Человек Огня - Сальгари Эмилио - Страница 32

— Церемония кончилась! — послышался чей-то голос. Альваро обернулся и увидел возле себя индейского мальчика.

— Пиайе белой кожи теперь могут поселиться в хижине умершего, — сказал юный индеец.

— А что они сделают с костями умершего? — спросил его Альваро.

— Повесят их на дереве и оставят там, пока они не свалятся. Аймары отправились в обратный путь. Они не выражали никакой печали, а некоторые даже были как-то особенно веселы и размахивали своими дубинками, точно сражаясь с каким-то неведомым врагом. Иногда они разбегались в разные стороны, как будто за ними гналось враждебное племя, издавая при этом ужасные крики и яростно ударяя куда попало своими дубинками. Потом вдруг останавливались и бросались назад, к своему вождю, изображая бегство. Глаза их бешено сверкали, и они яростно двигали челюстями, словно разрывая зубами мясо побежденных, и издавали при этом свирепый рев. Вообще, эти дикари гораздо более походили на хищных зверей, ягуаров или кугуаров, нежели на людей, и, казалось, в них не было ничего человеческого.

Когда они пришли в деревню, то воины разбрелись по лесу, так как не было достаточно хижин, чтобы вместить всех. Однако несколько десятков человек остались около одной из хижин, самой обширной и находившейся в центре площади. Стены этой хижины были украшены змеиными шкурами, а на крыше красовались головы кайманов.

— Что это за хижина? — спросил Альваро индейского мальчика.

— Это жилище умершего пиайе, — отвечал индеец. — Теперь вы будете жить здесь, пока аймары останутся в этих местах. Мне дан приказ отвести вас туда и оставаться в вашем распоряжении, пока вы не научитесь языку этих людей.

— А мы можем получить что-нибудь поесть? — спросил его Альваро.

— Скоро принесут в жертву одного из моих соотечественников, которого откормили и находят уже достаточно жирным. Вы получите лучший кусок.

— Который сожрешь ты, чудовище! — прервал его в негодовании Альваро.

Юноша-индеец посмотрел на него с изумлением.

— Ах, да! — проговорил он наконец. — Белые люди любят только белое мясо. Но тут, к несчастью, нет других людей, кроме краснокожих, и я не знаю, можно ли будет достать для вас белое мясо.

— Мы едим только мясо животных и плоды. Понимаешь? Человеческое мясо внушает нам отвращение, — сказал Альваро.

— Вы получите мясо тапира, мясо черепахи и плоды маниока. Войдите сюда и не выходите из хижины, пока не получите приказания от вождя. Пиайе не должны слишком часто показываться среди племени.

После некоторого колебания Альваро и Гарсиа решили наконец переступить порог хижины и вступили во владение бывшим жилищем покойного пиайе.

XIX. Жертвы войны

Хижина, раньше принадлежавшая пиайе изгнанного или истребленного аймарами племени, была гораздо обширнее прочих хижин, но и гораздо темнее, так как в стенах не было щелей и свет проникал лишь через маленькое отверстие в крыше. С первого взгляда уже можно было заключить, что это жилище какого-нибудь колдуна, так как оно было увешано бесчисленными амулетами и ожерельями из зубов хищных зверей и змеиных позвонков. Но оба европейца, конечно, прежде всего обратили внимание на коллекцию превосходно сохранившихся человеческих голов, украшавших стену, находящуюся против дверей. Бразильские дикари всегда оставляли головы вождей враждебных племен, которые пали в сражении или же были ими съедены. Они сохраняли их особенным способом: сначала извлекали мозг, который считался лакомством, потом погружали голову в сосуд, наполненный горьким растительным маслом, называемым antiroba, и затем подвергали ее некоторое время действию дыма. Вынув глаза, они вставляли вместо них два резца какого-нибудь грызуна, зашивали губы и украшали уши маленькими пучками черных или желтых перьев.

