Канонерские лодки Первой эскадры флота Тихого океана в русско-японской войне (1904-1905) - Несоленый Сергей Валерьевич - Страница 35

Как показал командир 120-мм орудия старший комендор Захар Фёдоров: “Около часа ночи мною был замечен по направлению к затопленному пароходу “Шилка” миноносец с выкрашенной задней белой трубой, который поворачиваясь попал в луч боевого фонаря, так как наших миноносцев в море не было, то я сделал по миноносцу выстрел, а затем второй, одновременно со вторым моим выстрелом был сделан выстрел из 1-го 47-мм орудия – моментально после второго выстрела на миноносце произошёл взрыв, миноносец поднялся кормой вверх и затонул”{59} .

Помимо Фёдорова, гибель японского миноносца видели офицеры “Гиляка” Борисов и Прокопович, артиллерийский кондуктор Урланкин и прислуга 120-мм орудия, а также комендор 47-мм орудия Воронков Фёдор и матросы, дежурившие у прожекторов канонерской лодки{60} . Артиллерийский кондуктор Урланкин,в частности, показал: “В то время, когда последовал первый выстрел с нашей лодки, я спал, услышав выстрел, немедленно побежал наверх, когда я пришёл к месту своего боевого расписания, т. е. к 120-мм орудию, то дежуривший там комендор Фёдоров делал уже третий выстрел; по направлению падения снарядов в лучах прожекторов ясно было видно, в расстоянии 7-9 кабельтовых, сильно паривший миноносец, у которого задняя труба окрашена в белый цвет, сейчас же стало заметно, что миноносец не движется и стал тонуть, я отдал приказание старшему комендору Фёдорову устанавливать трубки сегментных снарядов, сам стал стрелять из 120-мм орудия; сделал лишь три выстрела и миноносец окончательно потонул”{61} .

Потопление японского миноносца было подтверждено наблюдателями с Золотой горы{62} .

В 1 час 45 мин показался первый японский брандер, по которому немедленно открыли огонь канонерские лодки “Гиляк”, “Отважный” и “Гремящий”, а также береговые батареи.

Расстреливаемый канонерскими лодками и береговыми батареями почти 15 минут, он был добит торпедой с минного катера “Победа”, посланного в атаку вместе с катером броненосца “Ретвизан” по приказу командира “Гиляка”. Этому же брандеру досталась и торпеда с миноносца “Скорый”, который вместе с “Сердитым” в 2 часа ночи отошёл от борта “Отважного” и пошёл на помощь “Гиляку”.

Минный катер броненосца “Ретвизан” не смог выпустить торпеду. Как докладывал его командир мичман Н. Алексеев: “Я полным ходом пошёл к показавшемуся брандеру, подойдя к нему на расстояние не далее полукабельтова я приказал выстрелить миной, но выстрела не последовало так как патрон не воспламенился и мина, свободная от стопоров, скользнула вперёд и застряла рулевой частью в аппарате”{63} . Тем не менее, экипаж катера открыл огонь из пулемёта и винтовок по экипажу брандера, пытавшемуся спустить шлюпку, а затем катер подошёл к берегу, где минёр Толстов по горло в ледяной воде отвернул ударник торпеды, после чего она была вытащена из аппарата на берег.

В 2 часа 20 минут на “Отважный” прибыл наместник Е.И. Алексеев, принявший на себя руководство по отражению атаки японских пароходов-заградителей{64} .

В 2 часа 27 минут, показался второй брандер, по нему немедленно был открыт огонь с канонерских лодок и береговых батарей и пароход затонул, не дойдя до цели.

В 2 часа 50 минут показались ещё три парохода. Но все эти брандеры, попав под шквальный огонь, затонули, не дойдя до входа на внутренний рейд. Одному из них, помимо снарядов, досталась и торпеда с минного катера броненосца “Пересвет” (командир – мичман Беклемишев) – взрыв произошёл в носовой части японского парохода, после чего он начал тонуть.

