Маленький человек на большом пути - Бранк Вольдемар - Страница 7

— Сколько он дал? — спросил я Августа.

— Каждому по двадцать копеек.

Да это же огромнейшие деньги — целых двадцать копеек! Я чувствовал себя богачом, мне казалось, что я могу купить пол-ярмарки.

Не добежав до цирка, оба разом, словно по команде, остановились у палатки, где торговали горячими колбасками. Так здесь чудесно пахло, что просто нельзя было не остановиться. А колбасник, словно нарочно, вытащил из кипящего котла дымящуюся блестящую цепочку. Отрывал по штуке, надрезал большим ножом, смазывал горчицей.

Колбаска с калачом стоила пять копеек. Мы смотрели с вожделением, как крестьяне, облизывая пальцы, уплетают за обе щеки аппетитные дужки.

— А если и нам взять? — предложил я. Август противиться не стал.

— А, куда ни шло — давай по одной!

Еще через несколько мгновений в руке у каждого из нас было по горячей колбаске. Вкусно — не знаю, с чем сравнить! Август тоже чавкал вовсю, а потом, расправившись с колбаской, принялся слизывать жир с пальцев.

Съели мы с ним по колбаске, посмотрели друг на друга — и всё поняли без слов. Взяли по второй…

От наших денег осталась ровно половина.

Пошли дальше, твердо решив больше ни копейки не тратить. Но куда денешься, если вокруг столько сладостей! Сладкие соломки в красочной упаковке, с бумажными султанами на концах заманчиво покачиваются над прилавками. Конфеты в разноцветных обертках и без оберток, круглые, яркие, как красивые огромные пахучие ягоды. Вот бы попробовать! Хоть одну, хоть половинку! Хоть половинку половинки!

Дважды мы проходили мимо и дважды возвращались — словцо магнитом нас тащило обратно.

— Тебе, наверное, здорово хочется? — Август смотрел на меня с сочувствием.

— Терпеть можно… — Я облизнулся. — Но вот эту, круглую, красную, ох и охота попробовать! Только эту одну.

Я, конечно, кривил душой. Мне хотелось и эту, и эту, и ту тоже — и так без конца.

И опять мы купили — на пять копеек. Посасывая конфеты, ублаженные и счастливые, направились к цирку.

В балагане раздавались взрывы хохота. Кто-то кричал:

— Медведь сильнее!

Потом на секунду стало тихо, а затем послышался женский вопль:

— Он его задушит!

— Пойдем, пойдем же скорее! — Я тянул Августа за рукав.

Но он не шевелился, стоял с каменным лицом, и я сообразил: на цирк нам не хватит денег, слишком много потрачено на лакомства.

Чтобы хоть как-то утешить его и себя, я легкомысленно хмыкнул:

— А, лучше уж съесть еще по колбаске, чем смотреть эту ерунду! Никакой от нее животу пользы.

— Да, зато глазам…

Август был прав. Что мы скажем брату, друзьям? Ведь нас засмеют. Иметь деньги и проесть их, вместо того чтобы пойти в цирк! Этого не понял бы ни один мальчишка.

— Знаешь что, Август, — придумал я, — купи билет и иди в балаган.

— А ты? — сразу возразил он.

— Погоди… Войти постарайся так, чтобы билет не надорвали. А потом через низ передашь мне…

В нетерпении я стал ждать, что будет. Приятель мой курил билет, дождался, когда ко входу повалит народ, и, держа билет в высоко поднятой руке, протиснулся в середину потока.

Дядька с обезьянкой на. плече протянул руку, чтобы оторвать уголок, но Август ловко пригнулся и проскочил внутрь балагана.

Я осторожно пробрался к условленному месту. Долго ждать не пришлось. Брезент снизу приподнялся, и показались пальцы с билетом. Я от радости чуть не запрыгал.

Дальше уже было проще. Потолкался немного у кассы, вроде бы покупаю билет, а потом вместе с другими зрителями на вполне законных основаниях прошел в балаган.

Выступал силач. Он гнул подковы и кулаком забивал гвозди в доску. Мы с Августом прижались друг к другу и затаив дыхание наблюдали за всеми этими чудесами.

Счастливый денек! Меня наняли погонщиком. Я наелся колбасок, сладостей. И в довершение всего попал в цирк.

Нет, чудесно все-таки жить на белом свете!

