Белое золото, черная смерть - Хаймз Честер - Страница 5

Затаив дыхание, но уверенной рукой, словно нейрохирург, выполняющий операцию на мозге, коленопреклоненный стал срезать тесемки.

Джон подался вперед, ласково дотронулся до плеча сестры во Христе.

— Господь сказал мне так: «Прелюбодействуй, если очень хочется, Джон. Но будь готов жариться за это в адском огне!»

Сестрица захихикала и снова хлопнула Джона по плечу.

— Он пошутил. Он готов простить нам лишь один грех! — И она повела дрожащими ягодицами, чтобы, похоже, подчеркнуть милосердие Христово.

Тут сестрица почувствовала, что у нее тащат кошелек. Стремительно развернувшись, она ударила коленопреклоненного по лицу.

— Мерзавец! Ты решил меня обокрасть, да?! — крикнула она.

Вспышка молнии озарила и вора, тотчас же отпрыгнувшего в сторону, и гневно заходившие ходуном черные ягодицы в розовых трусиках. Грянул гром. И тут же полил дождь.

Вор бросился бежать. Не успела сестрица кинуться за ним в погоню, как тот выскочил на проезжую часть улицы, где и угодил под невесть откуда взявшийся мясной фургон. Бедняга пролетел метров десять по воздуху, а потом попал под колеса. Машину резко подбросило, шофер потерял контроль. Фургон выехал на тротуар, сбил телефонный столб, волчком завертелся на мокром асфальте и кончил тем, что врезался в бетонное ограждение.

Сестрица побежала к изуродованному трупу вора и выхватила из его скрюченных пальцев свой кошелек. Она не заметила фар бронемашины, которая неслась сквозь ночь и тьму, словно сдвоенная комета. Перед водителем вдруг возник мощный розовый зад крупной негритянки, склонившейся над чем-то, весьма напоминавшим труп. Водитель еще раз подумал, что у него белая горячка. Но попытался объехать видение, не снижая скорости на мокром асфальте. Ничего хорошего из этого не вышло. Машина затряслась и запрыгала так, словно танцевала шимми, выскочила на полосу встречного движения, где в борт ей врезался грузовик, шедший в южном направлении.

Сестрица, крепко прижимая к себе кошелек, ринулась прочь. Возле Лексингтон-авеню мужчины, женщины и дети столпились вокруг еще одного цветного покойника. Он лежал на мостовой, а дождь совершал последнее омовение. Он лежал на животе перпендикулярно к тротуару, выбросив одну руку в сторону, другую прижимая к себе. Пол-лица было снесено автоматной очередью. Его оружие исчезло.

Чуть дальше, поперек улицы, стояла полицейская машина. Один из патрульных стоял под дождем возле трупа. Другой сидел в машине и звонил в участок.

Сестрица во Христе бежала по противоположной стороне улицы, стараясь проскользнуть незамеченной. Но дюжий чернорабочий в комбинезоне увидел ее, от чего глаза у него вылезли на лоб, а рот широко открылся.

— Женщина! — позвал он неуверенно, но поскольку она не отозвалась, то крикнул еще раз: — Женщина, у вас виден зад.

— Не суй нос не в свои дела! — зашипела она злобно.

Он попятился, почтительно приподняв кепку:

— Я-то что! Это ваша задница…

Она продолжала свой путь, больше волнуясь, что у нее промокнет прическа, чем стесняясь выставленного напоказ зада.

На углу Лексингтон-авеню пожилой старьевщик, из тех, что шастают по ночным улицам, подбирая макулатуру и прочий хлам, пытался погрузить в свою тележку кипу хлопка. Дождь потоками стекал с его мятой шляпы, превратив его потрепанный голубой комбинезон в темно-синий. Маленькое высушенное личико окаймляли густые вьющиеся седые волосы, придавая ему весьма добродушный вид. Кроме него, на улице никого не было, ни души. Все остальные столпились вокруг убитого. Поэтому, увидев стремительно приближающуюся к нему крупную женщину, он вежливо спросил:

— Мэм, если вам не трудно, не могли бы вы помочь мне погрузить этот хлопок в тележку?

Он не видел ее задней части и потому был удивлен весьма враждебной реакцией.

— Что за пакость ты затеял? — спросила она, злобно глядя на старьевщика.

— Никакую не пакость. Просто я хочу погрузить кипу хлопка на тележку.

