Мантикора и Дракон. Эпизод I - Кувайкова Анна Александровна - Страница 4

"Я люблю тебя мам" — тихо шепнул ребёнок, обдавая нежностью и самыми искренними чувствами, на которые способны только дети. Искрящийся коктейль омыл с головы до пят, пропитанный чистой, сильной любовью ребёнка к такой всемогущей, в его глазах, женщине, матери. Наполняя теплом и счастьем. После такого можно и со всем миром спорить, бороться против всех и вся, лишь бы и дальше чувствовать этим эмоции и знать: быть любимой таким вот чудом — самая большая удача в жизни.

"Я тебя тоже, малыш" — ласковая улыбка против воли появилась на лице. Мы купались в эмоциях друг друга, бережно делясь разделённым на двоих счастьем. — "Я скоро вернусь, мышонок. И ты расскажешь мне всё, что хочешь… А я расскажу тебе сказку, о величественных и смелых Драконах. Договорились?"

"Я буду ждать…" — радостно улыбаясь, мелкий исчез из мыслей, позволив вернуть щиты на место. Мягкая несвойственная мне улыбка, ещё долго не желала уходить и норовила вернуться, стоило вновь вспомнить о своём личном чуде.

Моё сокровище, мой сын… Рагдэн.

— Пора возвращаться, Ург, — забравшись на пригнувшегося зверя, крепко впилась в металлический ошейник, плотно подогнанный к гибкой шее. И сжала крутые бока коленями, понуждая двигаться вперёд.

Радостно взрыкнув, нежить рванула вперёд, смазанной тенью скользя по крышам домов и мостовым. Пугая редких прохожих на своём пути.

Длинный прыжок, и хищник неслышно приземлился за городской стеной. Двигаясь через поля в сторону леса, постепенно углубляясь в него. Путь от небольшой поляны в самой чаще до города, укравший рано утром почти три часа, сейчас не занял и пятнадцати минут. И вот уже мягко ступая, шаури вывел нас на край прогалины, к разбитому ещё вчера вечером лагерю.

Спешившись, стянула с Урга сумки и погладила по морде, отпуская его на охоту. Довольно оскалившись, зверь скрылся среди деревьев, явно собираясь всласть полакомиться свежим мясом. А я, обойдя стоянку по периметру и не найдя ничего подозрительного, прошла к палатке, попутно обновив защитный контур. Пара вензелей на полустертых печатях и немного магии, для подпитки. До утра осталось часов пять, не больше, должно хватить.

Разожгла затухший, было, костёр, разворошив тлеющие угли и подкинув сухих веток. Стянув плащ, постелила на землю, усевшись на него и облокотившись спиной на ствол поваленного дерева. Так и задремала, позволив себе немного расслабиться, ощущая почти позабытый покой и умиротворения рядом со своим самым большим сокровищем.

Разбудил меня звук скрежета когтей о камни. Приоткрыв один глаз, недовольно посмотрела на Урга. Шаури прижал уши, виновато водя хвостом по земле и демонстрируя половину туши оленя, зажатую в зубах. вздохнув, сложила пальцами малую печать, ослабляя защитный контур и пуская кормильца. Зверь тут же устроился рядом, аккуратно положив добычу на траву у костра. И подставил морду, что бы погладили, почесали и поблагодарили за завтрак.

— И тебе доброе утро, — недовольно буркнула, всё же выполнив настойчивую просьбу питомца. Потянувшись, не спешила подниматься, вслушиваясь в звуки, доносившиеся из палатки. И начала считать вслух, весело улыбаясь. — Пять, четыре, три, два, один…

Наружу выбралась сонное, заспанное чудо, потирая глаза и зорко оглядываясь по сторонам. Заметив меня, Рагдэн радостно вскрикнул и бросился в раскрытые объятия, с ногами забравшись на колени и спрятав лицо на груди.

— Доброе утро, мышонок, — ласково подула на волосы, коснувшись губами виска. Мелкий вцепился в меня так, словно от этого зависела судьба целого мира, не иначе. И отпускать, видимо, в ближайшее время не собирался.

Собственнические инстинкты, что б их.

— Скучал, — безапелляционно заявил сын, подняв на меня непривычно серьёзные чёрные глаза. Обиженно протянул. — Тебя долго не было!

— Я тоже соскучилась, солнце, — взъерошив тёмные вихры, крепко обняла его, прижавшись щекой к затылку. — Надеюсь, ты себя хорошо вёл?

