Второй наместник Тагана (СИ) - "Тенже" - Страница 43

— Ага...

— И я вам посоветую... обдумайте, что вы будете ему

говорить, если он захочет пообщаться.

— Обдумать? — вскинулся Александр. — Откуда я знаю, что

он спрашивать начнет? Если не дай Бог про подполье... сдавать

все равно никого не стану.

— Сомневаюсь я... насчет темы подполья. Я не озвучил вам

вопрос, под который Соломенко откинул коньки.

— Так озвучь!

— «Шелехов сам говорил тебе, что подставлял задницу, чтоб

досрочно освободиться из лагеря?»

— Что?!

Люкса пожал плечами.

— А что Макс сказал?

— Сказал: «И так ясно было».

— Вот сука... — выдохнул Саша. — Ну, сука... своими руками

бы удавил, если б знал, какими помоями обольет!

Переводчик вновь то ли пожал плечами, то ли поежился,

и встал из кресла. Удерживать его не хотелось. Ситуацию

дей ствительно требовалось обмозговать. Что еще — кроме

приклеенного к нему ярлыка лагерной шлюхи — успел насо-

чинять Макс? Люкса упомянул показания, которые привезли из комендатуры. Арек забрал их на работу и, видимо, изучил и поверил написанному, поскольку вернулся из столицы в дурном настроении.

Александр пометался по комнате, прижимая локоть к пульсирующему болью боку. Силы быстро иссякли, и он улегся на кровать — в общем-то, хоть бегай, хоть лежи, в голову все равно ничего умного не приходит. Кем Макс его выставил?

Подпольщиком? Консультантом по взрывному делу? Вряд ли... это ж прямая дорога на виселицу — знал, но не заложил.

Алкоголиком, осуждающим сексуальные пристрастия господствующей расы? Это тема благодатная, конечно... если умело подать. Но при чем тут тогда лагерь и добровольные услуги?

Шлюхи пристрастия клиентов не осуждают... они на них зарабатывают.

«И как мне Арека убеждать в своей... ну, не невинности, но

недобровольном участии в сексе? Просить Люксу перевести

рассказ «вот так это случилось»? Да ни за что на свете...».

Он уставилс в потолок, задыхаясь от бессильной злости.

Чутье на неприятности — привет все из того же лагеря —

подсказывало: разумеется, наместник захочет поговорить. И

этот разговор ничем хорошим не закончится.

Варианты «нехорошего конца» имелись. Рассудок твердил —

Арек не станет отправлять его за решетку. Лечить туземца,

способного дать компрометирующие показания — глупо.

Вот только не вылечили ли его для того, чтобы покарать соб-

ственными руками? Макс и комендант уже в минусе. Счет

открыт. Трупом больше, трупом меньше — какая разница?

От гробовых размышлений его отвлек Люкса, предложив-

ший выпить бульона с таблетками. Саша прогулялся на кухню,

поздоровался с зевающим Михаэлем и с удовольствием вдохнул

дурманящий аромат кофе. Медведь лениво, но выразительно

потянул чашку к себе.

— Не претендую... — заверил Александр и негромко —

словно это что-то меняло — пробормотал Алексею: — Я смотрю,

когда начальства нет, все, как сонные мухи ползают.

— Солдат спит — служба идет, — усмехнулся тот. — Раз уж

вы сами упомянули начальство, сообщаю: хаупт прибудет около

семи вечера.

— Звонил?

— Звонил. Хайнцу. О вас спрашивал, вердикт врачей узнал...

и велел ограду держать замкнутой. Во избежание...

— Ясно.

Наваристый бульон показался Саше безвкусным. Выпив

выданную ему порцию, он убрался в комнату. Взбодрившийся

от кофе Михаэль начал хватать Люксу за ногу, и это напомнило

о неуместно-фривольной благодарности, которой хотелось

оделить Арека после разговора с врачом.

Несмотря на скверное настроение, ноющий бок и желание

грохнуть об стену какой-нибудь хрупкий предмет, он все-таки

задремал под мурлыканье телевизора — видимо, сказался по-

бочный эффект проглоченных капсул. Разбудили его отрывистые

речи за окном. Александр потряс тяжелой головой, встал с

кровати и осторожно выглянул во двор.

Арек улыбался. Молодой мужчина в медицинской униформе

восхищенно смотрел на горы. Телохранители копались в джипе,

выгружая пакеты и сумки.

«Еще один медбрат? Или независимый консультант?».

— Это его личный массажист, — негромко сообщил во-

шедший в комнату Люкса. — Обычно сеансы проводятся в

столичном доме, но поскольку хаупт перестал там появляться...

В общем, думаю, с вами сейчас беседовать не станут. Часа через

полтора-два, не раньше. Хаупт потребовал чаю... но машину

велел в гараж не загонять. Я так понимаю, массажиста здесь

ночевать не оставят.

Александр посмотрел на типа в униформе новым, оцени-

вающим взглядом. Этому способствовал более чем дружеский

жест — наместник обнял мужчину за плечи и повел к дому. Не

переставая улыбаться.

Два часа тянулись целую вечность. В особняке царила ти-

шина, подталкивающая к мелким безумствам, и Саша, не

выдержав ожидания и одиночества, поднялся по темной лес-

тнице на второй этаж. Дверь спальни Арека была распахнута. По

недосмотру или специально — не угадаешь.

Открывшаяся картина не оставляла места для двусмы-

сленного толкования. Лишившийся униформы массажист увле-

ченно насаживался на член лежащего на спине наместника,

де монстрируя гибкость и хорошую физическую подготовку.

Тела блестели от масла, а из комнаты перло цитрусами, словно

парочка устроилась потрахаться в апельсиновом саду.

К ярости примешалась пряная нотка возбуждения, и Алек-

сандр едва не рванулся вперед, к кровати — схватить соперника

за холку, сбросить на пол, повозить мордой по скомканной

одежде, а потом залезть на Арека, вставить ему поглубже да

пожестче и...

Решимость исчезла после второго взгляда на любовников.

Массажист, как и все кеннорийцы, служившие и работающие

на Тагане, был браслетчиком. Не серебро, не золото, но Саше

хватило самого факта. Он отпрянул назад, в темноту коридора,

запнулся о ковровое покрытие, с трудом удержался на ногах и

встретился с настороженным взглядом вишневых глаз.

Возбуждение пропало, а в желудке зашевелился ледяной

комок страха. Наместник смотрел на него, продолжая ритмично

двигать бедрами, и вдруг убрал руки с талии стонущего

массажиста, словно приглашая — «действуй». Александр

стиснул зубы, отступил еще на шаг и пустился в паническое бегство.

Действуй? Оттолкни? И займи его место...«Увольте!»

Джип увез массажиста в столицу примерно в час ночи. Саша

еще долго сидел на подоконнике, пока не понял — разговор не

состоится. Натрахавшийся наместник давно видит сны, позабыв