Маленький человек на большом пути - Бранк Вольдемар - Страница 26

Вдвоем вытащили брата на берег, стали растирать ему одеревеневшие ноги. Терли до тех пор, пока он не согрелся. Щеки опять порозовели, он уже слегка улыбался.

— Ишь хитрый! Прокатился на нас! — Август сделал вид, что ужасно сердится. — Ничего, не думай, что так все и обойдется. Вот поплывем снова на остров — усядемся оба тебе на шею.

— Поплывем ли? — усомнился я.

— А как же! Обязательно! — подтвердил Август. — Завтра или послезавтра сухопутные щуки должны порвать сети у Крузе. Представляете, какая у него будет рожа!

Густав уже хохотал вовсю…

Быстро оделись и пошли по домам.

— Как хорошо, что у вас все время клюет рыба! — обрадовалась мать, — И обед вкусный, и денег тратить не надо.

О своей неудаче мы промолчали. «Плакать и ныть — только зря воду лить» — так говорит дедушка Августа.

…Вскоре мрачный Крузе перевез все свои рыболовецкие снасти на другой, дальний остров. Неизвестные злоумышленники несколько раз подряд рвали его сети.

Сочувствия к Крузе никто не проявлял. В местечке не любили жадного рыбака.

ГОЛЬ НА ВЫДУМКИ ХИТРА

Сверкая босыми пятками, мы бежали по тропке через луг на ребячий пляж. По пути попадались мостки через извилистую, глубокую канаву. Не все они были одинаково надежны. Попробуй перебеги на другую сторону по узкой неровной доске — ведь вторую мы сняли для своего плота!

По этой причине несколько женщин из отдаленных хуторов уже побывало в ржавых грязных водах канавы. Священник Вальтер в воскресенье во всеуслышание сурово осудил с церковной кафедры «злостных хулиганов, по дьявольскому наущению разрушивших мостки на лугу». У нас пылали уши, когда в лавках и на базаре мы слышали пересуды женщин по поводу этих самых злостных хулиганов, проклятья, которые сыпались градом на их бедные головы…

Впереди с развевающимися по ветру, давно не стриженными космами несся Август. Задержался у очередного мостка:

— Ребята, еще кто-то выкупался! Видите, вот здесь он карабкался наверх: вся трава выпачкана черным илом.

Мы подбежали, остановились тоже. Канава почти сухая, только на дне грязь, следы неудачника начинаются в середине и тянутся до верхнего края.

Я сразу подумал о том, как бы сам выглядел, если бы вляпался в эту илистую кашу в воскресной одежде…

— Волдис, давай сюда! Что ты застыл? — Август уже отбежал от канавы.

Я с гиканьем помчался за ним. И все равно перед глазами неотвязно стояла воображаемая картина: человек свалился с мостков, вывозился в иле и, черный как трубочист, карабкается вверх по отвесным стенкам канавы.

— Надо бы узнать, куда Крузе подевал наш плот, — сказал я Августу. — Можно тогда доски вернуть на место.

— Куда подевал? Это я тебе точно скажу: утащил на Длинный остров. Ребята говорили: он там выстроил себе новую хижину. Наверное, и наш плот на нее пошел.

Я чертыхнулся.

— Вот обжора, всю рыбу хочет сожрать в одиночку! Август сразу отозвался — ненароком я затронул больное место.

— Думаешь, Крузе один ее лопает? Как бы не так! Лучшую рыбу он относит на баронскую кухню. Что остается, то на базар, в Валку, в Гульдене, вот такими корзинами! А нам даже ершишку несчастного вытащить из озера нельзя.

А ведь как хотелось нарыбачиться всласть, свободно, не таясь! Длинные, гибкие удилища, срезанные на Храмовой горке, простаивали без дела в сарайчике.

— Есть, ребята! — У Августа загорелись глаза, и это означало, что он уже придумал что-то новое, сулившее увлекательное приключение. — Зря, что ли, здесь, на берегу, растет такой здоровенный камыш? А как он держится на воде! Топи не топи, не утонет. Нарезать побольше стеблей, связать… Еще лучше, чем плот.

Брат сразу догадался, куда он гнет:

— Длинный остров далеко. Отец говорил, до него побольше версты.

— А тебе-то что? — Август смотрел с обидной усмешкой. — Не хочешь — сохни на берегу.

