Рожденный бежать - Макдугл Кристофер - Страница 18

«Это было потрясающе», — расскажет потом в интервью газете New York Times не склонный к восторгам участник забегов Хэрри Дюпре. После того как сам двенадцать раз пробежал «Ледвилл», он решил, что уже ничто в этих состязаниях не может его удивить. И тут он увидел Викториано и Серрильдо, промчавшихся мимо него.

«Вот вам и простые мужчины в сандалиях, которые никогда по-настоящему не готовились к состязаниям! Разметали со своего пути некоторых лучших в мире бегунов на сверхдлинные дистанции». 

Глава 11

— А я что говорил! — с гордостью воскликнул Рик Фишер. Он оказался прав также и еще кое в чем: всем вдруг понадобился кто-нибудь из «бегущих людей». Фишер пообещал, что команда тараумара вернется в следующем году. Его обещание, словно по волшебству, превратило Ледвилл из малоизвестной точки на карте в крупное событие, разрекламированное средствами массовой информации. Кабельный спортивный канал мгновенно узурпировал права на передачу информации в эфир. Канал «Многогранный мир спорта» организовал специальную передачу «Кто-Эти-Супер-Спортсмены»; компания по производству пива записалась добровольцем в спонсоры, а одна обувная фирма даже стала официальным поручителем единственной в мире команды бегунов, ненавидевших кроссовки.

Репортеры из New York Times — да разве всех упомнишь! — не уставали обращаться к Кену с одним и тем же вопросом:

— Может ли кто-нибудь обогнать этих ребят?

— Ага, — отвечал Кен. — Энни.

Энн Трейсон. Преподавательница из местного колледжа, тридцати трех лет, родом из Калифорнии. Если вы скажете, что разглядите ее в толпе, значит, вы или ее муж, или врете. Энн изящная, невысокая, немножко неряшливая и, можно сказать, незаметная под мышино-каштановой челкой — типичная преподавательница из местного колледжа. Да, все так… Но до тех пор, пока кто-нибудь не пальнет из пистолета.

Наблюдать, как Энн берет старт, все равно что наблюдать за тем, как репортер с мягкими манерами срывает с себя очки и накидывает темно-красный плащ. Энн поднимает подбородок, руки сжимает в кулаки, ее волосы развеваются, и загораются блестящие карие глаза — глаза пантеры. В уличной одежде Энн чуть выше полутора метров; одетая в шорты для бега, она демонстрирует пропорции бразильской модели: худые ноги от самых ушей, прямая спина балерины, загорелый живот — достаточно твердый, чтобы сломать о него палку.

Энн бегала на стадион еще в средней школе, но, как она это объяснила, ей смертельно надоело крутиться на одном месте по одному и тому же искусственному овалу, поэтому в колледже она от этого отказалась, чтобы стать биохимиком (что весьма убедительно демонстрирует, насколько скучна беговая дорожка, если даже периодическая таблица оказалась более завораживающей). Много лет она бегала лишь для того, чтоб не спятить: когда «крыша ехала» от учебы или после того, как она окончила колледж и приступила к требующей большого напряжения научно-исследовательской работе в Сан-Франциско, Энн, бывало, избавлялась от стресса, проходясь быстрым шагом по ближайшему парку.

— Мне нравится бегать, просто чтобы ощутить, как ветер полощет волосы, — говорила она.

Она могла не слишком печься о состязаниях в беге; она просто была одержима получением кайфа от побега из заключения. Это было незадолго до того, как она начала заранее снимать стресс от работы, каждое утро пробегая трусцой по 14 километров до своей лаборатории. И когда она осознала, что ее ноги снова становились «как новенькие» к моменту ухода с работы, она начала бегать еще и обратно домой. И о черт побери! Пока она на протяжении всей рабочей недели наматывала по 28 километров в день, расслабиться одним махом на двадцати в ленивую субботу было совсем делом плевым…

.. .или на двадцати пяти…

.. .или на тридцати…

Однажды в субботу Энн встала пораньше и пробежалась. Отдохнула за завтраком — и снова вышла побегать. Дома ей нужно было кое-что сделать с водопроводом, поэтому, завершив вторую пробежку, она вытащила ящик с инструментами и принялась за работу. К концу дня она была весьма довольна собой: побегала и самостоятельно выполнила грязную работу, — а в качестве награды преподнесла себе еще одну пробежку.

