Непристойное предложение - Виноградова Ольга - Страница 49

Эльфийка зигзагами преодолела мощенный серыми гранитными плитами дворик, кое-как вписалась в дверной проем, предварительно сорвав дверь с петель. Она открывалась внутрь, а сестра Сорель дернула ее наружу. Вынесла. Что же я из кухни принесла? На этикетке бутылки красовался фабричный знак алхимиков Кагаса и надпись «Эликсир силы». А почему она пьяная?! Содержит этиловый спирт. Принимать внутрь не более пятидесяти миллилитров в неделю? А в бутылке пол-литра. И она полупустая… Из этого следует…

Нет, не следует, а вылетает! Да еще с кувырками! Из окна гостевой комнаты. Ой, упал… Больно, наверное, с третьего этажа в сугроб под окнами приземляться. Я отсюда вижу торчащие из-под снега глыбы льда. Надо же – встал… Демоны обладают потрясающей живучестью. Ко мне приближается. А лицо-то, а лицо какое! Готовый сюжет для картины «Расправа над невинными». Невинные – это я. Не надо в этом сомневаться!

Руфим не успел осуществить намерение. Его перехватила выпрыгнувшая из окна бывшая любовница. Ого, от ее приземления плиты двора растрескались. Залихватски закручивая над головой вырванную душевую насадку со шлангом, эльфийка нагнала принца, стреножила его метким броском и потащила обратно в дом. Демон цеплялся за швы между плитами, но куда ему, малахольному, тягаться с прошедшей огонь страсти и соленую воду слез женщиной с разбитым сердцем?!

Марель протащила моего жениха по ступенькам – сочувствую его подбородку и зубам. На него упала прислоненная к косяку дверь и ее вторая створка, за которую принц попробовал зацепиться, раздался противный хруст, и половина зубов демона осталась в дереве. Один плюс в этом есть: вряд ли он сможет теперь продемонстрировать искусство персонального лекаря-стоматолога. Шикарный у них разговор получается… Она мне хоть трупик для торжественных похорон оставит?

Стоило мне вылезти и не спеша направиться к дому, чтобы геройски спасти Руфима из лап тигрицы в обличье смирной эльфийки, как он спас себя сам. Не представляю, из какого места он достал артефакт «рупор», но звуковой волной выбило все окна на втором этаже. Я оригинально решаю проблемы – создаю на месте одной старой пяток новых, причем масштабнее, чем изначальная, и на их фоне первая просто теряется.

Дракон будет в восторге от возможности обновить интерьер, но не сразу, а когда закончит казнь. Меня и принца.

– Какого лысого кентавра?! – С третьего этажа высунулся Рашинкард.

Я приложила руки к губам, напрягла легкие и прокричала:

– Руфим с сестрой Сорель… Мирятся… – Надеюсь, что это именно так. В противном случае место произрастания основной массы волос на моем теле находится в страшной опасности. Трудно будет сделать свадебную прическу на голой шее.

– А для чего мой замок разрушать? Он, между прочим, памятником архитектуры является! Ты знаешь, во сколько обходится его содержание?!

Откуда. Но скоро смогу подробно ознакомиться со счетом за реставрационные работы… И тут раздался взрыв. Из раскуроченных окон полыхнуло пламя. Видимо, герои мелодрамы на личности перешли.

– Да что б вас Харон в Стиксе утопил! Камень вам на шею и пираний стаю на мягкое место! – Прокляв их от чистого сердца, дракон скрылся из виду.

Спустя пять взмахов ресниц громыхнуло в два раза сильнее, с крыши свалилась черепица, а из оконных проемов хлынула снежная лавина. Я предпочла вернуться в бассейн.

Осознав размеры ущерба, увидев в развороченном дверном проеме разозленного дракона, я с унынием посмотрела на остатки эликсира силы в бутылке и позорно скрыла следы преступления в горячем источнике. Утопила бутылку в воде и ногой затолкала под скалу, куда уходило слабое течение.

Между Руфимом и сестрой Сорель произошло недоразумение, к которому лично я не имею никакого отношения. Главное честность достоверно изобразить, чтобы слова на веру приняли.

