На Дальнем Западе - Сальгари Эмилио - Страница 10

— А кто сторожил у ущелья? — поинтересовался Деванделль.

— Гарри и Джордж, трапперы.

— Значит, что-нибудь да случилось! — озабоченно сказал Деванделль. — Трапперы слишком хорошие разведчики, чтобы поднять тревогу попусту. Кстати, вот один из них. В чем дело, Гарри?

Вышедший из-под нависающей скалы траппер ответил:

— Командир, этой ночью происходят, ей-богу, престранные вещи! Сиу должны быть где-нибудь совсем недалеко отсюда. Вот один из них. Он наткнулся на мою пулю, которая уложила его рядом с белым конем!

Мгновение спустя из уст индейского агента вырвался крик изумления:

— Один индеец в самом деле лежит тут. Но где же другой?

— Какой? — живо обернулся полковник.

— Ну, тот самый, которого мы расстреляли, — Птица Ночи! Где его труп? Ведь он был привязан именно к этой скале. А теперь здесь пусто.

Полковник оглянулся и убедился в том, что Джон прав: трупа Птицы Ночи не было ни у скалы, ни поблизости от нее. По-видимому, индейские лазутчики, воспользовавшись ночной мглой, прокрались-таки мимо сторожевых постов и унесли тело молодого воина.

Гарри и Джордж, ошарашенные происшедшим, неистово ругались: краснокожие ухитрились не только проскользнуть сюда мимо них, но даже украсть и унести труп… Это было позором для разведчиков!

Полковник, не обращая внимания на отводивших душу трапперов, взял из рук Мэксима фонарь и направился к трупу белого коня. То, что он искал, было примерно шагах в пяти: рядом с Рэдом лежал труп индейца средних лет, могучего сложения. Лицо покойника, изукрашенное татуировкой, исказила предсмертная судорога. Тело убитого блестело: отправляясь на рискованное предприятие, воин племени сиу вымазался с ног до головы маслом, чтобы сделаться скользким, как угорь. Он лежал, уткнувшись лицом в землю, протянув руки по направлению к коню. Казалось, он и сейчас тянется к толстой голубой попоне, покрывавшей спину Рэда вместо седла.

— Ага. Вот то, что эта змея хотела уничтожить! — раздался голос индейского агента, который, опередив Деванделля, уже схватил вытянутую руку убитого индейца. — Надеюсь, в этом мы найдем кое-что, что поможет нам распутать клубок. Пусти!

Джон Мэксим, с усилием разжав сведенные судорогой пальцы мертвой руки, вытащил клочок измятой бумаги.

На крик агента словно эхом откликнулись зловещие звуки из Ущелья Смерти: там кто-то засвистел, давая, очевидно, сигнал.

— Иккискот! — послышались взволнованные голоса солдат, сопровождавших полковника к месту казни молодого индейца.

Лица солдат побледнели. Невольная дрожь прошла по телам закаленных в боях людей. Какая-то парализующая жуть охватила их души. Все это сделало одно-единственное, так странно звучавшее слово: иккискот. Что оно означает?

Иккискот — это боевой свисток некоторых индейских племен Северной Америки. Им пользуются краснокожие, переговариваясь на далеком расстоянии при помощи звуков, комбинируемых определенным образом, готовясь к нападению или отступая. Но чаще всего воины, владеющие этим свистком, пускают его в ход в самый разгар боя. И тогда над полем сражения несутся пронзительные свист и трели, ни с чем не сравнимые. Тому, кто слышит эти звуки, чудится, что это шипение гремучей змеи и свист летящей стрелы, яростный вопль убийцы, наносящего последний удар уже беззащитной жертве, предсмертный стон самой жертвы и, быть может, голос из могилы.

Происхождение иккискота ужасно: убив своего врага или запытав его до смерти на «столбе пыток», индеец сначала скальпирует убитого, потом отсекает от трупа ноги. Из берцовой кости, дав оглодать все мясо красным муравьям, он затем делает своеобразную трубу или огромный свисток, с которым старается никогда не расставаться, особенно если есть возможность встретиться с врагами.

У иного «знаменитого» воина какого-нибудь свирепого племени в вигваме хранится целая коллекция таких свистков. Нередко по вечерам воин снимает их со стены жилища, где они развешаны в определенном порядке, перетирает, пробует, продувает. Он бормочет про себя, вспоминая историю о том, как и когда именно эта белая, как слоновая, гладкая, словно отполированная, украшенная зарубками и насечками кость попала ему в руки.

«Он убил моего отца, но я подстерег и заколол его копьем и отрубил его правую ногу, когда он еще издыхал, и унес с собою!»

Когда такой «коллекционер» умирает, в большинстве случаев все собранные им лично иккискоты кладутся вместе с ним в могилу. Но иногда, если его сыновья еще малы и сами не могут добыть для себя иккискот, отец оставляет свою «коллекцию» детям. Впрочем, только до того момента, пока они сами не пойдут по тропе войны уже за своими собственными иккискотами и не обзаведутся ими, — тогда старые, служившие отцу, должны быть зарыты в его могилу.

У некоторых племен или, вернее, родов иккискот, наоборот, становится реликвией всего рода, и целые кучи человеческих берцовых костей, превращенных в свистки, украшают стены и потолок типи note 5 совета.

Теперь, разумеется, когда индейцы загнаны в резервации и кровопролитные войны между их племенами и бледнолицыми отошли в область преданий, добыча новых иккискотов стала почти невозможной, по крайней мере очень затруднительной, и индейцы прячут ужасные свистки от взоров белых. Но поройтесь в их домашнем хламе, даже в какой-нибудь «резервации», где уже существует устроенная американская школа, где живет врач и миссионер, и в огромном большинстве случаев вы все-таки найдете тщательно запрятанный иккискот.

Только не спрашивайте, нов ли он или унаследован от предков: сказать правду индеец не может…

Даже сейчас, когда около резервации находят чей-нибудь труп, очень часто у этого трупа оказываются отрубленными ноги. Кости понадобились для изготовления свежего иккискота.

Теперь нашему читателю будет понятно то чувство, которое испытывали люди из отряда полковника Деванделля в эту бурную и тревожную ночь, слыша переливчатые, зловещим эхом отдающиеся в горах звуки ужасного иккискота индейцев племени сиу.

— По местам, ребята! — отдал приказ сбежавшимся солдатам полковник Деванделль. — Рассыпаться малыми группами у входа в ущелье! Укрываться тщательно! Придется стрелять — целиться метко, дорожить каждой пулей. Придется схватиться врукопашную — поддерживать друг друга. Позиция выбрана удачно. Десять человек за этими камнями могут выдержать натиск целой сотни врагов. Справимся и на этот раз, как справлялись раньше, но, разумеется, надо держать ухо востро…