5-й и 6-й брандеры наскочили на мины заграждения и затонули, шедшие вслед за ними последние два брандера были потоплены артиллерийским огнём канонерских лодок и береговых батарей. Стрельба продолжалась приблизительно до 3 часов утра, когда все подходившие пароходы уже затонули.В 4 часа утра Е.И. Алексеев с “Отважного” отбыл на “Гиляк”.

В течении боя артиллерийский огонь достиг небывалой силы – русские береговые батареи и сторожевые суда выпустили до 3000 снарядов, а “Гиляк” израсходовал, кроме того, 3000 патронов для своих пулемётов.

“Гиляк” в Порт-Артуре. 1904 г.

Канонерские лодки в течении этого боя израсходовали снарядов{65} : “Гиляк” 166 120-мм, 327 75-мм, 380 47-мм и 3000 патронов из пулемета, “Гремящий” 25 6-дм, 233 75-мм, 41 47-мм, “Отважный” 176-дм,61 75-мм, 58 47-мм и 20 37-мм.

Во время боя наибольшей опасности подвергался “Гиляк”, выдвинутый вперёд перед входом на внутренний рейд Порт-Артура. Два брандера затонули всего в 2 и 2,5 кабельтовых от лодки. Первый брандер шёл полным ходом на “Гиляк”, стоящий посередине прохода на внутренний рейд, и только вовремя выпущенная минным катером броненосца “Победа” (командир – прапорщик Добржанский) торпеда, потопившая японский пароход, предотвратила трагедию.

Надо отметить, что свою роль сыграли затопленные ещё по приказу С.О. Макарова по сторонам от входного створа пароходы – они мешали японским брандерам маневрировать, два японских парохода так и затонули у “Эдуарда Бари”.

Посланный на выскочивший на берег под Электригинским утёсом брандер старший офицер “Отважного” капитан 2-го ранга Иванов перерезал на нём провода, шедшие к взрывному устройству, но спрятавшиеся внутри корабля японцы успели произвести взрыв{66} . К счастью, сам Иванов и все бывшие с ним матросы отделались ушибами и царапинами.

В результате третьей попытки заблокировать проход с внешнего на внутренний рейд Порт-Артура экипажи японских брандеров понесли тяжелейшие потери. Вследствие сильного волнения шлюпки с японскими моряками прибивало к берегу, но японцы отказывались сдаваться в плен и отчаянно сопротивлялись, предпочитая смерть. Русские солдаты с ужасом наблюдали, как в одной из шлюпок японцы рубили друг другу головы. Как писал в своих воспоминаниях капитан 2-го ранга М.В. Бубнов: “За эту ночь взято было в плен 2 офицера и 30 нижних чинов, да и то почти все раненые, которые, придя в сознание, с яростью кидались на наших солдат и успокаивались нескоро; 13 из них скоро скончались”{67} .

Из 158 человек экипажей 8 брандеров японцы смогли спасти 63 человек (из них 20 раненых), 17 попало в плен (позже из них ещё один умер). Все остальные погибли.

Во время боя артиллерия канонерских лодок действовала безотказно, лишь на “Гиляке” при последних выстрелах из 120-мм орудия был испорчен подъёмный механизм, да на “Гремящем” у 37-мм орудия, стоящем на правом шкафуте, сломался вертлюг штыря.

Важно отметить одно обстоятельство. Контр-адмирал М.Ф. Лощинский в рапорте наместнику Е.И. Алексееву с тревогой докладывал: “При последней попытке брандеров заградить проход на внутренний рейд и бассейн, на них оказались поднятыми конуса, то есть как раз знак, назначенный на этот день и по нашей таблице, приложенной к секретному приказу №10, из чего можно заключить, что таблица эта неприятелю известна”{68} .

Японская разведка не зря ела свой хлеб.

22-го апреля из Порт-Артура выехал наместник Е.И. Алексеев, временно командующим эскадрой в Порт- Артуре стал контр-адмирал В.К. Витгефт, который по словам командующего 2-м отрядом миноносцев капитан 2-го ранга М.В. Бубнова, “был большой труженик, но отнюдь не боевой адмирал, не рисковавший принять что- либо на свою ответственность; всё-таки это был верный служака, смертью запечатлевший преданность долгу”{69} .