Коллекция покойного пиайе была довольно велика; она состояла из двадцати хорошо сохранившихся голов. Кроме этого в хижине не было ничего. Вся меблировка состояла из гамаков, сплетенных из грубых волокон. Выдолбленные тыквы и скорлупа кокосовых орехов должны были служить посудой, несколько чаш из пористой глины были наполнены водой, которая просачивалась сквозь стенки и собиралась в огромный глиняный сосуд. Как это ни странно, но бразильские дикари всегда относились с большим вниманием к воде для питья и употребляли лишь абсолютно чистую воду, просочившуюся сквозь сосуды, сделанные из пористой глины, служившие им фильтрами.

— Ну, как ты находишь наше жилище? — спросил Альваро после того, как они осмотрели все углы.

— Несколько темновато, сеньор, — отвечал Гарсиа, — и потом… эти головы, которые точно смеются над нами, не делают веселым это жилище. Кому они принадлежали?

— Вероятно, людям, которые были съедены аймарами.

— Могли бы они также съесть и эти головы, а не оставлять их здесь!.. Послушайте, сеньор Альваро, надеюсь, вы не намерены исполнять долгое время обязанности колдуна? С меня уже теперь довольно, и я бы хотел вернуться в лес.

— Попробуй, мальчуган. Я не запрещаю тебе.

— Если бы я мог, то не заставил бы себя просить! — ответил Гарсиа.

— А пока удовлетворимся тем, что нас сделали пиайе. Ведь и я не имею ни малейшего желания оставаться среди этих людоедов, которые к тому же не внушают мне ни малейшего доверия. Диас, наверное, даст о себе знать каким бы то ни было образом. Он теперь уже знает, что мы попали в руки аймаров.

— Как вы думаете, они стерегут нас по ночам?

— Конечно. Они ведь нам не доверяют и, разумеется, смотрят за нами в оба. Но даже если бы нам удалось бежать, что могли бы мы сделать теперь, не имея ружей? Вот если бы я мог вернуть свое ружье и патроны! Впрочем, я думаю, что это возможно. Ведь дикарям еще не известно употребление огнестрельного оружия, и мы, пожалуй, можем заставить их отдать нам ружье и патроны… Прекрасная мысль! Постараемся убедить этих злодеев, что это наши амулеты, которые дают нам победу над врагами.

В этот момент снаружи раздались резкие звуки какого-то инструмента, похожего на дудку, и странный грохот, точно тысячи мелких камней пересыпались в ящик и ударялись о его стены.

— Музыка! — воскликнул Гарсиа. — Неужели аймары намерены устроить нам концерт? Я бы предпочел обед.

Он выглянул в дверь и увидел, что к ним в хижину направляются человек двенадцать дикарей, а впереди идет юноша тупинамба, который исполнял роль переводчика. Четверо дикарей играли на инструментах, похожих на флейту и сделанных, по-видимому, из человеческой берцовой кости. Другие двое встряхивали тыквенными бутылками, наполненными мелкими камешками. Сзади них один из дикарей нес какой-то футляр из звериной шкуры, украшенный зернами золота и раковинами, а другие несли корзины, казавшиеся довольно тяжелыми.

— Чего хотят эти люди? — спросил Альваро юношу тупинамба.

— Они пришли вручить вам тушану вождя и поручить его вашей бдительности.

— Это что за штука?

— Скипетр племени. Другие же несут еду и превосходную таробу, приготовленную самой древней старухой аймаров для покойного пиайе.

— Положи тушану куда-нибудь в угол, потому что в данный момент нас может интересовать только еда. Ведь пиайе белой кожи все-таки не могут питаться одним воздухом!

Юноша посмотрел на них с некоторым удивлением, взял трубку, в которой хранился скипетр, положил ее под консервированными головами и затем велел поставить корзины на землю.

Альваро жестом удалил музыкантов и носильщиков и осторожно приподнял крышку, опасаясь найти в корзине несколько кусков жареного человеческого мяса.

Повара вождя, узнав, что пиайе белой кожи могут есть только врагов своей расы, заменили человеческое мясо превосходной рыбой, которая в изобилии водится в затопленных саваннах, лепешками из маниока и бананами, жареными в горячем пепле. К этому угощению они добавили два больших сосуда, наполненных какой-то молочной жидкостью, издававшей резкий запах алкоголя.