Крыланы из Шадизара - Брайан Дуглас - Страница 16

Колдун стиснул зубы и вновь метнул в Конана молнию. На сей раз пострадали двое шулеров — и опять безвинно. Конан замахнулся мечом. Жертвой пал дубовый стол. Опрокинув скамью, Конан выскочил на середину зала.

— Разойдись! — заревел он.

Посетители таверны брызнули со всех сторон и стеснились возле выхода. Зонара усмехнулась. Она и не подозревала, что в этом небольшом, с виду полупустом заведении скрывается столько народу.

Крыланы сбились в кучу, наблюдая за поединком. Слова Динифия потрясли их. Они, конечно, знали, что отец их — негодяй, но почему-то верили, что он выполнит обещание. Возможно, потому, что им хотелось в это верить.

Что касается Конана, то он никогда не питал иллюзий по отношению к колдунам. И теперь киммериец, радостно рыча, размахивал мечом, намереваясь поразить своего противника. Динифий пользовался только магическим оружием — молниями и огненными стрелами. Кроме того, его защищал невидимый купол силы. Однако Конан продолжал свои атаки. Он знал, что рано или поздно колдун устанет. Разве что воспользуется магической мощью для того, чтобы сбежать.

Зонара также обнажила небольшой кривой меч и вступила в схватку. Вдвоем они набрасывались на Динифия спереди и сзади, ломились сквозь его защиту с обеих сторон, проклинали, высмеивали, отвлекали. И в конце концов защита Динифия начала ослабевать.

Он не мог сбежать с места поединка, как опасался Конан, потому что для мгновенного перемещения колдуну потребовалось бы уничтожить свою защиту. А Динифий уже успел оценить силу и стремительность Конана и понял, что киммериец сразит его мечом в то же самое мгновение, как защита упадет.

Неважно, сколь короткое время это продлится. Зонара внезапно ощутила, как ее рука с мечом почти коснулась колдуна — Динифий успел отпрянуть в последний миг.

— Он начинает уставать! — крикнула она торжествующе. — Еще немного, и силы магии ослабнут! Будь наготове, киммериец!

Динифий испустил тихое, злобное шипение. Он видел, что варвар не отступится. Киммериец принадлежал к наиболее ненавистному для Динифия типу людей: упрямый, абсолютно неспособный к магии, живущий в мире ясных, однозначных вещей. Такого не сбить с толку магическим трюком, не совратить с пути посулами таинственной власти над людьми. С таким вообще ничего нельзя сделать — только убить, но это как раз самое сложное! А силы колдуна действительно были на исходе. Ему приходилось держать защиту и следить сразу за несколькими врагами. И еще, как это ни удивительно, странным образом действовало на Динифия присутствие его сыновей. Печальных, бессильных уродцев, которые были зачаты обманом, рождены глупой матерью, которая к тому времени уже почти не была человеком. Неудачников, которых ничего не стоило обмануть и убить. И вот, надо же, они нашли себе защитников и друзей и теперь стоят и моргают с невинным видом! Это раздражало Динифия и каким-то образом взывало к его несуществующей совести.

Да, он несколько раз обманул их. Обманул в самом важном, в том, что было, собственно говоря, их жизнью. Он никогда не жалел о содеянном — это тоже правда. Но отсутствие совести, которая могла бы откликнуться на взгляд крыланых глаз, тревожило, говорило о некоей ущербности. Мне все равно, думал колдун. Это обстоятельство всегда делало меня сильным. Почему же теперь оно меня ослабляет?

Он не успел довести эту мысль до конца. Конан испустил оглушительный боевой клич, очертил длинным мечом сверкающую дугу и снес голову своему врагу с такой смертоносной точностью, что любой палач позавидовал бы ему.

Безголовое тело постояло еще немного, словно не доверяя случившемуся, а затем рухнуло, и из перерубленной шеи хлынула кровь.

Крыланы завизжали и выбежали вон из таверны. Зонара и Конан последовали за ними. Из раскрытой двери повалил дым, тяжелый, зловонный, зеленовато-желтого цвета.

— Сдох, — удовлетворенно произнес Конан и вытер меч о свою одежду. Крыланы переглянулись и дружно заплакали.

— Теперь мы навсегда останемся уродами, — прошептал один из них, вытирая слезы с маленького сморщенного личика.

— Во-первых, никакие вы не уроды, — рассердился Конан. — Вполне нормалные люди, только с крыльями.

— Во-вторых, он не собирался вас расколдовывать, вы разве не слышали — вступила Зонара. Она тяжело переводила дыхание, но Конан подозревал, что Зонара делает это нарочно — чтобы у ее спутников был повод полюбоваться ее роскошной колышущейся грудью. — Он намеревался использовать вас и убить.

— У меня есть предложение, — сказал Конан. — В Кхитае у меня есть один добрый приятель, Тьянь-По. Он мудрец. Живет в горах, в тихом красивол саду. Изучает там какую-то мудрость или что-то в этом же роде. Там полно чудаков. Можете прихватить ваши денежки и отправляться к нему… Я… — Он быстро глянул на Зонару. — Я, пожалуй, провожу вас к нему. А то — мало ли что. Путь неблизкий…

— Но что мы будем там делать? — спросил один из крыланов.

— И нужны ли мы там? — добавил второй.

— Если так рассуждать, так никто никому не нужен, — сказал Конан с важным видом. Он вспомнил, как преподавал ученикам Тьянь-По премудрости и даже немного преуспел в этом. — Но говорю вам, в Кхитае полно странных личностей, так что вы там будете совершенно в своей тарелке. Построите себе дворец и будете наслаждаться жизнью. И девушки там ласковые. Они любят мужчин не за внешность, а за душевную красоту. Уж вы мне поверьте.

— Конан пользовался там успехом, — ядовитым тоном вставила Зонара. — Разве непонятно?

Крыланы переглянулись. Слезы высохли на их глазах, они даже начали улыбаться.

— Но сперва передохнем в Шадизаре, — добавила Зонара.

— Нет уж, — возразил Конан. — Мы выходим немедленно.

— Ну хоть денег мне оставьте! — взмолилась девушка. — Я же бросила все свои сокровища в Ианте!

— Бедняжка, — притворно посочувствовал Конан.

Спустя несколько часов четверо путников на хороших лошадях уже вышли из Шадизара, направляясь на восток. А разочарованная в мужчинах, но очень красивая женщина выложила пару золотых монет перед содержателем очень дорогой гостиницы и потребовала всего самого лучшего: ванны с розовыми лепестками, жасминового масла для умащения тела, трех служанок, сладкого вина, вишен, орехов в меду и немного порошка черного лотоса.

— Хочу забыться, — сообщила она интимным тоном. — Все мужчины такие ужасные негодяи!