— Конечно, — отодвинувшись, ребёнок подарил мне абсолютно честный и невинный взгляд, тут же, без переходу задав самый важный, животрепещущий вопрос. — Мам, а сладкое на завтрак будет?

— А в попе ни у кого не слипнется? — убрала прядь волос со лба. Рагдэн нахмурился, обиженно надувшись. — Много сладкого вредно. К тому же, что-то мне подсказывает, что ты вёл себя совсем не так хорошо, как говоришь. Я не права?

— Ну-у-у… Ну ма-а-ам… — заканючил мелкий.

— Я много лет уже "мам". Итак? — вопросительно изогнула бровь, стараясь не рассмеяться. Выражение лица у сына было презабавное.

— Они плохие, — сын недовольно проворчал, отвернувшись.

— Кто? — погладила его по голове.

— Эти… Странные люди, — недовольно скривившись, Рагдэн ткнул пальцем в сторону, указывая на целую гору шишек, валявшуюся за чертой лагеря. Присмотревшись, заметила чьи-то забытые вещи, проржавевший местами меч и седельную сумку.

Вздохнула. Суду всё ясно. Группа разбойников, не самых хороших, смелых и организованных решила полакомиться чужим добром. А мой храбрый маленький рыцарь взобрался на дерево и устроил им тотальный обстрел шишками. Что интересно, контур был ненарушен, просто беспрепятственно выпустил и впустил мелкого, а вот непрошеных гостей откинул назад, неслабо приложив отдачей.

— И они меня не видели, — добавил сын, заметив мою задумчивость.

А я всё гадала, почему контур, который не должен был пускать никого кроме меня, его создателя. И лишь когда он дёрнул меня за косу, вздохнула:

— Я надеюсь, что они тебя не видели, солнце. Но давай ты больше не будешь подвергать себя такой опасности, ладно? — сын кивнул, снова расплывшись в довольной улыбке. — Умница. А теперь марш умываться и будем завтракать.

— А сладкое? — с надеждой и затаив дыхание.

— И сладкое. После завтрака. Договорились? — подмигнув сыну, цокнула языком. Ург поднялся и терпеливо поплёлся следом за мелким, рванувшим в сторону небольшого ручейка.

Проводив их взглядом, поднялась. Каша сама по себе не приготовится, а вскоре сюда нагрянет маленькое, но очень голодное чудовище.

Переодевшись в походную одежду и убрав лишние вещи в сумки, разделала половину туши, добытую Ургом. Часть мяса оставила шаури, а самые нежные куски порезала и бросила в котелок. Поставив его на огонь, добавила приправ и обжарила. Добавила воду и крупу, немного пряных трав. К тому моменту, как Ург притащил за шиворот вяло сопротивляющегося Рагдэна, лениво помахивая хвостом, нехитрый, но плотный завтрак уже поспел.

Усадив сына на бревно, сунула ему в руки плошку с кашей и ложку. Котелок сняла, поставив другой, для чая. А на небольшом чистом куске ткани разложила засахарённые орехи и фрукты, в качестве десерта.

Активно жуя, сын молчал первые три минуты. После на меня полился сплошной поток информации. Рагдэн рассказывал обо всём, что случилось, пока меня не было. Часть новостей прошла мимо ушей, другая заставила испытать чувство гордости за ребёнка и негодования. Маленький поганец так и норовит найти себе неприятности на пятую точку.

Увидев разбойников, Рагдэн не просто не стал прятаться и сидеть тихо. Он специально привлёк их внимание. А затем и вовсе полчаса прыгал по краю поляны. Увидеть его они не могли, двигался сын куда быстрее, чем обычный человек. Да ещё и инстинктивно пускал чары отвлечения внимания.

Его счастье, что бандиты слабенькие оказались и ничего страшного с ним не произошло. Иначе кто-то на попе долго сидеть не смог бы!

Вздохнув, вытерла чумазую моську платком, забирая пустую тарелку и подавая успевший чуть остыть чай:

— Солнышко, я рада, что ты не растерялся и не испугался. Но мы с тобой вроде бы договаривались: пока меня рядом нет, ты сидишь и не высовываешься. Если конечно не хочешь получиться по тому месту, где у тебя шило сидит. И ты давал мне честное-пречестное слово, мышонок.

— Но всё же нормально, ма-а-ам, — расстроился мелкий, видя моё недовольство. — Маму-у-уль…

— Я не сержусь, — чмокнула его в лоб, пододвинув ткань со сладостями. — Но я очень и очень за тебя волнуюсь. И мне будет гораздо легче и приятнее, если ты будешь делать то, о чём я просила. Понятно?