За один день почти 90 километров. Ее друзья поразились и забеспокоились. У Энн что-то не в порядке с питанием? Одержимость физическими упражнениями? А может быть, она спасалась от какого-то подсознательного фрейдовского демона, в буквальном смысле от него убегая?

— Мои друзья твердили, что у меня пристрастие не к крэку, а к эндорфинам, — рассказывала Трейсон, и ее остроумный ответ не развеивал их тревоги: ей нравилось говорить им, что бег на огромные расстояния в горах — это очень романтично.

Поняли? Изнурительный, жестокий по тяжести бег по бездорожью в полном одиночестве, в грязи и крови — что тебе прогулка при лунном свете с бокалом шампанского!

Да, настаивала Энн, в беге — романтика: нет, говорили ее друзья, которые, конечно же, этого не понимали, поскольку никогда и нигде не побеждали. Бег для них — это какие-то несчастные огрызки пути, а стимулом, чтобы их одолеть, служат исключительно первые джинсы с меньшим размером, причем все у них развивается по типовому, весьма банальному, сценарию: набрал вес, впал в депрессию, надел наушники, побежал — сбросил лишнее. Но таким манером у вас никак не получится бежать, не жалея сил, в течение пяти часов. Вам надо расслабиться в процессе бега, словно вы погружаетесь в горячую ванну, когда ваше тело постепенно переходит от сопротивления шоковому воздействию к наслаждению…

Расслабьтесь, и ваше тело настолько освоится с ритмом «качания колыбели», что вы почти забудете, что двигаетесь вперед. В какой-то момент вы войдете в мягкий полупарящий ход, и вот тогда-то появятся и лунный свет, и шампанское, словно показывая: «Надо быть в гармонии со своим телом и знать, когда можно нажать на него, а когда притормозить», — объясняла Энн. Нужно как следует прислушиваться к звуку дыхания, следить, много ли выступает пота. Обязательно обливайтесь холодной водой и подкрепляйтесь чем-нибудь солененьким и спрашивайте себя, честно и почаще, как вы себя чувствуете. Разве можно острее и тоньше чувственно воспринимать свое тело, чем полностью сосредоточить на нем внимание? «Чувственный», собственно, и означает «романтический», так ведь?

Бегая просто так, ради забавы, Энн на хорошей скорости отмахивала километров больше, чем многие серьезные марафонцы, и потому к 1985 году у нее вызрела идея: а не пора ли ей помериться силами кое с кем из настоящих бегунов? К примеру, в Лос-Анджелесском марафоне? Скучища! С тем же успехом она могла бы снова мотать круги на заднем дворе средней школы, если бы решила по три часа подряд кружить по городским кварталам. Но нет! Она мечтала о состязании, таком яростном и захватывающем, чтобы она растворилась в нем без остатка, как это с ней обычно бывало во время прогулок в горах.

А вот это уже интересно, подумала она, когда на глаза ей попалось рекламное объявление в местном спортивном журнале. «Западные штаты». Пробежка по бездорожью по скаковому кругу, которым раньше пользовались живущие в глуши объездчики лошадей! Там жарко, ухабисто и опасно. («Вдоль трассы пышно разросся ядовитый сумах, — предупреждают бегунов. — А еще там можно встретить лошадей и гремучих змей. Так вот лучше всего с ними не связываться, а сразу уступать им дорогу».) Но даже если вы убережетесь от ядовитых зубов и крепких копыт, то все равно получите «кулаком по носу», прежде чем дойдете до финиша: последний отрезок дистанции вам придется преодолевать в гору.

Итак, подведем итоги: первым состязанием, в котором Энн собиралась принять участие, был марафон на двойную дистанцию, сопровождавшийся укусами змей и сыпью на коже под палящим солнцем. Нет, конечно, скучать там не придется.

И дебют Энн в супермарафоне начался — что, впрочем, не слишком удивительно — скверно. Термометр показывал температуру как в сауне, а она была слишком неопытным новичком, чтобы понять, что при 42,2 градуса по Цельсию, возможно, было бы неглупо захватить с собой бутылку с водой. Она ничего не знала о ходьбе (сколько часов это должно было длиться: семь? десять? тринадцать?) и еще меньше — о тактике состязаний в беге по пересеченной местности (те парни, которые шли шагом в гору и проносились мимо нее на спусках, начинали по-настоящему выводить ее из себя. Да бегай же ты как мужик, черт побери!).