Второй наместник Тагана (СИ) - "Тенже" - Страница 13

— Не надо ничего... пока.

Комната встретила его размеренным сопением. Двойник мужа разлегся на кровати, обнимая подушку, и еле заметно улыбался во сне. Крем с хитрой смесью противовоспалительных

трав подействовал. Плечи были чуть-чуть красноватыми, и Арек подумал, что процедуру стоит повторить.

Он наклонился к спящему и дунул ему в ухо — так же, как будил Грэга. И едва не заработал удар головой в лицо. Благо, хоть щит успел выставить. Туземец провел ладонью по заспанным глазам и что-то пробормотал — похоже, извинился. Арек убрал щит, и кисло пообещал:

— В следующий раз буду палкой издали тыкать... или кидать тяжелым! Вставай! Надо тебя в чистые тряпки одеть. Интерес но, а у меня здесь есть какие-нибудь вещи? В шкафу только по душ ки и постельное белье...

За сведениями пришлось обращаться к Хайнцу. Те ло хранитель заверил, что одежды в доме полно. Надо просто покинуть спальню и зайти в гардеробную.

— Первая дверь слева, хаупт. Там, в шкафах все необходимое.

— Что бы я без тебя делал... Спасибо. Предупреди Люксу — мы скоро спустимся. Я хочу, чтобы он переводил разговор.

Как и следовало ожидать, тряпки Арека не подходили туземцу по бедрам: влезть он в них мог, только втянув живот и намылившись, да и то... Сразу вспомнился довольный смешок

мужа: «Когда ты уже задницу наешь? Народ сплетничает, что я тебя не кормлю». Наместник покосился на свое отражение в зеркале, благосклонно ему покивал и достал из шкафа

спортивный костюм. Растянется как-нибудь...

Указав на полки с бельем — выбирай, мол, какое надо —

он открыл окно и выглянул в сад, желая оценить вид с новой

точки. Любование пейзажем произвело забавный побочный эффект — член туземца дернулся, недвусмысленно сообщая, что перегнувшееся через подоконник тело вызывает у него интерес.

«Может быть, сначала в койку, а потом поговорить? А то сейчас выяснятся какие-нибудь мешающие детали...».

Урчание в желудке было незапланированным и немело-дичным. «Сначала поужинать, а потом все остальное!» — заявил организм. Пришлось признать, что требование справедливо, дождаться, пока будущий собеседник и сотрапезник оденется, и тащить его вниз.

Телохранители и переводчик расположились на огромной кухне. Рейн вытаскивал из микроволновки запечатанные лепешками глиняные горшочки, Хайнц резал лимон, а Михаэль с Люксой пили чай, устроившись на широком подоконнике.

— А вот и мы... — натянуто сообщил Арек. — Э-э-э... Я бы вас познакомил, но не знаю, как зовут нашего гостя. Собственно, для этого ты мне и понадобился, Люкса. Скажи ему, как меня зовут, спроси его имя и...

Он подумал, что в разговор надо сразу добавить капельку интриги, и твердо продолжил:

— Сразу скажи, что мне тридцать шесть лет, я офицер в отставке, раньше служил в Антитеррористическом Центре, на этой планете не воевал и вообще не участвовал в общевойсковых операциях.

Заявление убивало трех зайцев сразу: Арек прозрачно «скрывал» свою должность, отмежевывался от понятия «захватчик» и намекал, что он не имеет никакого отношения к лагерной охране.

Туземец выслушал быстро заговорившего Люксу с каменным лицом, кивнул и выдавил десяток слов в ответ.

— Его зовут Александр. Бывший военнопленный, регистрационный номер свидетельства об освобождении...

Арек досадливо отмахнулся, не желая слушать перечень цифр.

— Александер? Очень хорошо... спроси... что он собирается

делать сегодня вечером и сможет ли со мной поужинать?

Саша

Собственное имя прозвучало слишком жестко и чуть исковеркано: «Алекзандер».

— Вас приглашают поужинать, если, конечно, у вас нет других планов на сегодня.

— Ты правильно переводишь то, что он говорит?

— Некорректный вопрос, — не меняя вежливого выражения

лица, обронил темноволосый паренек. — Я перевожу слово в слово. Ваш ответ?

