

— Цельтесь по головам! Индейцы появились на спинах коней!

Красное Облако пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство, а затем, обернувшись к Миннегаге, устремил на нее вопрошающий взгляд.

— Кажется, это не наши! — прошептала индианка.

— Чейены! — ответил он ей шепотом же.

— Но, отец, ведь чейены наши союзники. Значит, если мы попадем к ним в руки, беда невелика!

— Да, если попадем живыми… Но пули, которые скоро здесь засвистят, не станут разбирать, кто союзник чейенов, а кто враг!

— А я не боюсь ничуть!

— Ну, значит, у нас нет другого выхода. Задержимся здесь, покуда останется проклятый янки. Когда он увидит, что дело проиграно, он бросит этих дураков и побежит наутек, а мы последуем за ним. Время еще есть.

Слова Красного Облака были заглушены ружейным залпом, раздавшимся со стороны фургонов. Выстрелы слились с боевым кличем чейенов.

Дикое, но удивительно живописное зрелище представляли собой краснокожие, мчавшиеся в атаку на злополучный караван обитателей Кампы. Свыше двух сотен всадников нещадно гнали великолепных лошадей и оглашали воздух свирепыми криками. Они неслись, размахивая длинными копьями и щитами, украшенными скальпами. Земля дрожала под копытами коней, воздух был полон звуков, словно бушевала буря.

На расстоянии ружейного выстрела индейцы нырнули за шеи лошадей, пригнув головы.

Чейены ростом ниже сиу или Воронов, но отличаются великолепным сложением. Черты лиц их не имеют отталкивающего выражения. Лишь немногие уродуют свои физиономии татуировкой. Только яркий блеск гордых орлиных глаз выдавал возбуждение, охватившее воинов, с криком шедших в бой против бледнолицых, исконных врагов аборигенов Северной Америки. На лицах чейенов светилась непримиримая ненависть к истребителям индейцев.

Чейены шли в атаку, их длинные черные волосы развевались за плечами, словно конские гривы, а характерные повязки из тонкой кожи, расшитой бисером и убранной маленькими зеркальцами, издавали мелодичный слабый звон. Над головами воинов живописно колыхались орлиные перья.

Торс чейена-воина, идущего по тропе войны, всегда обнажен. У некоторых грудь расписана пестрыми красками, у других покрыта татуировкой. Воины, стремившиеся к каравану, держали в руках небольшие и легкие круглые щиты из кожи буйволов.

Из общей массы выделялось несколько вождей с уборами из длинных пестрых перьев, покрывавших голову ото лба и спускавшихся на спину,

По данному Джоном Мэксимом сигналу на индейцев посыпались пули: стреляли оба траппера, стреляли скваттеры, многие женщины и даже те из детей, что умели владеть оружием.

Как ни беспорядочны были выстрелы, но залп все же дал известные результаты. На таком близком расстоянии пули поражали если не всадников, то хоть коней. Лошади падали, увлекая за собой человека. Разогнавшиеся скакуны, испуганные треском ружейных выстрелов, шарахнулись в сторону, сбрасывая всадников, и ринулись в бегство.