Густав почувствовал себя задетым:

— Иди к лешему! Я сам знаю, что делать и где сохнуть, — ты мне не указ.

С пляжа неслись визг и крики. А когда мы подошли ближе, то увидели там целую толпу голых ребят. Кто играл в догоняшки на краю луга, кто боролся, кто строил замки из песка, кто барахтался в озере, вздымая брызги до самого неба.

Среди смеха, криков, писка послышалось знакомое: «Гоп, ребята!»

— Сипол тоже на пляже!

Август убыстрил шаг. Вдруг, словно вспомнив что-то, остановился. Дождался нас, приложил палец ко рту, предупредил строго:

— Ребята, если Васька здесь, ни звука про камыш и Длинный остров!

— Почему?

— Вы что, не понимаете? Ему только намекни — все болтуны в местечке заработают своими трещотками. А думаете, у рыбака Крузе нет ушей?..

Для ребят на пляже настоящий рай. Никто нам не мешал, не кричал «Нельзя!» или «Хватит, выходи из воды!» — взрослые купались ближе к местечку, дорога тоже проходила далеко от пляжа. Но что особенно привлекало нас, мальчишек, — так это сваи.

Сипол сразу заметил нас, выскочил из воды и побежал навстречу. По зарослям камыша разнесся его веселый голос:

— Гоп, ребята, на нас идет кавалерийский полк под командованием битого генерала Августа!

И началась схватка. Август, задетый за живое словом «битый», первым подскочил к Сиполу, подставил ногу, толкнул. Оба повалились на тропинку. Какое-то время Сипол барахтался внизу. Но потом Август потерял преимущество и был плотно припечатан плечами к земле. Раздался многоголосый победный клич:

— Ура, ура! Командир голопузого войска прикончил кавалерийского генерала!

Борцы вскочили на ноги, победитель великодушно протянул побежденному руку и сверкнул белыми крепкими зубами:

— Да, Август, много еще воды утечет, пока ты сможешь бороться со мной на равных.

Август за словом в карман не полез:

— Ничего! Дедушка говорит: у молодых все впереди.

— Ну и что?

— А то, что я моложе тебя!

Кавалерийский полк побратался с голым войском, и все вместе мы помчались к воде, вздымая на тропинке клубы пыли.

Рубахи и штанишки скинули на ходу. Не останавливаясь, швырнули их на песок и ухнули в воду. Сипол и здесь оказался непревзойденным. Вынырнул дальше всех и крикнул:

— Гоп, ребята, поплыли к сваям!

Весь интерес состоял не в том, чтобы доплыть, и даже не в том, чтобы ухватиться за сваю. Главное, вскарабкаться на нее и удержаться. Августу это удалось первому. Взобрался на конец бревна, сложил руки лодочкой над головой. Прыгнул, описал в воздухе ровный полукруг и свечкой вошел в воду.

Ребята помельче остались возле сваи. А Сипол с Августом без отдыха поплыли до острова и снова затеяли веселую крикливую возню в прибрежной траве. Потревоженные галки черной тучей поднялись с развалин замка, погалдели, погалдели и убрались через озеро на Храмовую горку.

Мелюзга обычно далеко не заплывала — ребятишки боялись запутаться в тягучих водорослях, которых здесь, в заливе, были целые чащи. То ли дело ребята повзрослее! Им и смелости и силы не занимать. Они прорывались сквозь зеленые путы словно налимы.

Сипол и Август приплыли с острова. Остановились в неглубоком месте, отдышались.

— Гоп, ребята! Сюда, кто плавать не умеет! Будем учить. Сцепив под водой руки, они предлагали малышам ложиться животом на этот своеобразный мост. Сипол наставлял:

— Греби обеими руками! Ногами, ногами колоти по воде!..

А теперь гоп, вперед!

Оба разом поднимали руки и закидывали мальчонку в сторону берега, где было помельче.

Эта забава малышам очень нравилась. Желающие поучиться плавать становились в очередь. Среди малышей, словно жердь, торчал рослый Васька. Август с Сиполом кидали его в воду точно так же, как и других. Но он снова, расталкивая малышей, бросался к ним без всякой очереди.

— А ну-ка, швырните еще дальше!

Наконец учителям плавания надоело. Они подмигнули друг другу, улыбнулись хитро и, как только Васька со всего маха кинулся им на руки, расцепили пальцы. Васька камнем ушел под воду.