Сокровища капитана Ермакова. Тетрадь вторая - Крепс Владимир Михайлович - Страница 6

Тартарен с аппетитом втянул воздух.

— Неужели на камбузе что-то жарят? Может быть, креветок? О, это такая вкусная еда. Особенно в масле.

— Вы угадали, — улыбнулся Немо. — Это креветки. Только они далеки от сковородки, Тартарен. Известно ли вам, что креветки очень скандальные особы? Когда они поднимают шум, вы не услышите гуденье винтов и двигателей. Не раз военные подводные лодки спасались от преследования, испугавшись скопищ звучащих креветок.

А из гидрофонов раздались звуки скрипок. Изумлённые капитаны переглянулись.

— Скажите, мсье Немо, а на скрипке тоже играют ваши креветки? — саркастически спросил Тартарен.

— Нет. Эти звуки издают полосатые зубатки при помощи своего плавательного пузыря, выдавливая из него пузырьки воздуха. А в китайских водах живёт рыба циноглоссус. Это своеобразная рыба-оркестр. Она подражает звукам органа, арфы и даже звонит в колокол. Науке уже известны несколько десятков видов звучащих рыб.

Теперь из гидрофона раздался удалой свист, потом кто-то сильно захрапел, но все эти звуки были перекрыты сильными ударами барабана.

Немо поймал в луч прожектора стайку морских петухов, за которыми следовали тропические сциениды. Капитаны прильнули к смотровому стеклу.

— Перед вами ансамбль морских петухов, или тригл, — пояснил капитан Наутилуса». — А вот там, дальше, плывут морские барабанщики — тропические сциениды. Впрочем, с барабанным боем плавает по морям и другая рыба — пятнистая дорада.

Из гидрофонов, заглушая подводный концерт, громко зазвучали баяны. Знакомая мелодия матросской песни «Яблочко» разнеслась по всей кают-компании.

— Пардон, мсье Немо, это играет рыба-баян? Или, быть может, рыба-аккордеон? — осведомился тарасконец.

Ему ответил Артур Грэй:

— Баяны играют на «Заре».

На поверхности воды показался бурунчик. Это «Поморянка» подняла перископ вблизи от немагнитного парусника. Перед знаменитыми капитанами проплыла стройная шхуна с светло-серым корпусом. Верхняя часть шхуны и все надстройки были выкрашены белой эмалью. Между лакированными мачтами висели флаги расцвечивания. С бака доносилась музыка и весёлый гул.

— «Заря», — прошептал Артур Грэй. — Завещание капитана Ермакова в двух кабельтовых с подветренной стороны.

Баянисты, видимо, не жалели мехов: музыка становились всё громче. Её даже не мог заглушить топот матросов, танцующих «Яблочко».

— Неужели всё это в честь… гм-м… одного из нас? О-о, я вспоминаю моё возвращение в Тараскон из Сахары! — скромно потупив глаза, заметил Тартарен.

— Да, если вас считать богом Нептуном. Тогда в вашу честь сейчас на «Заре» справляют традиционный морской праздник по случаю пересечения экватора, — весело ответил Гулливер.

— Но как же нам незаметно пробраться на борт шхуны? — нетерпеливо спросил Артур Грэй. — Праздник праздником, а вахта вахтой.

— Есть идея. Мы пригласим на помощь физика Гриффина. Ведь он сегодня уже побывал в нашей кают-компании. — И с этими словами капитан корвета снял с полки книгу в обложке, украшенной фантастическим рисунком.

Раздался шелест страниц. Из переплёта медленно вышел закутанный с головы до ног человек. Широкие поля фетровой шляпы скрывали его лицо. Он носил большие синие очки с сеткой. Лицо его было забинтовано, оставался неприкрытым только розовый остроконечный нос. Низ лица был закрыт шёлковым платком, из-под которого торчала трубка.

— Слышал, слышал ваш разговор, капитаны. И вряд ли я могу вам быть полезен. Моя аппаратура частично разбита, частично сгорела во время пожара в главе двадцатой моего романа — «В доме на Грейт-Портленд-стрит». И я не могу вас сделать невидимками.

— В этом нет никакой надобности, достопочтенный Гриффин. Мы обращаемся к вам с покорнейшей просьбой. Что вам стоит доплыть до «Зари»? Пробраться в каюту Саши Ермакова и узнать координаты клада его достойного дяди?… — вмешался Гулливер.