— Хлопок! — негодующе фыркнула женщина, подозрительно уставившись на кипу. — Как тебе не стыдно — старый человек, а хочешь обмануть меня и завладеть моим кошельком. Неужели я выгляжу такой дурочкой, что готова на это клюнуть?

— Нет, мэм. Но если бы вы были настоящей христианкой, то не говорили бы так лишь потому, что старый человек допросил вас помочь ему с хлопком.

— Я-то и есть настоящая христианка, сукин ты сын, — отрезала женщина. — А вы, мерзавцы, только и думаете, как бы меня обокрасть. Но я не столь наивна! Я знаю, что кипы хлопка не валяются в Нью-Йорке на каждом шагу. Если бы не прическа, я бы тебе показала, старый жулик!

Да, тяжелым выдался сегодняшний вечер для старьевщика. Сперва он с приятелем обнаружил бутылку, как им показалось, наполовину наполненную виски, и не успели они присесть на крылечке, чтобы воздать должное напитку, его приятель воскликнул: «Нет, дружище, это не виски, это моча!» А после того как он на последние деньги купил бутылку вина, чтобы привести в порядок желудок, полил дождь. А теперь вот эта стерва называет его жуликом.

— Только дотронься до меня, я тебя всего разукрашу, — пообещал он, сунув руку в карман.

Женщина отпрянула, а он повернулся к ней спиной, что-то бормоча себе под нос. Он не видел ее промокшие теперь алые трусики и черные ляжки, когда она побежала дальше и скрылась в одном из домов.

Вскоре рядом с ним притормозила патрульная машина, и полицейские стали задавать негру обычные вопросы:

— Послушай, дед, ты тут не видел никаких подозрительных личностей?

— Да нет, только безумная баба пробегала — злилась, что намочила прическу.

Шофер только ухмыльнулся, но его напарник рядом подозрительно покосился на плотно набитый джутовый мешок.

— А что там у тебя внутри, дед, не покойник? — спросил он.

— Это хлопок, сэр.

— Хлопок? — Это заинтересовало полицейских.

— Да, сэр. Хлопок.

— Где же ты раздобыл кипу хлопка в этом городе?

— Нашел, сэр.

— Нашел? Что ты нам морочишь голову? Где нашел? Отвечай!

— Прямо здесь!

— Прямо здесь? — недоверчиво повторил полицейский. Он медленно вылез из машины. Вид у него был угрожающий. Он пристально посмотрел на мешок, потом нагнулся и пощупал его, сунув пальцы в прорехи джутовой упаковки. — Черт, и правда хлопок, — сказал он, выпрямляясь. — Кипа хлопка. Как она тут оказалась?

— Не знаю, босс. Я ее нашел тут — и все дела.

— Наверно, свалилась с грузовика, — предположил водитель из машины. — Ладно, это не наше дело, пусть сами разбираются.

Полицейский, стоявший у машины, сказал:

— Значит, так, дед. Тащи этот хлопок в участок и там его сдай. Владелец может его искать.

— Слушаюсь, босс, только я не могу погрузить его. Больно уж он тяжелый, этот мешок.

— Сейчас я тебе помогу, — сказан полицейский, и вдвоем они забросили мешок на тележку.

Старьевщик покатил ее в сторону участка, а полицейский сел в машину, и они поехали туда, где лежал труп.

Глава 4

Когда Гробовщик и Могильщик прибыли на пустырь, где проходило собрание участников движения «Назад в Африку», место было уже оцеплено полицией. Угрюмые чернокожие толпились под дождем в окружении блюстителей порядка. Патрульная машина все еще дымилась в яме, а у полицейских в черных непромокаемых плащах был зловещий вид. Обожженное кислотой лицо Гробовщика исказилось тиком, у Могильщика на шее набухли вены.

Труп молодого вербовщика лежал лицом вверх в ожидании судмедэксперта. Он должен был констатировать смерть, после чего за дело принялись бы сотрудники отдела по расследованию убийств. Но они еще не приехали, и работа стояла.

Гробовщик и Могильщик подошли к убитому и коротко глянули на останки того, кто еще недавно был жив и полон надежды. Детективы почувствовали себя также беспомощно, как и остальные чернокожие, стоявшие под дождем.

— Жать, на его месте не оказался О'Мэлли, — буркнул Могильщик. Дождь падал на его шляпу и с широких опущенных полей стекал на мятый черный костюм.