Едва я расслабилась, запихнула сердце в пятки, утрамбовала его там, как моя несостоявшаяся ложь в буквальном смысле слова выплыла наружу. Гранитные плиты дворика взорвались изнутри, и в воздухе на секунду мелькнула радужная спина огромной рыбины, сразу же скрывшаяся в проделанной ею второй дыре. И это было только начало…

Мирный дворик разом превратился в минное поле. Рашинкард при виде рыбешек, спокойно проламывающих десятисантиметровый толщины камень, совсем потерял голову. Его лицо побелело, глаза выкатились из орбит, а на губах появилась пена. Мужчина распластался на земле и пополз ко мне, аккуратно огибая ямы и прислушиваясь к шуму подземной реки.

Он проделал больше половины пути и успел потерять осторожность, поэтому не был готов, когда рыба выпрыгнула прямо перед его носом. Он успел отпрянуть, откатиться, но вторая особь успешно атаковала его снизу. Дракона подбросило, перевернуло и как следует приложило к граниту. Гортанно вскрикнув, мой знакомый плюнул на осмотрительность, схватил очередную каскадершу за хвост и побежал ко мне с ясно читаемым в его глазах желанием скормить меня этой не в меру и не вовремя упившейся живности. Кто же знал, что они к алкоголю чувствительны!

Я сидела в воде ни жива ни мертва – тело от ужаса парализовало. Душа метнулась в пятки, столкнулась с ожесточенным сопротивлением сердца и забилась от страха под селезенку. Мне не бутылку надо было топить, а самой топиться…

Обидно, демон побери! Кто-то в патовой ситуации соображать начинает, а я веду себя словно курица – пока половником по лбу не получу, буду сидеть и ресницами хлопать.

Плохо знать, что тебя ждет после смерти: инстинкт самосохранения еще в младенчестве самоуничтожается. А чего бояться? Если не слишком много грешить и жрецам Гадесовича кнопки на богослужениях на стулья не подкладывать, то сносное посмертие уже обеспечено. Хочешь – кущи девственные с трепетными ланями, а хочешь – пьянство до беспамятства и лани те же… в качестве закуски к пиву.

Итак, Рашинкард наступал, рыба переводила взгляд с дракона на меня и обратно, в ее выпученных глазах я заметила проблеск стремительно развивающегося разума. Ей также не хотелось быть орудием убийства, как мне быть убиенной ею. Осталось донести наши желания до ушей дракона, но вот беда: она до уровня говорящей еще не эволюционировала, а я уже деградировала до немой. Это называется судьба!

– Быстро отпустил мою рыбу! – Из пламенного вихря во двор ступила Сорель. – Я сколько раз тебе говорила, чтобы ты близко к моим питомцам не подходил. Я тебе уху двухмесячной давности еще не простила!

Рашинкард будто на невидимую стену налетел. Рыба выпала из рук дракона, дотрепыхалась до бассейна и скользнула в воду. Клянусь, я слышала вздох облегчения! Эмоции со скоростью штормового ветра сменялись на лице Рашинкарда. Он судорожно искал выход из неудобного положения. С одной стороны, его на месте преступления застукали – рыба подтвердит и под каждым словом подпишется, а с другой стороны, он не преступник, а благородный защитник униженных и оскорбленных, то есть себя. Правда, в двух словах это не объяснить, а на обстоятельный монолог терпения у воплощенной стихии не хватит… Рыба в руках опять же… Вещественное доказательство вины. Ее пузыри невозможно оспорить.

– Дорогая, ну что ты! Какая уха? – притворно изумился Рашинкард. – Я твоих питомцев Фейерии во всей красе демонстрировал, – мужчина отступил вправо, показывая грозной жене меня, – объяснял, какие они красивые! И живучие, твари, чем только ни травил, все равно не дохнут, – вполголоса добавил он, поддерживая сияющую улыбку.

Но элементаль его не услышала. Даром пропало актерское мастерство дракона. Увидев меня, женщина взвизгнула и с разбега неуклюже плюхнулась в источник. Какая грация на девятом-то месяце беременности?! Самарита и то изящнее будет. Радость от встречи Сорель продемонстрировала ослепляющей огненной вспышкой, испарив всю воду в бассейне, мой купальник и волосяной покров на теле. Не то чтобы я им дорожила, но эпиляцию ног предпочитаю делать более безопасными методами.

Элементаль позвала слугу и приказала принести большое махровое полотенце. Со второго раза у него получилось дойти до бассейна. Выполнить задание с первой попытки ему не дали питомцы Сорель, пребывающие в алкогольном опьянении. Они начали преднамеренно охотиться на снующих по двору существ, стремясь в прыжке садануть мускулистым хвостом по лицу. Опять же могу поклясться, они при этом отвратительно хихикали!