Кому неизвестно, что Гриффин был склонён ко всякого рода озорным и даже опасным поступкам? А на сей раз, как физика по специальности, его ещё увлекала мысль побывать на борту немагнитной шхуны.

Не ответив ни слова, он быстро сбросил одежду, снял бинты и фальшивый нос. Нельзя сказать, что перед капитанами предстал человек-невидимка, просто никто не предстал, потому что ничего не было видно. Напутствуемый добрыми пожеланиями, Гриффин скрылся в выходной камере. Дик Сэнд задраил за ним люк.

Через несколько минут на поверхности воды показались лёгкие круги. Это плыл человек-невидимка.

Членам клуба оставалось только терпеливо ждать его возвращения… Робинзон долго разглядывал в перископ силуэт «Зари», прежде чем задать недоуменный вопрос.

— Достопочтенные капитаны, мне не совсем понятно назначение этой шхуны. Парусный корабль и всего в шестьсот тонн. И для чего он сделан немагнитным?

— Дружище, Робинзон, — ответил Артур Грэй, — как известно, кроме географических полюсов, на Земле есть и два магнитных полюса. Отклонение стрелки компаса от истинного севера или юга называется «магнитным склонением». Это склонение различно в разных районах, и его должны знать моряки, лётчики, а также космонавты. Кроме того, во многих местах земного шара существуют магнитные аномалии. Да и само магнитное поле Земли с течением времени изменяется. Всё это изучают, производя магнитные съёмки. На суше это просто. Ну, а на морях и океанах — другое дело. Современные стальные корабли имеют собственное магнитное поле, которое искажает точность наблюдений. И вот американцы построили первое немагнитное судно-яхту «Карнеги», но оно погибло в тысяча девятьсот двадцать девятом году. После этого только Советский Союз сумел построить современную немагнитную шхуну «Заря», законченную в тысяча девятьсот пятьдесят втором году. На этом судне нет железных деталей, даже якоря, цепи, поручни и тросы сделаны из цветных металлов и немагнитных сплавов. Однако шхуна имеет отличные мореходные качества.

— А каковы же результаты плаваний «Зари»? — с интересом спросил пятнадцатилетний капитан.

— «Заря» произвела магнитные съёмки во многих районах Мирового океана, — пояснил капитан корвета. — Появилась возможность внести исправления в магнитные карты для морской и воздушной навигации, особенно в картах Южного полушария. «Заря» открыла доселе неизвестные науке магнитные аномалии. Очевидно, под морским дном таятся грандиозные залежи железных руд. И, наконец, «Заря» изучала прохождение радиоволн и космических лучей в открытом море.

Пока капитаны вели этот разговор в салоне «Поморянки», человек-невидимка подплыл к корме шхуны и уцепился за конец швабры, спущенной за борт на тросе для промывки. Теперь Гриффину было нетрудно выбраться на палубу.

Мимо него шла диковинная процессия ряженых во главе с «Нептуном», в тоге из простыни, с длинной мочальной бородой и трезубцем в руках. За ними следовали его «приближённые» в причудливых одеждах из водорослей. Процессия остановилась возле огромной купели… Поднялся весёлый смех и визг. «Нептун» потряс трезубцем, и в купель бросили в одежде одного «новорождённого» — научного работника, впервые пересекающего экватор.

Когда промокший до нитки новичок выбрался из купели, матрос, переодетый нимфой Амфитритой, выглянул из большой бутафорской раковины и с чувством прочитал грамоту:

«Дано сие любезному сердцу нашему кандидату физических наук Александру Ермакову, племяннику нашего любимца капитана дальнего плавания Ермакова, в отраду перехода с высочайшего нашего соизволения из северных широт необъятных владений наших в широты южные через границу, экватором наречённую.

Бог морей и океанов Нептун».

И только «нимфа» хотела вручить грамоту молодому магнитологу, как чья-то невидимая рука вырвала этот листок бумаги и унесла в сторону открытого трапа…

Матрос в греческой тоге кинулся вдогонку за листком, думая, что это шутки ветра. Он протянул руку, чтобы схватить летящую в воздухе грамоту, как вдруг неожиданный толчок в грудь сбил его с ног.