ПОГОНЩИКИ СКОТА

Кончилась ярмарка, торговцы и покупатели стали разъезжаться. Сотни лошадиных копыт и колес подняли тучи пыли на улицах. Хмельные возницы кричали, размахивали кнутами, погоняли лошадей, не желая уступать дорогу, и устраивали настоящие соревнования. Палаточные будки, ларьки быстро разобрали, непроданные товары упаковали в ящики.

Неяркое осеннее солнце скользило по небу, скупо освещая косыми лучами замусоренную базарную площадь. Здесь уже хозяйничали жены работников из поместья, собирая в кучи отбросы и бумагу.

Нанятые Скуей люди свели купленный скот в загон. Там сразу поднялась суматоха. Быки ревели и бодались. Огромный симменталец с такой силой придавил к изрытой земле голову другого быка, что у того с треском обломился рог. Драчун, предвкушая победу, пришел в неистовство и попробовал боднуть своего более слабого противника в бок. Тогда в середину стада кинулись двое мужчин, набросили веревочную петлю на рога взбешенного великана и накрепко привязали его к толстому столбу…

У нас с Августом за плечами уже были дорожные сумки. Пока еще наш черед не настал, мы стояли в стороне и восхищенно наблюдали, как смелые и ловкие работники запросто, без всякой опаски, хозяйничают в стаде, укрощая строптивых животных. Самым беспокойным они пригибали головы, опутывали рога и связывали их с ногами.

Скоро, скоро начнется первая моя дальняя дорога! Во мне боролись разноречивые чувства. Когда смотрел на огромных свирепых животных, становилось не по себе. Но стоило только взглянуть на друга, на его скуластое, полное решимости лицо, упрямо сдвинутые брови, хоть и не высокую, но крепко сбитую фигуру, как сразу же исчезали неуверенность и колебания. Чего это я? Ведь не одному же идти — рядом Август. А он не какой-нибудь новичок — бывалый погонщик.

И все-таки выдержу ли? Должен! Что я, маменькин сынок? Не я ли исходил все леса, все до последней окрестные рощицы? Не я ли тут все овраги излазил, через все трясины прошел по едва приметным тропкам?.. Нет, выдержу, обязательно выдержу! Нельзя не выдержать — засмеют мальчишки, если, струсив, вернусь домой.

Чтобы приободриться, стал думать о том, что ожидает меня в конце пути. Вот останутся за плечами каких-нибудь сто пять верст, и я своими собственными глазами увижу большой город. Интересно, как же он выглядит, этот знаменитый Псков? Столько о нем разговоров среди наших мальчишек!

Подошел Скуя, в руке у него был кнут.

— На, парень, держи! Твой рабочий инструмент. Я принял кнут, крепко сжал губы, чтобы выглядеть решительным и смелым. Скупщик коротко хохотнул, хлопнул по плечу;

— Не бойся, все будет хорошо!

Откуда он взял, что я боюсь?

Пощелкивая кнутом, я побежал к воротам загона — оттуда уже выводили скот. Быки, освобожденные от пут, вспрыгивали друг на друга, бодались. Я размахнулся, протянул одного из забияк. Помогло!

Первые полтора десятка верст мы шли не одни — еще с двумя взрослыми погонщиками. Неспокойное стадо норовило разбежаться в разные стороны.

Первое испытание пришло неожиданно: бегущий бык наступил мне на ногу. Хорошо еще, что на песке, а не на мостовой. Я старался не обращать внимания на боль, бегал, бегал без устали, направляя скот по дороге.

Поднялась такая пыль, что невозможно было разглядеть, где Август, где другие погонщики. Коровы мычали, быки ревели земля гудела под ногами бегущих животных. Несколько верст стадо так мчалось вперед — только поспевай.

Представляю, какой у меня был вид! Пот, смешиваясь с пылью, лил по грязному лицу. То и дело сплевывая черную слюну, я бегал вдоль дороги, перепрыгивал через канавы заворачивал оторвавшихся от стада животных. Уже закрадывалось малодушное сомнение — ох, наверное, не выдержу! Но я брал себя в руки и, отчаянно размахивая кнутом, продолжал делать свое дело. На третьей версте, когда мы гнали стадо по берегу озера, все наше четвероногое войско сбежалось к воде и жадно пило, утоляя жажду. Я тоже сделал несколько глотков, вымыл руки потное лицо.

Дальше пошло легче. Пыли стало меньше, я мог следить за работой Августа. Он делал то же, что и я, не давал скотине разбредаться и отставать. Но Август меньше суетился, меньше бегал, а порядка на его стороне было почему-то больше.