На Дальнем Западе - Сальгари Эмилио - Страница 24

— Должно быть, тут побывали индейцы! — пробормотал Джон Мэксим, наблюдая за птицами. — Может быть, лежит туша убитого бизона. Во всяком случае, не мешало бы посмотреть.

— Скорее, трупы людей! — отозвался задумчиво поглядывавший все время на север лжегамбусино.

— Разве что прошлою ночью здесь произошло какое-нибудь сражение? — встрепенулся агент.

Гамбусино пожал плечами.

Несколько минут спустя лошади стали проявлять признаки тревоги и всадникам удалось без затруднений обнаружить, что привлекало внимание степных коршунов. В густой траве, на краю какой-то полувысохшей лужи, валялась изломанная, разбитая почтовая коляска, а вокруг нее лежало несколько трупов людей и лошадей.

Подлые и трусливые степные волки, койоты, уже пировали на месте катастрофы, пожирая трупы, но при приближении живых людей рыжими молниями ринулись во все стороны и скрылись в густой траве. Только коршуны и вороны по-прежнему кружились в бледно-голубом небе: они не боялись, что по ним станут стрелять, они не хотели улетать и ждали, когда пришельцы уйдут, чтобы вновь без помехи приняться за прерванный пир.

— Почтовый караван, «Курьер»! — пробормотал, глядя на печальные останки, Джон Мэксим.

Поясним для читателя, незнакомого с жизнью Северной Америки тех дней, что такое «почтовый караван» или «почтовый курьер».

Дело в том, что до сооружения трансконтинентальных линий железных дорог, связавших восточные штаты с западными, сообщение между этими штатами велось почти исключительно при помощи «почтовых караванов», проходивших степями по нескольким направлениям.

На определенном расстоянии друг от друга в степи стояли почтовые станции под защитою небольших фортов. Около станций постепенно образовывались поселки. Как сами станции, так и поселки, но чаще всего поддерживавшие сообщение между ними дилижансы или даже целые «почтовые караваны» подвергались постоянной опасности. Индейцы прерий следили за караванами, как волки следят за бегущим оленем.

Поэтому караваны от одной станции до другой часто шли под прикрытием небольших отрядов регулярной армии. Во всяком случае, все пассажиры, пользовавшиеся этим способом передвижения, вооружались до зубов, и эта предосторожность была отнюдь не лишней, потому что большое количество почтовых караванов было истреблено индейцами, а их пассажиры без пощады перебиты.

Особою популярностью в старые годы пользовалась дорога через Сент-Луис. Оттуда на запад регулярно раз в неделю отправлялся через степи почтовый караван.

Глядя на остатки уничтоженной в это утро почты, Джон Мэксим обескураженно промолвил:

— Почта из Сент-Луиса! Я узнаю экипаж!

Он сошел с лошади и, ведя ее в поводу, подошел ближе к разбитому фургону. Около экипажа лежали в беспорядке трупы — лошади и двое людей. Один из последних производил ужасное впечатление: раскинувшись во весь рост, лежал среди измятой и забрызганной кровью травы сильный, атлетически сложенный, вероятно, еще молодой человек в костюме ковбоя. Его застывшая рука все еще сжимала рукоятку двуствольного пистолета. В груди торчало несколько стрел, пронзивших несчастного, а голова казалась сплошною кровавою раною, потому что убившие ковбоя индейцы скальпировали его. Следом за индейцами на несчастного, может быть еще полуживого, набросились трусливые койоты и растерзали человеческое тело.

Осмотрев трупы, Джон Мэксим сказал, обращаясь к своим спутникам, в глубоком волнении глядевшим на место катастрофы:

— Здесь были чейены. Это их стрелы. Они напали, надо полагать, вчера вечером, незадолго до того, как разразился ураган!

Несколько в стороне от первой жертвы индейцев, среди трупов лошадей, лежал навзничь другой человек. Это был средних лет мужчина в мундире почтового курьера. У него, как и у первого, голова была скальпирована, правая рука почти отделена от туловища ударом томагавка, но лицо еще не было тронуто койотами. При первом же взгляде на него Джон Мэксим вскрикнул яростно:

— Патт! Почтарь из Сент-Луиса?! О, бедняга! Тарри-а-Ла когда-то поклялся, что убьет этого несчастного. Клянусь, Тарри-а-Ла, должно быть, теперь носит с собою скальп Патта!

— Кто это? Ты, значит, знаешь его? — спросил вполголоса Гарри.

Не отвечая агент круто обернулся и подозрительно посмотрел на присутствовавшего тут же лжегамбусино.

Индеец едва не был застигнут врасплох. Дело в том, что при виде уничтоженной почты Миннегагой словно овладел демон. Она ликовала. Глаза ее горели злым огнем, губы подергивались. Казалось, еще миг — и индианка начнет хохотать и хлопать в ладоши. Красное Облако напрасно бросал на нее предостерегающие взгляды.

— Что вы, гамбусино, думаете обо всем этом? — спросил индейский агент спутника.

— Чейены! — коротко ответил тот, избегая взгляда Мэкси-ма. — Это у них, хотя они и обзавелись уже огнестрельным оружием, еще сохранилась привычка брать в поход с собою луки и стрелы! И они, надо полагать, находятся где-то поблизости. Было бы благоразумнее не идти сейчас на Кампу, как вы предполагали, а несколько переждать здесь. Краснокожие остановятся где-нибудь, разведут костры, и мы сможем определить, где они находятся, и обойти их. Сюда они уже не возвратятся. За это можно почти поручиться.

— Да, пожалуй. Что им тут делать? Все, что можно было взять, они уже взяли!

— глухим, полным ярости голосом пробормотал агент Джон.

— Не могут ли индейцы напасть на Кампу? — спросил Гарри.

— Это зависит исключительно от того, какими силами они располагают! — ответил Джон. — Может быть, они уже осаждают Кампу. Во всяком случае, совет гамбусино резонен. Остановимся тут, постараемся выяснить обстоятельства. Это будет наиболее благоразумным.

По приказу Мэксима лошадей расседлали и уложили в густой траве, совершенно скрывавшей их от глаз, несколько в стороне от места катастрофы. Люди же принялись за осмотр окрестностей и изучение многочисленных следов.

Осмотрев разбитый, изуродованный фургон, обнаружили в нем лишь несколько мешков писем, но никакого следа припасов. Только в траве среди колес зоркий глаз агента обнаружил небольшой сухарь.