— Скажи, что у меня ничего не запланировано.

— А ваша работа в кафе?

— Меня оттуда уволили. Как раз в тот вечер, когда он там ужинал. Сейчас я работаю в городском благоустройстве.

Собственно, потому и оказался перед особняком. Мы меняли плитку по приказу господина коменданта.

Арек выслушал перевод, принужденно улыбнулся и произнес

несколько лязгающих фраз.

— В таком случае и его, и ваша работа на сегодняшний день закончена. Он собирался погулять в лечебном парке — подушать свежим воздухом, полюбоваться видами. Но считает, что ужин на балконе — прекрасная замена прогулке. Закатное солнце удивительно красит пейзаж.

— Несомненно... — пробормотал Александр.

Кухню заполнило тяжелое молчание — говорить оказалось не о чем. Положение спас один из телохранителей, тот, что постарше и помельче. Он начал составлять еду на поднос,

поминутно консультируясь с наместником — интересно, а зачем

он скрывает, кто есть на самом деле? Не стесняется же...

— Вы будете пить вино?

— Все равно.

— Белое или красное?

— Я же говорю — все равно.

На второй поднос перекочевали тарелка с дырчатым сыром, два бокала и бутылка красного вина. На балкон они двинулись караваном: Арек, который нес пачку салфеток, два телохранителя, нагруженные едой, переводчик и плетущийся в хвосте Саша.

«Вроде как успокоился. Поверил, что я к дому случайно попал? А если не поверил — пусть проверяет. Все законно, никаких левых договоров».

При виде знакомой спальни с огромной кроватью пришло

понимание, что успокоился наместник все-таки раньше, чем услышал его объяснение. Прикосновения рук, втиравших какую-то прохладную мазь в обгоревшие плечи, были неожиданно нежными. В них не чувствовалось ни сдержанной ярости, ни нетерпения. Только забота и вкрадчивая ласка, на которую чуть не откликнулось стосковавшееся тело. И если бы не предупреждающий сигнал — опасность сзади...

«Но, несмотря на это, я заснул в его кровати».

Пока телохранители расставляли на столе содержимое подносов, Арек задумчиво смотрел на горы. Саша украдкой оценил выражение его лица: брови сдвинуты, лоб нахмурен...

Недоволен? Собой, окружающим миром?

Наместник повернул голову. Растянул губы в очередной вымученной полуулыбке и задал вопрос, мгновенно продублированный переводчиком:

— Саша, ты сможешь остаться на ночь?

— Да, — внезапно осевшим голосом ответил Александр. —

Меня никто не ждет. Я сейчас живу один.

— Я тоже.

Уходя, переводчик протянул ему картонный прямоуголь ник и проговорил:

— Если вам захотят что-то сказать, меня вызовут. Если вы захотите что-то сказать — дайте ему мою визитку. Вот эту. Он позвонит, и я поднимусь наверх или переведу ваши слова по

телефону. Если желаете поговорить сейчас — я к вашим услугам.

— Ничего не надо.

Говорить через переводчика еще хуже, чем пытаться угадать желания по взглядам и жестам. Темноволосый паренек заставил Сашу признать вслух, что он собирается добровольно разделить постель с чужаком. Грех обрел двойную тяжесть — у

него появились свидетели. Первая встреча насквозь пропахла коньяком и авантюризмом, от нее можно было отмежеваться, оправдать свое поведение шоком и длительным воздержанием.

А сейчас, под внимательным взглядом карих глаз, оставалось только цедить скупые нейтральные слова, стараясь не выдать собственного интереса к наместнику. Интереса, которого не должно было в принципе, но вот же беда...

Молчание за ужином успокаивало. Медленно, но уверенно, растворялась скованность — отголосок официальных представлений и проговоренной вслух разницы положения. Утихло

раздражение, вызванное вторжением переводчика в тщательно оберегаемую личную жизнь: Арек не стесняется, и я как-нибудь переживу.

«Да я, небось, не первый и не второй, кого на такие ужины зовут. Алексей наверняка ни лиц, ни имен не запоминает. А я терзаюсь не хуже барышни на выданье. Надо смотреть на жизнь проще. Не убили, покормили...»